Я приехала на отдых в Комарово (под Санкт-Петербургом). И мне сразу подарили сеанс массажа у Людмилы, местной знаменитости. Попасть к ней было невозможно, но в тот день мне повезло: кто-то не смог прийти. Руки у неё были волшебные, а цена смешная. Почему не берёт дороже? Отвечает: «Не хочу». Ей чуть за сорок, миловидная, приветливая, тихая такая, а руки – как у дискоболки: большие и сильные.

Иду по дорожке с шестилетним внуком Тёмой за руку. Нас обгоняют на велосипедах два подростка, лет пятнадцати-шестнадцати. Таких красивых мальчиков я не видела и даже остановилась на дорожке. Нет, они не были жгучими красавцами с Юга или кудрявыми русаками-волжанами. Их внешность не имела особых признаков, но глаз отвести было невозможно. Красота была в движениях, пластике, жестах, ну будто этакий Лиепа или Цискаридзе танцует с велосипедом, или кто у нас ещё такой свободный, мастер спорта какой-нибудь, катается в шутку кругами на одном месте, потом без рук, без ног, а вот лёг головой на руль, чтобы прохожие улыбнулись ему вслед.

Чьи мальчики? Внук назвал имена и обещал показать, в каком доме они живут, и вдруг побежал за ними. Один из мальчиков подхватил его и, зажав под мышкой, как большую куклу, продолжил свою акробатику на велосипеде, а я почему-то не беспокоилась. Вечером мальчики зашли к нам и позвали Тёму строить шалаш. «Мы ему обещали», – сказали они. Я обрадовалась свободе: кто-то занял ребёнка делом.

На другой день соседи пришли смотреть шалаш. Боже, я думала, просто так дети навалят веток, чтобы под них можно было залезать и прятаться. А тут стоял «дом» выше двух метров, со входом, дверью, окнами, внутри две комнаты, даже мебелишка из поленьев. И всё «оружие» Тёмы, мячи, сетка, шахматы там разместились, и пара книжек, и плащ, и банка с ёжиком. И главное, стены так крепко сплетены! Да что же это за мальчики такие особенные?

А утром мне достался ещё один сеанс массажа, и я, лёжа на столе, говорила об этих ребятах: как у людей такие получаются, почему нам, большинству, не достаётся. Тут Людмила и рассмеялась: «Это мои сыновья».

Я долежала сеанс молча.

Прошло 15 лет, и я не ручаюсь за подробности. У обоих мальчиков был ДЦП (детский церебральный паралич), и так как ни денег, ни времени у матери не было ездить по врачам – а этот недуг требует длительного (годами) лечения, – то она… взяла детей в руки. Так она выразилась со значением, а у меня дух захватило. «Как это в руки, Людмила, расскажите!» – прошу её с благоговением.

Фрагмент её рассказа, как я его помню:
– Как утром проснулись, беру одного, другого, и каждый пальчик, каждую мышцу, ножки, ручки, спинку – особенно спинку! – мну и глажу, и так всё тельце разминаю и разглаживаю. Дам отдохнуть – и снова, и снова… Врачи сказали, прогресс пошёл. Ну, я и работала… Муж нас кормил, а я потеряла счёт дням, потом и годам. Эта «разминка» детей стала моей работой, раньше-то у меня другая профессия была. А когда мальчишки перестали спотыкаться, я уже могла подрабатывать…

Вот, собственно, и весь мой рассказ. Почему сейчас спохватилась изложить его? Листала дневники, набрела на эту историю – и вдруг меня охватил ужас: все ли невезучие родители знают такой приём (способ, метод) помощи своим детям? Как же я могу умолчать, пропустить этот случай? Имею ли право? Вдруг кому-нибудь нечаянно помогу.

А дальше надо мной можно посмеяться. У меня была заметка в газете «Моя Семья» о том, что жизнь моя наполнена разными совпадениями: о ком-то подумаю – он звонит (впервые за десять лет), учу с внуком Пушкина, забыла строчку – она тут же на экране ТВ возникла, как по заказу. «Синхрон» я называю это странное явление.

Так вот, в понедельник я начала писать эту заметку, всего строк десять сочинила – и тут дочь приносит мне журнал (в соседнем кафе бесплатно лежит). Я листаю его – и вижу на странице 9 портрет симпатичного доктора, заголовок и врезка: массажист Центра диагностики и лечения имени Семашко. И прямо в заголовке эти три ужасные буквы – ДЦП. Пишу на полях карандашом: «Синхронище!» Почему не попался мне этот рассказ неделю назад? Я бы не волновалась, что вдруг не успею рассказать про Людмилу, я бы закрыла дневник, не тратила бы время на сочинение этой заметки. Я бы поняла, что это банальный способ лечения (да хотя бы облегчения) тяжкого недуга.

С другой стороны, никогда не знаешь, где найдёшь. Кто не вычитывал рецепты из газет? Среди пустых ведь попадаются и гениальные. И всё же страдающих людей тьма и тьма, а врачей, фельдшеров и массажисток всегда не хватает.

Да, нельзя списывать у коллег, позор просто, но не могу удержаться: тираж у того журнала мизерный, мало кто прочтёт, от чего затихал один буйный ребёнок.

Учителя начальных классов страдают от этого типа деток: физически не может дитя моё дорогое смирно просидеть 35–45 минут урока. Дисциплина тут ни при чём. Физическая немощь не позволяет.

У моей дочери был одноклассник Юра Затевахин (его брат потом будет вести телепередачу о животных), про которого умная учительница говорила, едва войдя в класс: «Ребята, как вы думаете, что делает под партой Юра?» Все поднимали руки: «ищет ластик», «в машинку играет» и так далее. Тут Юра вылезал, взъерошенный, как мокрый птенец. Учительница была спокойная и улыбчивая, что помогло ребёнку постепенно сбросить излишнее мышечное и нервное напряжение. Большинство других сразу клеймит ребёнка: ненормальный, непослушный, вон из класса, мать приведи и так далее. Через это проходят множество детей, которым не повезло сразу попасть в умные руки. Не забуду нашу учительницу 5-го класса (та, спокойная, ушла к новым малышам), которая на первом родительском собрании всех спрашивала, сверкая рядами золотых зубов: «А вы чья мать? А-а, ну что я могу сказать? Живой! Шевелится». Этак с упрёком, качая головой.

Так вот пример доктора в статье про массаж. Мать малышки, измученная её постоянной нервной активностью, однажды случайно схватила какую-то книжку и стала читать что попало. Ребёнок затих и молчал до самого конца «Стихов о советском паспорте». Доктор с интересом спросил: «А другие стихи Маяковского не пробовали?» Ответ замечательный: «Другие не действуют. Только о советском паспорте».

А что, вспомните эти магические слова: «Я достаю-ю из широ-оких штани-ин…» Кто хочешь замрёт.

Дети задают нам загадки, к которым надо искать ключ. Вот прошло много лет. Но я и сейчас вижу на дачном шоссе красивых гибких гармоничных мальчиков, которых ждала инвалидная коляска, если бы мама не взяла их в руки.