В шесть утра глаза привычно открылись. Зинаида Павловна ещё некоторое время находилась под впечатлением от сна.

– Приснится же такое, «Дом-два», – удивилась она вслух.

Павловна вообще всё делает вслух, так легче переносится одиночество. В своё время, трижды пройдя школьную программу, по очереди со всеми тремя дочками, она до сих пор помнит отрывки стихов и прозы, которые декламировали ученицы. Позже её память цепко ухватила тексты модных песен, обожаемых подрастающими внуками.

– Вперёд, заре навстречу! – шагнула она к окну. – Сегодня уже среда, через два дня приедет Ира, и тут же спросила сама себя: – Ну, Зинка, что сегодня будешь готовить?

Когда был жив муж, такой вопрос не возникал. Всеядный супруг ел неизменно с аппетитом, просил добавку. Лучшей оценкой её кулинарного таланта многие годы были слова, которые муж от души произносил над очередной тарелкой ухи: «Вот покончу жизнь самообжорством!»

Охотник и рыбак, Яков снабжал Павловну карасями, ленками и щуками, начиная с марта, добывал их ещё из-подо льда. Летними вечерами отправлялся на Прорву с сетями. Утром в алюминиевом тазу на скамейке хозяйку ждали десятка полтора рыбин разной масти. А осенью приносил огромную кету.

В кладовой и погребах всегда можно было найти кусок мяса дикого кабана или козы. Бочонки для солёной черемши и груздей никогда не пустовали. Мешки сушёных опят висели на чердаке, дожидаясь, когда понадобятся для пирогов или солянки. Последнее время муж не ходил на охоту, но рыбалка и сбор грибов по-прежнему оставались его любимыми занятиями.

Вот сегодня Павловна жутко размечталась о грибах, жаренных с картошечкой. Да где же их взять, хотя на дворе уже и начало августа, самая грибная пора. Недавние дожди увлажнили горячую землю и освежили воздух. Всё к месту.

Мысль о грибочках не покидала весь день. Их аромат преследовал и мучил, вызывая приступы гастрономической ностальгии. По радио на весь двор диктор знакомил слушателей с рецептом грибного пирога. Вечером Якубович в передаче «Поле чудес» получил в подарок баночку маринованных грибочков и ожерелье из сушёных белых. И вся ночь Павловны ушла на поиски мало-мальски съедобных грибов. Во сне, конечно.

– Не надо печалиться, вся жизнь впереди, вся жизнь впереди, разденься и жди, – напевала хозяйка.

И о чудо! До полудня, пока ещё не так жарко, выдёргивая траву под смородиной, Павловна нашла кучку мелких, размером с пятирублёвую монету, крепышей. Это вселило слабенькую надежду на шикарный обед или ужин.

– Сюрприз в студию! И как зовут? Что-то раньше вас тут не было.

Она потопталась вокруг, отмахиваясь от слепней, пытаясь определить съедобность находки. Старый забор, ягодные кусты, лебеда и пырей. Ничего подозрительного, намекающего на ядовитость, не обнаружила.

Собрала в передник – маловато будет. Пока несла, вспомнила о поленнице за кухней. Прошли дожди, и на старых пнях что-нибудь да выросло.

– Надежда – мой компас земной, – напевала Павловна.

Интуиция не подвела. Пять бледно-серых шляпок на тонких ножках призывно торчали на берёзовом пеньке, оставленном как стульчик для отдыха. «Зина, надо быть осторожнее», – пытался воззвать внутренний голос.

– Разве на берёзе может вырасти что-нибудь плохое? – отмахнулась Зинаида Павловна. – У природы нет плохой погоды.

Шляпки упали сверху на кучку добытых под смородиной мелких. Потом Павловна всё высыпала в большую миску и залила холодной водой. А пока нужно накормить кур, подмести двор. Выметя сухие берёзовые листья за калитку, она присела на скамеечку, утирая со лба пот. Широкая улица до самого перекрёстка была пустой, за забором маячил подвыпивший сосед.

Под скамейкой запищал застрявший цыплёнок. Хозяйка наклонилась:
– Куда тебя занесло?

Вот это да – старые чурки, на которых лежала скамеечная доска, были усеяны черными бесформенными желеподобными наростами.

– Дрожалки, – получила название очередная находка.

Цепкая память подсказала Павловне, что такие наросты в сухом виде продают вездесущие китайцы. Упаковки этих грибов зимой привозила Ира, чтобы разнообразить рацион питания матери.

Надо действовать. Павловна помогла освободиться застрявшему цыплёнку, затем сбегала за ножом. Дрожалок было вполне достаточно для сытного ужина.

Все найденные грибы Зинаида отварила, высыпала на сковородку, покрошила туда лука, поджарила и с аппетитом съела. Пребывая в хорошем настроении, налила и выпила под закуску стопочку наливки.

– Забирай меня скорей, увози за сто морей, – пропела повеселевшая хозяйка.

Лёжа на диване у телевизора, она думала, что жизнь преподносит приятные сюрпризы исключительно по заслугам. Огород в порядке, бельишко выстирано, куры присмотрены. Начал одолевать сон, и Павловна, нажав на кнопку пульта, уснула тут же, не раздеваясь.

Ночь выдалась тёмной, фонарь на столбе давно не горел. Павловна проснулась от ломоты в пояснице и непомерной тяжести в ногах. Попробовала пошевелиться и не смогла.

«Что со мной? Грибочки!» – пробился сквозь разные версии внутренний голос. Неожиданный паралич могли вызвать безобидные на вид, но известные коварными последствиями представители шляпочных.

– Погиб поэт, невольник чести, – со слезой в голосе прошептала несчастная Зинаида Павловна. Она лежала и жалела, что умрёт вот так, в полном одиночестве.

Как не вовремя, столько дел не сделано. Не отнесла подружке Корнеевне обещанные два десятка яиц. Не успела закатать огурчики. По глупости погибнет курица, насильно посаженная под старый ящик в предбаннике, – эта дура вдруг решила стать матерью без спроса и пыталась вывести цыплят из одного яйца. И боже, Павловна не успела в который раз окончательно отказать вдовцу Ивану, предложившему стать его женой. Так и не решилась объяснить очередную причину своего отказа.

– Да привыкла я, чтобы от мужика табаком несло, а ты за всю жизнь ни одной цигарки не выкурил! – почти выкрикнула Зинаида в темноту.

И вдруг огромная тёмная масса приподнялась над одеялом в ногах и начала сползать на пол.

Что это? «Грибочков поешь, и не то привидится». Но ногам сразу стало легче, да и спину отпустило. Можно даже повернуться.

– Барсик, сына, – догадалась Павловна.
– Мр-р, – отозвалась масса и затопала к двери. Так вон оно что – кота на ночь не выпустила из дома. А размеры Барсика о-го-го, больше восьми килограммов живого веса при длине тела от кончика носа до кончика хвоста метр и семь сантиметров. Павловна специально измеряла. И этакая махина улеглась ей на ноги, естественно, из большой любви.
– Умирать собралась, Павловна? Да ну.

Зинаида встала, выпустила питомца на улицу. Настроение поднялось. Она подошла к окну, порозовевшее небо предвещало скорый рассвет, новый день, а с ним привычные дела и заботы.

– Я люблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново… Эх, хорошо в стране советской жить! А грибы ела и буду есть.