Это история сына моей матери Александры. Но у меня язык не поворачивается назвать этого человека братом. Как говорится, «на фига родня такая, лучше буду сиротой».

Мамка полюбила Сашку сразу, как родила. Его и назвали в честь неё. Она всегда хвалилась, что муж, никого не спросив, записал сына Александром. Любил он это имя, говорила мамка, жить не мог без него, а следовательно, без неё. А она не могла жить без Сашки.

Тот рос сначала обычным ребёнком. Правда, немного зашуганным. Заикался, за что доставалось его старшей сестре (то есть мне) – зачем, мол, нормальной родилась она, а не этот ангелочек. Он хулиганил, и опять мамка находила виноватыми других – от врачей до соседских собак. А «ангелочек» рос. Получал большие порции материнской любви. Знал, что может делать буквально всё – мать всегда отмажет и спасёт. Найдёт виноватых.

В итоге вырос монстр. Хотя это не сразу стало явным.

Сашка женился, родился сын. Жену он бил редко. Она была украинкой родом из Казахстана и знала много приёмов борьбы, поэтому давала отпор. Сашке это не нравилось, и они развелись. Их сыну повезло: он рано «лишился» отца и вырос хорошим здоровым парнем.

Вскоре Сашка нашёл вторую жену, привёз домой и познакомил с мамой. Новой подруге жизни так и сказал:
– Вот она теперь твоя мамка. А я – твой новый сутенёр. Будешь теперь на нас работать.

Увидев, как побелела молодая, расхохотался:
– Не дрейфь. Я пошутил.

Он знал, кого привёз. Скажу, что и выбирал Саша новую жену особенным методом: зашёл в магазин, увидел симпатичную девушку на кассе и неожиданно резко ткнул пальцами ей под рёбра. Та лишь тихо улыбнулась, скривив лицо от боли. Так сама судьба соединила любящие сердца. Вот эту терпеливицу Юлю он и привёз домой вместе с её четырёхлетним ребёнком.

Он их бил. Избивал часто и с удовольствием. Юля иногда не выдерживала и уезжала к своей матери. Бывало, та сама увозила дочь и внука к себе. Но Юля всегда возвращалась. Потому что спустя немного времени ей звонила «мамка»:
– Юля, приезжай! Он без тебя пропадёт. Ему некого будет бить, он на улице кого-нибудь побьёт, и его посадят. Приезжай.

И она приезжала.

Юля работала всё это время, а Сашка пил – много и с размахом. Иногда воровал. Или ходил по улице и выпрашивал ненужное: кто-то отдавал ему остатки стройматериалов, кто-то – старую стиральную машину. Саша был очень хозяйственным. А Юля с ребёнком, дождавшись его дома и получив очередного тумака, часто убегала босиком ночевать к «мамке». И «мамка» объясняла:
– Ты сама виновата. Наверняка что-нибудь ему поперёк говоришь, вот он тебя за дело и бьёт.

И Юля соглашалась. Да, сама виновата. Всегда что-нибудь не то скажет. Или посмотрит. Или вообще дышит неправильно.

А ребёнок рос. Он научился прятаться за шторой так, что и не услышишь. Мог стоять там часами. Мог в комнате сидеть один сутками, лишь бы никто его не трогал. Уходил в лес и там гулял. Так прошло больше десяти лет. Юля наконец дождалась, что Сашка с ней расписался. Она прошла испытательный срок! И пошёл, видимо, основной. Он так же её бил. Она убегала на время из дома.

Однажды, когда её сыну исполнилось семнадцать, случилась особенно страшная битва. Сашка их убивал. Сын, выбежав во двор, схватил железную трубу, вбежал обратно. Стал отбивать мать от Сашки и сломал ему руку. После чего они в очередной раз уехали к её матери.

Мальчишка перевёлся в училище в родном городе и стал жить с родной бабушкой. А Юля снова вернулась к мужу. И вновь потекла наполненная любовными сражениями жизнь. Что её там держало, не знает никто.

А когда сыну исполнилось восемнадцать и он уже год жил спокойно, случилась беда. Он сидел на остановке, чтобы ехать в училище, и ему стало плохо. Вызвали скорую. Врачи диагностировали инсульт. Парня положили в реанимацию. И вот тут Юля билась! Она бегала и проклинала врачей, молилась и тут же материлась. Она горевала. И тем не менее, оставив сына в реанимации, приехала домой к мужу.

Сашка тоже горевал и от горя напился. Стал снова бить жену. Она ночевала по привычке у «мамки». Потом уезжала проведать сына, после чего возвращалась к свекрови.

Потом сына выписали, сейчас он проходит реабилитацию. Живёт с бабушкой. А Юля, клятвенно всем пообещав, что больше не вернётся к своему монстру, вечером приехала обратно и стала скромно стучаться к нему в окно:
– Пусти меня.

Он пустил. Сказал, что пока простил её. До следующего раза.

Сейчас она беспокоится за сына. Звонит ему, целует по телефону шёпотом. Она его очень любит. И скажи ей кто-нибудь, что она сама всё сделала для того, чтобы с ним случилась эта болезнь, Юля выцарапает обидчику глаза.

Да, иногда думаешь, что бабы действительно дуры не потому, что дуры, а потому что бабы.