Дочери 17 лет. Она учится в техническом вузе, но недавно её вдруг резко потянуло в гуманитарную сферу – задумалась о получении второго высшего образования. История, литература и даже актёрское мастерство. Ну и разброс учебных заведений соответствующий – от истфака МГУ до Литературного института и ГИТИСа.

– Не хило, – присвистнул я от изумления. – А губа не треснет?
– Не треснет, – отрезала дочка. – И вообще, чего тут такого? Замахиваться нужно на великое, а мелкого и так предостаточно в нашей жизни. К тому же второе высшее – это сейчас очень модно.
– Мода модой, но как ты планируешь всё успевать? Приходишь домой в семь вечера после занятий еле живая, выжатая как лимон.
– Ничего, как-нибудь выкручусь, – утешает ребёнок. – Другие же крутятся.
– Ты на других поменьше смотри, – предупреждаю. – Тем более знаю я такие примеры, много раз наблюдал. Сначала человек загорится идеей, погонится за двумя зайцами, а потом нигде толком не выучится. И в итоге забирает документы из вуза.

В общем, поставили мы с женой перед дочерью условие: пока не получит первую «корочку», о втором высшем пусть даже не заикается. Не хватало нам в семье пациента клиники неврозов.

Дочь расстроилась, конечно. Но мы решили подсластить горькую пилюлю: пусть готовится сколько влезет, посещает подготовительные курсы, семинары и прочие факультативы. Как говорится, нет препятствий патриотам. А заодно почитает хороших книжек, обогатится духовно и разгрузит немного свой мозг технаря. Хотя она всегда любила читать – по крайней мере, до той поры, пока в её жизни прочно не обосновался главный бойфренд по имени «смартфон».

Теперь ходит на курсы русской литературы. Там сперва заставляют перечитывать всю «школьную» классику, но уже с более углублённым анализом произведений. Ну и правильно, ведь в школе они проходят великие вещи наскоком, проглатывают не вдумываясь. Так что принцип «хорошее – повтори» здесь вполне уместен.

И вот дочь возвращается после курсов. Заходит на кухню с квадратными глазами.

– Пап, офигеть!
– Что такое? – улыбаюсь. – «Войну и мир» задали учить наизусть?
– Нет, до этого мы пока не дошли. Сейчас разбираем «Капитанскую дочку». Представляешь, преподавательница объясняла, что Швабрин на самом деле положительный персонаж.

Я чуть с табуретки не слетел.

– Ваша преподавательница с дуба рухнула? Она случаем не иноагент? Чем мотивировала такой подход?
– Ну, типа каждый человек имеет право бороться за личное счастье, в этом нет ничего плохого, – поведала дочка. – И таким людям нужно сопереживать. И вообще, следует избавляться от чёрно-белого взгляда на литературных персонажей, они более глубокие, чем кажутся. Например, Фамусов на самом деле настоящий широкий русский человек, а вот Чацкий – расстрига и психопат, вечно всем недовольный.
– Ага, конечно, – ухмыляюсь. – Ромашов в «Двух капитанах» тоже боролся за личное счастье, и Полиграф Полиграфович Шариков боролся. Если таким путём идти, то Мальчиш-Плохиш – просто не понятый друзьями и эпохой маленький сладкоежка. А Хлестаков – душа-человек, эффективный менеджер.
– Нет, не менеджер, – качает головой дочка.
– А кто тогда?
– Хлестаков – это антихрист. Нам Вера Сергеевна так объяснила.

Да уж, нетривиальный взгляд на предмет, ничего не скажешь. Но с другой стороны – чего не сделаешь ради пробуждения интереса к прекрасному у поколения «ТикТока»?

Помню, недавно один преподаватель ВГИКа признался: сегодня никто из его абитуриентов не знает, кто такие Шукшин, Шпаликов, Олег Даль. Хотя их скульптуры стоят прямо у входа в вуз. «Калину красную» не смотрел ни один. Не знают даже, кто такой Штирлиц! А в ответ на вопрос о самых популярных советских режиссёрах одна девочка уверенно произнесла: «Рязанов и Гайдар». Ну ладно хоть не Инстасамка и Даня Милохин.

И это ВГИК, один из элитных вузов страны, кузница культурных кадров. А потом мы удивляемся, что большую часть современной отечественной кинопродукции смотреть невозможно.

– Это ещё что! – смеётся дочь. – Мы тут проходили Гавриила Романовича Державина…

Я едва удержал скупую мужскую слезу – в наше время мы со сверстниками в лучшем случае всего лишь знали, кто это такой.

– Задали учить наизусть стих «Властителям и судьям», – продолжает дочка. – И одна девочка продекламировала: «Воскресни, боже! боже правых! И их молению внемли: приди, суди, карай легавых, и будь един царём земли!»
– Извини, что? – я подумал, что ослышался. – «Карай легавых»?
– Да! – засмеялась будущая абитуриентка. – Эта Наташа не знала, что есть на свете слово «лукавый». Прочитала и никак не может понять, что за фигня. Державин писал о модном прикиде, что ли? Нет, ну какой «модный лук» может быть в восемнадцатом веке? Решила, что это опечатка.

Как же мы хохотали с женой! И весь вечер вспоминали творчество группы «Воровайки»: «Хоп, мусорок, не шей мне срок». Потому что нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся.

– Таких девчонок на самом деле много, – рассказывает дочь. – Преподавательница рассказывала, как её коллега в институте спрашивала студентку на экзамене: «Как тебе Джек Лондон?» «Не знаю, не пробовала». – «То есть не читала?» У девчонки глаза навыкат: «Это книги, что ли? А я думала, что это такой коктейль или виски вроде «Джека Дэниэлса».

Один мой знакомый рассказывал, как однажды в начале 90-х подменял друга и провёл вместо него занятие на кафедре филологии. Казалось бы, что тут необычного, преподаватели часто так поступают, но дело в том, что знакомый был электриком. Начитанным, правда, но никакого отношения к системе высшего образования не имел. А у друга возникла патовая ситуация: ему срочно требовалось встретить в аэропорту пожилого родственника, и кроме него сделать это было некому.

– Выручай, дружище! – взмолился приятель. – Я обязательно должен провести эти часы, а у меня цейтнот. Всего две пары по «Войне и миру», потом вернусь.
– Вить, ты охренел? – возмутился электрик. – Где я, а где «Война и мир»? Меня же сразу расколют. Да и как ты меня проведёшь в институт?
– Проведу, с этим как раз никаких проблем. А со студентами всё просто: ты им дай пищу для размышлений, они сами всё расскажут. Ты, главное, сиди, слушай с умным видом и кивай время от времени.

Витя сдержал слово: договорился с охраной, что приедет «коллега из МГУ» его подменять, те и пропустили, тогда с этим было просто.

Вошёл знакомый в аудиторию, и на него уставились тридцать пар девчачьих глаз. Ни одного парня! Одно слово – филологини.

– Здравствуйте, – поприветствовал электрик умненьких девушек. – Сегодня Виктора Николаевича не будет, я его заменяю. Зовут меня… э-э… Михаил Иванович. А поговорим мы сегодня вот о чём.

Знакомый на секунду задумался. Как звучали избитые темы школьных сочинений о «Войне и мире»? «Образы русского народа в произведениях Л.Н. Толстого», «Кутузов и Наполеон: контрасты двух характеров», «Путь нравственных исканий Андрея Болконского»… Муть полная! Да ещё этот ужасный вечно зеленеющий дуб. И тут ему в голову пришла одна провокационная идея.

– Все вы знаете, что Толстой воплотил в образе Наташи Ростовой идеальные представления о женщине своей эпохи. А вот мне кажется, что Наташа – полная дура. Даже большая дура, чем княжна Марья. Согласны?

Что тут началось! Вся аудитория закипела как растревоженный улей: «Да она никогда и не была идеалом!» «Нет, княжна Марья намного хуже». «Точно! И не надо было её останавливать, когда она устроила шашни с Курагиным!» «Вы все не правы, Наташа – единственный по-настоящему светлый человек». «А ведь действительно, очень плоский образ».

Барышни щебетали полтора часа, даже не заметив перерыва. А «коллега из МГУ» многозначительно кивал, жмурился, довольный проведённый провокацией. Предоставлял слово то одной, то другой взбудораженной студентке.

– Миша, что ты им такое рассказал? – удивлялся потом друг Витя. – Девчонки говорят, что у них давно не было такого интересного занятия! И очень просили, чтобы Михаил Иванович ещё как-нибудь подменил меня.
– Да так, попросил нарисовать образ Наташи Ростовой без привычных штампов.
– Ну ты даёшь!

Теперь дочка плотно обложилась книгами. Достоевский, Шукшин, Оруэлл… Ну и Булгаков, конечно. Я даже забеспокоился: похоже, она читает по ночам, а потом уезжает на занятия с красными глазами. Зато осилила «Мастера и Маргариту». Новая нашумевшая экранизация вызвала среди подростков ажиотаж и споры: одни говорят – это шедевр, другие считают, что полный отстой. Вот дочь и решила изучить первоисточник.

– Сейчас все читают «Мастера и Маргариту», – пояснила. – А если ты не читал, то полный зашквар. Никто из девчонок не хочет выглядеть лохушкой.

Ну хорошо, хоть так. Ради такого дела я готов многое простить даже Швабрину. Пусть Швабрин борется за личное счастье, мешать ему не буду.