Мне нужно было получить у терапевта направления на флюорографию и ЭКГ. Всего лишь направления, других вопросов к врачу я не имела. Взяла талончик и пришла точно к назначенному времени, надеясь по-быстрому разобраться с этим вопросом. У самого порога меня подрезала решительная дама с фразой, которую ненавидят все люди, стоящие в очереди: «Я только спросить!» И загородила вход своим мощным телом.

Но стоило нахалке постучать в дверь, как с ней произошла удивительная метаморфоза: она словно уменьшилась в размерах, приоткрыла дверь ровно на столько, чтобы в щёлочку показался только один её подобострастный глаз и кусочек носа. Даже чуть присела в извинительном реверансе. Сладким голосом почти пропела: «Доктор, можно?» – и гигантской коброй заползла в кабинет.

Я сердито плюхнулась на стул в коридоре и подумала: почему мы вечно заискивающе просимся на приём и вид у нас всегда такой виноватый? Откуда этот священный ужас перед кабинетами вообще и перед врачами в частности? Может, это пошло ещё с тех времён, когда древние греки и римляне поклонялись божественному Асклепию-Эскулапу, заведовавшему жизнью и смертью людей? Вспомнила и другие мифы – про Медузу Горгону и кентавра Хирона. Потом глянула на часы – уже пятнадцать минут отведённого мне по записи времени эта кобра торчит в кабинете, а зашла «только спросить»!

Чем они там занимаются, в конце концов? Я постучалась, заглянула внутрь и очень удивилась: женщина-врач портняжным сантиметром измеряла кобре талию. Обе повернулись в мою сторону.

– У вас тут примерочка, а у меня, извините, время по записи! – сказала я кобре.

Врач смотрела на меня до странности шаловливо, а кобра – с дерзким вызовом, да ещё послала жест, в котором было нечто из романов Дюма – мол, «се ля ви»! Я фыркнула, закрыла дверь.

И что это вообще за «се ля ви» такое? Кем она себя возомнила – капитаном королевских мушкетёров? Тогда я войду туда как Анна Австрийская!

Накрутив себя, я по-королевски распахнула дверь и с жестом победительницы объявила: «Вуаля! А это снова я!» Докторшу очень забавляла наша французская дуэль, похоже, ей было жалко расставаться с «коброй», но и меня она терять не хотела. Когда представительница ядовитых пресмыкающихся выползла в коридор, доктор поглядела ей вслед с лёгкой грустинкой и переключилась на меня: оглядела с головы до ног с плотоядной улыбкой гурмана, выбирая, с чего начать угощаться – с бёдрышка или голяшечки.

– Доктор, мне только получить направления на флюорографию и ЭКГ.
– Что вы, что вы, не надо торопиться, присаживайтесь, – сказала она с милым деревенским говорком. – И как наша фамилия?

Вообще она была какая-то нездешняя, нехарактерная для столичных врачей. Такая вся уютненькая, с белой косой, уложенной вокруг головы корзиночкой, ласково улыбающаяся. Привыкшая к вечно хмурым лицам наших эскулапов, я заподозрила подвох. Доктор открыла мою карту в программе компьютера, и глаза её загорелись.

– Ну вот, видите, как давно вы не обследовались! Да тут поле непаханое, а вы хотите куда-то бежать. Давайте-ка для начала померим наше давленьице.

Она укутала мою руку в манжету тонометра и принялась с хищным удовольствием работать грушей, так нагнетая воздух, что у меня возникло ощущение, будто в моё плечо мёртвой хваткой вцепился питбуль.

– Давленьице-то у нас сто десять на семьдесят! – сообщила она, следя за стрелкой на шкале. – Это нормально или патология?
– Не знаю, доктор, – насторожилась я. – Вам, наверное, виднее.

Пояснений я не получила, результат измерений она записала в компьютер. Затем потянулась к медицинскому лоточку и взяла из него сразу два прибора, похожих на электронные градусники, только на концах у них были маленькие трезубцы.

– Глазки опускаем, – приказала доктор, – ниже, ниже…

Сначала я опустила взгляд на свои колени, потом уставилась в пол.

– Ещё ниже…

Да куда ещё ниже-то, думала я. Ниже этажом? Сквозь пол я смотреть не умею.

– Совсем закроем глазки! – скомандовала доктор. И только я прикрыла глаза, как она вонзила мне два своих градусника с трезубцами в верхние веки.
– Ой, что это? – вскрикнула я.
– Тихонечко, не дёргаемся, – замурлыкала садистка, не отрывая своих вилок от моих век, – это индикаторы, померим и внутриглазное давление.

Я в ужасе замерла. Наконец она убрала свои орудия пыток. Я открыла глаза – доктор изучала циферки на градусниках.

– А, всё равно правильно никогда не показывают, – добавила она с досадой и принялась забивать эти показания в мою электронную медкарту.
– А зачем же вы измеряете и тем более записываете, если это неверные цифры? – удивилась я. Ответа снова не последовало, доктор увлеклась измерением температуры моего лба посредством инфракрасного пистолета.
– Да, температура низкая.
– Насколько низкая? – уточнила я озадаченно.
– Или термометр барахлит, или с вами какой-то сбой. В обмороки падаем? Травмы головы получали недавно? – спросила она почти с надеждой.
– А что, похоже? – усмехнулась я нервно. – Хотя – смотря что считать травмами. Сквозных, во всяком случае, не помню.
– Угу, не помните… Плохо, что не помните, – доктор потянулась к лотку, взяла медицинский молоточек и принялась водить им у моего носа. – Следим за молоточком внимательно!

Уговаривать меня не пришлось, я и так не сводила глаз с её молотка, мало ли что взбредёт в голову этой странной женщине. Такое впечатление, что она впервые дорвалась до приборов, а раньше всё измеряла на глаз. Может, их просто списали, а чтобы не выбрасывать, отдали ей поиграть? Неужели она собирается протестировать на мне все инструменты из своего «набора маленького доктора»? Вообще-то в её лоточке лежит скальпель. А вдруг пырнёт и скажет разочарованно: «Эх, так и знала – неострый».

На моё счастье, докторша потянулась за стетоскопом и прослушала мою грудную клетку сзади и спереди, затем вернулась к допросу:
– Какой у нас рост и вес?

Рост я назвала, а вес не знала, не взвешивалась уже, наверное, год.

– Почему?
– Не хочу портить себе настроение.
– Как жалко, что у меня нет весов, – искренне огорчилась доктор. – Ну, хоть примерно – сколько весите? Вот я вешу столько-то, а вы, кажется, худее меня.
– Что вы, доктор, это вы худее!
– Зато у вас ноги тоньше.
– А у вас рост миниатюрнее и коса красивая, – пыталась я увести её от неприятной для меня темы.
– Ну сколько вы весили год назад? – упрашивала она. – А я тогда скажу вам, сколько весила я, и мы сравним.

Что за дурацкие шарады? Чего она добивается?

– Давайте померим нашу талию, – придумала она и схватила свой портняжный сантиметр.
– Талию? Доктор, вы мне льстите! – отмахнулась я.

Судя по «кобре», которую она тоже обмеряла, это являлось заключительной процедурой. Докторша обвила меня сантиметром, внимательно присмотрелась к отметке и нарочито чётко, с едва скрываемым ликованием объявила мою ширину. Видимо, убедилась, что талия у неё всё-таки меньше.

– Доктор, напишите в карте какой хотите вес, любой рост, давление на ваш вкус и температуру на ощупь, – взмолилась я, – только откройте мне направления на флюорографию с ЭКГ и отпустите, пожалуйста!

Я молилась, чтобы у неё хотя бы компьютер не завис. Ещё немного таких испытаний, и мне придётся записываться к психиатру.

В дверь кабинета настойчиво постучали. Заглянула взволнованная женщина, посмотрела на меня гневно и объявила:
– Доктор, я к вам от всей очереди, нас там скопилось, мы по записи, а время сильно сдвигается!

Доктор шаловливо оглядела парламентёрку, в глазах её снова вспыхнул интерес. А я с облегчением улыбнулась новой жертве, изобразила ей дружеский жест рукопожатия и сказала: «Мерси боку!»