Мы тоже уехали из Узбекистана. Вернее, нам пришлось уехать. И до сих пор меня разрывают на части любовь к родине, к жителям Узбекистана, понимание их обычаев и традиций и – жизнь за много тысяч километров от родного Ташкента.

Случилось страшное – молодёжи начали внушать, что наконец их страна независима, что ещё царская Россия поработила и захватила Туркестан, а потом использовала Узбекистан как колонию. Теперь они освободились, и наступит райская жизнь, ведь одного хлопка сколько! Пусть русские убираются вон!

Старшее поколение такими примитивными лозунгами купить было нельзя, большинство не поддавалось на громкие слова. Люди помнили, как дружно и хорошо жило многонациональное общество, как на пользу всем шло взаимопроникновение культур, как уважительно относились в стране ко всем национальностям. И помнили о том, как в 1966 году Ташкент оказался в руинах из-за страшного землетрясения, как съехались добровольцы из всего СССР, чтобы построить новый прекрасный город. И построили. Казахи, армяне, казанские и крымские татары, башкиры, греки, грузины, корейцы, калмыки, чеченцы, русские, украинцы, поволжские немцы, аварцы – да полный набор всех народностей огромного Союза.

Больше трети строителей осталось в восстановленном городе. Это настоящее культурное богатство. И вдруг всё рухнуло в одночасье. Моя семья потеряла в этой мясорубке всё; я была жестоко избита этой самой молодёжью, нафаршированной независимостью. Уехали.

Россия приняла не сказать чтобы ласково. Девяностые годы, разгул бюрократии, ещё не сформировавшиеся законы. Растерянность, борьба за существование. Да и в Узбекистане предполагавшееся «процветание» как-то быстро закончилось, и потянулись молодые узбеки зарабатывать в матушку Россию.

Сейчас расскажу о том, за что мне стыдно до сих пор. Маловероятно, что человек, о котором пойдёт речь, читает «Мою Семью», но если всё-таки прочтёт, пусть знает, что я до сих пор переживаю из-за того случая и искренне прошу прощения.

А случилось вот что. На Центральном рынке Перми мне на ногу наехал тележкой грузчик-азиат. Задел лишь слегка, больше толкнул. И сказал:
– Извини, сестра!

И всё, на мои глаза упали красные шторки. Ни до, ни после со мной подобного не случалось. Я так кричала, оскорбляла его… Завопила:
– Чемодан – вокзал – Узбекистан! И тамбовская волчица тебе сестра!

А ещё схватила этого щуплого парня за грудки и трясла так, что он отрывался от земли. Что я там ещё вопила, оставлю за кадром. Всю свою перевёрнутую жизнь выкричала. Мужу еле-еле удалось отцепить меня от несчастного парня, и в машину он меня практически нёс.

А потом хлынули слёзы – ручьём, потоком. Видимо, так меня покидала вся душевная муть.

После этого случая я стала относиться к жизни философски и без надрыва. Приняла тот факт, что прошлого не вернуть.

И хотя давно живу в России, и папа мой россиянин, и я любила и знала Россию с детства, мне до сих пор снятся Чимганские горы на горизонте, и горные тюльпаны, и груды сладчайших дынь на базаре.

Не могу сказать, что жизнь не задалась. Но самое прекрасное, чем меня наградили небеса, – это моя семья. Самая лучшая семья на свете.