На первое свидание будущий муж позвал меня на помойку. Впоследствии он всегда поправлял, что пригласил не на какую-нибудь рядовую помойку, а на самую главную городскую свалку. Место, конечно, причудливое, но я всецело доверяю Вове, поэтому согласилась не раздумывая.

Несомненный плюс такой встречи в том, что не имело смысла заботиться о нарядах, равно как и использовать духи. Я надела серую толстовку и чёрные джинсы, забрала волосы в хвост. С обувью вышла заминка, поскольку резиновые сапоги, доставшиеся мне от бабушки, идеально подошли бы тематически, но женщина внутри меня взбунтовалась, и на свидание я отправилась в чистейших, недавно купленных кроссовках.

– Ты уверена в своей обуви? – озадаченно осмотрел меня Вова. Сам он был в резиновых болотных сапогах, доходивших ему до бёдер.
– Совершенно, – заверила я. – Люблю ходить по помойкам в белых кроссовках.

На городскую свалку мы направились, чтобы удовлетворить моё любопытство – посмотреть в естественных условиях охоту ястреба-тетеревятника на кормящихся там ворон, голубей, галок и грачей.

– Ястреб сидит в засаде в кустах или на дереве, – рассказывал Вова всю дорогу. – А стаи врановых кормятся на свалке, это место для них просто идеальное. Но птицы не теряют бдительность, а внимательно наблюдают за ястребом. Если хищник сидит спокойно, значит, он сыт, можно продолжать трапезу, не забывая на него покрикивать.
– А если ястреб нервничает? – спросила я.
– Если он смотрит по сторонам, прыгает с ветки на ветку, значит, голоден. Голод побуждает его не сидеть на месте, а активно искать добычу. Он высматривает ослабленных птиц и сначала пытается поймать их, но вороны, грачи, галки, стараясь спастись, сбиваются в стаи и сообща уходят от атаки. При слаженной работе стаи ястребу трудно выделить какую-либо одну птицу, чтобы атаковать её.

– Все хотят есть, все хотят жить, – умничала я, стараясь дышать через раз: мы приближались к свалке.

Но на въезде нас ждало разочарование: оказывается, объект тщательно охраняли, по всему периметру свалки стоял забор, и спокойно побродить по горам мусора нам не дали, суровые охранники почему-то не поощрили мой интерес к биологии.

Пришлось лезть на высокий пригорок и оттуда в бинокль наблюдать за птицами, ждущими из города очередной грузовик с мусором, чтобы полакомиться свежими пищевыми отходами.

– Птицы на взводе, – сообщил Вова, – тетеревятник где-то рядом.

А затем произошло чудо. Вова определил примерное нахождение хищника, издалека смог заметить его, потом приставил к моим глазам бинокль и показал в небе ястреба.

Примерно в тридцати метрах над землёй сизая самка тетеревятника лениво перелетала между рощицами, обрамлявшими свалку. Она не была очень голодна и не хотела трудозатратно атаковать стаи птиц снизу вверх, а неспешно, под истошные крики грачей, облетала свои владения в надежде заметить больную особь, чтобы легко её схватить и закончить сегодняшнюю охоту.

Вскоре ястреб скрылся среди деревьев, подарив мне, сам того не подозревая, страстное желание иметь такую птицу в качестве питомца, друга и товарища по охоте.

Потом Вова взял меня за руку и повёл через расположенный неподалёку овраг в другое место, больше подходившее для наблюдения.

В овраге ничто не говорило о близости свалки. Его края, поросшие осокой, размочили дожди, а внизу тёк небольшой шумный ручеёк.

Вова смело ступил в этот поток, критически посмотрел на мои кроссовки и, широко раскинув руки, предложил перенести меня через препятствие. Видя мои сомнения, низким уверенным голосом произнёс:
– Ты мне доверяешь?

Я кивнула и, глядя в его карие глаза, нежно обняла за шею. Вова подхватил девушку, чуть улыбнулся и сделал первый шаг. Всё внутри меня ликовало – вот ведь как человек заботится обо мне!

На втором шаге болотные резиновые сапоги моего будущего мужа не нашли должного сцепления с илистым дном ручья, Вова поскользнулся, и мы громко и с брызгами рухнули прямо посередине потока. Ещё пара минут потребовалась, чтобы отсмеяться, перестать месить грязь в ручье и подумать о последствиях необдуманного купания.

Больше ястребов в тот день не видели, а постарались скорее добраться до машины, чтобы отогреться, почиститься и снять мою насквозь мокрую, грязную, некогда новую обувь.

На день рождения я наотрез отказалась от цветов, конфет и подарков, которые можно легко купить в магазине, и отчаянно намекала своему молодому человеку, какую именно птицу хочу увидеть в своём доме.

И вот Вова вернулся из очередной командировки в питомник хищных птиц. Поездку он приурочил к моему дню рождения и привёз оттуда моего первого ястреба, двухлетнюю самку.

У неё были типичные ястребиные брови: широкие, белые, чётко выделявшиеся на фоне серого пера, длиной чуть ли не до затылка. В то время я увлекалась творчеством мексиканской художницы Фриды Кало, которая имела яркую внешность и широкие, сросшиеся на переносице брови, поэтому имя для неё нашлось само собой.

Мелкая рябь в виде тельняшки на груди птицы и графитовое оперение на спине и крыльях, ярко-жёлтые, цвета майских одуванчиков, глаза… Фрида была вызывающе красива.

Но всего этого я пока толком не разглядела. Ястребиха сидела в переноске больше суток и была не в настроении. Вове же не терпелось скорее её показать, поэтому он дал мне надеть специальную, сшитую из плотной кожи «ястребиную» перчатку, достал птицу из переноски и гордо посадил мне на руку.

Ястребиха тут же решила, что подобное обращение с ней недопустимо, и со злостью сжала перчатку. Я всегда знала, что главное оружие хищной птицы – лапы и когти, а вовсе не клюв. И перчатка предназначена для защиты рук сокольника от когтей. Но в тот день звёзды не были ко мне благосклонны, потому что Фрида, со всей силы сжав лапы, сумела попасть когтем в шов перчатки и насквозь проколоть мне ладонь.

От моего истошного крика задребезжали оконные стёкла, в панике разлетелась стая ворон у помойки, сосед этажом ниже поперхнулся чаем, а кактусы на подоконнике дружно решили начать цветение.

Боль острым шилом пронзила руку, перчатка быстро наполнилась кровью. Вместе с болью пришло недоумение, как в столь маленьком создании может заключаться такая адская сила, сжавшая мою руку, словно стальными тисками. В жёлтых глазах убийцы читалась ненависть.

Вова как человек с двадцатилетним опытом работы с хищными птицами начал вертеть моей рукой в надежде, что ястреб переступит с ноги на ногу и перестанет меня когтить. Успеха это не принесло, ястреб ещё сильнее сжал перчатку.

– Всё придется делать самой, – решила я и с трудом, но вытащила ястребиный коготь из своей ладони.

После чего с обворожительной улыбкой передала птицу Вове и помчалась на кухню заливать рану антисептиком и накладывать повязку.

Ночью повреждённая рука сильно болела, а Вова очень переживал и почти не спал. Чего не скажешь о ястребихе – она быстро освоилась, съела на ужин пару перепёлок и сладко дремала на присаде, поджав лапку.

А Вова всё переживал и переживал, думая, как исправить ситуацию. Тогда он и решил на мне жениться.