Придя из детского садика, Верунчик сказала:
– Теперь я знаю, откуда рождается музыка!
Естественно, мы с мамой хором спросили «откуда» и узнали: если забраться внутрь пианино, можно там увидеть множество маленьких молоточков, и «когда нажимают на клавиши, из-под них вылетают нотки».
– Впервые встречаю девочку, которая пожелала заглянуть внутрь пианино, – смеялась её педагог.
– Теперь я знаю, где делают облака! – восклицает Бурунчик, показывая пальчиком на огромную дымящую трубу ТЭЦ, мимо которой мы проезжаем.
По утрам она о чём-то мечтает за завтраком, ковыряя вилкой омлет, или откладывает в сторону бутерброд, вздыхает:
– Как же мне надоели эти авакады.
А если я посмеиваюсь над ней, грозит:
– Пожалуюсь на тебя воспитательнице!
Не маме, нет. Воспитательнице.
Тащит меня в кино на «места для поцелуев», где мы будем есть карамельный попкорн, запивать его колой и обниматься, потому что:
– Пока я не выросла, ты будешь мой любимый мальчик. А в этом фильме, между прочим, покажут попку, но не голую, а в памперсе.

Вчера рассказал ей, как месяц назад мы с мамой, собирая грибы, вышли к лесному озеру и вдруг услышали в небе пронзительный крик: прямо над нами проплыл в сторону юга журавлиный клин.
– Папа, пойдём туда, покажи, как летят журавли!
– Солнышко, они, наверное, уже все улетели. Давай найду их на компьютере и покажу?
Она посмотрела этот ролик раз десять подряд и каждый раз спрашивала, вернутся ли журавли обратно. А на следующий вечер, когда мы шли из детского сада, огромный журавлиный клин буквально вывалился из-за крыши соседней высотки и медленно поплыл над каналом.
– Папа! – только и воскликнула она, а потом спросила: – А если вдруг какой-нибудь маленький глупый журавлик откажется улетать со всеми, ему надают по попе?
Отвечаю, сдерживая улыбку:
– Ещё как надают. И он полетит, а куда денется?
– Домой к нам его впустим. Будет до весны с тарелочки кашу клевать.

Проводив журавлей, пошли в кафе, сделали заказ, сели за столик в соседнем полупустом зале. Сидим пять минут, десять, пятнадцать.
– Папочка, почему не несут наш заказ?
– Посиди здесь, солнышко, я сейчас схожу и узнаю.
– Давай я сама схожу!
А что, идея. Отдаю Верунчику чек и инструктирую, как надо разговаривать с кассиром или администратором. Через три минуты приходит.
– Спросила, а тётя у меня чек забрала и сказала: возвращайся на своё место.
В зал стремительно вбежали администратор с официанткой. Улыбки до ушей, в руках у девушки поднос с заказом.
– Простите, забыли. Но какое милое дитя! Подходит к нам и с обидой спрашивает: почему меня не обслужили? Боже, мы, наверное, ещё сутки будем улыбаться. Это вам добавка от заведения – мороженое и яблочный сок.

В раздевалку плавательного бассейна папам соваться не рекомендуют, в группе уже есть и двенадцатилетние девочки. Но что делать, если мама приходит с работы после восьми?
– Папа, папа! – верещит она из душевой. – Включи мне воду!
Прикрывая глаза рукой, почти на ощупь вхожу в запретную зону, вижу сквозь растопыренные пальцы головку какого-то голыша в такой же алой резиновой шапочке, включаю воду, регулирую, ласково хлопаю по спинке, поворачиваюсь, ухожу. А вслед:
– Папа, папа, а мне?
Поворачиваюсь – в соседней кабинке зябко ёжится моя малышка, а воду я включил другой девочке.
– Вы – суперпапа. С нас теперь фен и косички на год вперёд, – ржут молодые мамочки.

Вот я решил её успокоить, но по-мужски. Встряхиваю и говорю:
– Ну-ка прекрати ныть!
А она в ответ:
– Папочка, я же женщина. Будешь так со мной обращаться, сейчас как разревусь на неделю, ничем не успокоишь.
И ведь разревётся.
Услышала в подъезде от соседок, что нашему сантехнику «пришёл кирдык», «хватил кондратий». Пристаёт к нам:
– Кирдык – это кто такой? Его что, так и зовут, Кондратий Кирдыкович? Он что, из Средней Азии? А почему он пришёл к сантехнику, он его приглашал? А во что он был одет? Он и среди ночи может прийти? И на Новый год? И даже не поздороваться может?

В воскресенье гуляем вдоль канала. Бурунчик провожает взглядом утку с подросшими за лето утятами и неожиданно спрашивает:
– Папа, а у уток есть родильный дом? А как он устроен? И приёмный покой там есть, и рентген, и УЗИ?
Пришлось нафантазировать целую историю, как уток привозят в утиный роддом на утиной «скорой помощи» и каждой выдают гнездо, а папы-селезни стоят под окном и крякают. С такой девочкой станешь Андерсеном.
Заболела, осталась с насморком дома. Сидим в детской, играем в папу и маму. Если хорошо поиграть, то потом она позволяет мне часа два-три поработать за компьютером. Бурунчик шмыгает простуженным носиком, я предлагаю:
– Вот, возьми салфетку, вытри сопельки.
Не выходя из роли, укоризненно отвечает:
– Я твоя жена, а не дочь, дорогой. А у жены не сопельки, а сопли. Сама вытрет.
Мама до полуночи смеялась, когда пришла с работы.
– Артём, Артём! – кричит Верунчик на детской площадке знакомому мальчику, а тот невозмутимо проезжает мимо на самокате.
Ласково, тихо, но убедительно начинаю втолковывать дочке, что большим девочкам нехорошо самим навязываться, бегать за мальчиками и звать. Слышу в ответ:
– Папочка, я с тобой согласна, но можно я ещё чуточку побуду маленькой? Маленьким можно за мальчиками бегать?

В Екатерининском дворце в Пушкине попросила взять ей отдельный аудиогид и с открытым ртом прослушала всю экскурсию.
– Папочка, теперь я знаю, как жила королева.
– Царица, – пытаюсь поправить.
– Королева, королева. И не надо со мной спорить.
Размышляет вслух:
– У меня так много друзей, папочка. А вот у тебя совсем нет друзей.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что ты всё время сидишь один за компьютером.
Говорю жене, что завтра надо бы с друзьями в пивбар.
А вот они уходят с мамой в развлекательный центр.
– Мамочка, а папа с нами пойдёт?
– Солнышко, папа решил остаться дома и немножко от нас отдохнуть.
Подходит ко мне и укоризненно спрашивает:
– Папочка, почему ты решил от нас с мамой отдохнуть? Что за дела такие?

Интересуется:
– Какая у тебя, папа, классная футболка. Откуда она?
– Мне её подарила мама на Новый год.
– Папа, не тупи. На Новый год подарки должен дарить Дед Мороз, а не мама.
Делится «зубными» впечатлениями:
– У меня уже два зубика вывалилось, у Алисы – три, а у Феди сначала тоже три, а потом как посыпались, целая пригоршня зубов. У зубной феи денег не хватит с Федей рассчитаться.
Играем в больницу. Верунчик – дежурная медсестра.
– Доктор, доктор, на нас надвигается уйма пациентов!
А вот поучает приятеля-ровесника:
– В термометре находится труть. И если она разлетится на мелкие шарики, надо бежать из дома и звонить в полицию и «скорую».

Узнала свой вес.
– Ура-а, я вешу целых двадцать килограммов! Это означает, что мне теперь нужно двадцать килограммов лекарства.
Заказали блинчики, заняли свободный столик, сейчас мне надо сходить за заказом.
– Папочка, можно твой смартфон?
– Солнышко, а у тебя его не заберут, пока я буду ходить за блинчиками? Вдруг плохие мальчишки схватят и убегут.
Серьёзно так отвечает:
– Папа, не переживай. Я их догоню и поколочу.
Рассказывает:
– Наша новая тренер по плаванию сама в воду не лезет. Стоит снаружи одетая, свистит в свисток и командует.
– Как зовут тренера?
– Забыла, как она называется.
А вот тренера Наташу, которая научила её плавать, Верунчик до сих пор помнит, «потому что Наташа была в воде вместе со мной».
Верунчика несколько дней не было в садике, и вот наконец пришли.
– Вера Гудик, Вера Гудик! – радостно кричат малыши.
Несколько детишек, побросав ложки и кружки, кинулись в раздевалку обнимать её. Воспитательнице пришлось вмешаться, но и она с трудом сдержала улыбку.

Вечера теперь загружены по самую крышу. После танцевального кружка сходили в бассейн, а потом Верунчик предложила «накупить побольше вкусняшек» и уснула в магазине прямо в тележке для продуктов.
Подошёл охранник, стал выговаривать, что такую большую девочку в тележке возить не надо.

– Да она ещё вчера была маленькой, – возражаю.
– И моя ещё вчера на горшке сидела, а в субботу исполнилось девятнадцать, – рассмеялся охранник и снисходительно махнул рукой.
– Ну вот, папочка, – объявляет она мне за столиком кафе. – Я пришла к умозаключению, что с сегодняшнего дня разрешаю вам называть себя Маленькой, или Малышкой, или Малявкой, или как вам с мамой нравится. Знаешь, а маленькой быть так приятно!
Через неделю ей исполнится шесть лет. Она очень обижалась, когда мы называли её маленькой, – и в три, и в четыре года.
– Я взрослая девочка, я большая! Неужели вам непонятно?
Нам было непонятно. Но теперь она согласна – она маленькая. Наконец-то она маленькая.
Щеголяет перед зеркалом в очередной обновке, а потом задумчиво говорит:
– Я завоюю весь мир! А все скажут: Вера Гудик. Ну как же такое возможно?