Родился он за полгода до окончания мною учебного заведения, поэтому я привезла его, 23-х дневного, к родителям и оставила там. По такому случаю матушка, библиотекарь по профессии, уволилась с работы и устроилась дворником в соседнее учреждение. Понимая, как это для меня важно, регулярно отправляла отчёт о здоровье и развитии внука. Когда Кирюше исполнилось два месяца, я, не выдержав, отпросилась на неделю домой. Встретил меня подросший, окрепший и улыбающийся младенец, в котором не было почти ничего от мальчика, которого я оставила. Родился весом два семьсот, а тут – целый человечище!

Распределение я получила в другой райцентр, квартиры поначалу не было, вот и оставался ребёнок у деда с бабой. Уже работая, я отпросилась к сыну, когда ему исполнился год. Как только появилась у родителей, они, показав, где лежит всё необходимое для Кирилла, тут же исчезли. Нужно было отдохнуть самим, к тому же предоставили мне возможность в полной мере насладиться материнством.

Точно уже не помню, как мы с ним поладили, но вечер прошёл мирно. Даже спать уложила без проблем. Но только уложила, началось: «Пилипо!» – через некоторое время опять – «Пилипо!» Постепенно просьба-недоумение перешла в рёв: «Пили-и-ипо!» Я взяла малыша на руки:
– Покажи мне Пилипо, где это? – и понесла его по комнате.

Когда проходили мимо книжного шкафа, сын дёрнулся в его сторону. Поняв, что уже теплее, стала перебирать детские книжки, и только добравшись до подростковых, нашла нужную. «Филиппок» Л. Толстого! Для годовалого младенца эта книга – всё равно что для нас «Война и мир», я так думала. Ничего подобного – слушал. А когда старалась пропустить страницы, возмущался. Пришлось читать сначала и до конца, только после этого ребёнок спокойно уснул.

Позже я спросила у мамы, почему она не читала ему сказки попроще и покороче.
– А не засыпал он после «Колобка» и «Курочки Рябы», вот и достала эту. Думала, что заснёт на второй странице… Так и читаю с восьми месяцев каждый вечер, уже наизусть помню, но приходится смотреть в книгу, иначе сердится.

Постепенно сын стал ходить с бабушкой «в соседнее учреждение», там сотрудники с удовольствием с ним общались, что-то показывали. В общем, в результате такого просвещения в два с половиной года Кирилл наизусть читал всего Корнея Чуковского, прекрасно говорил, знал многие песни.

Как-то стояли в очереди в продуктовый магазин, Кирилл попросил:
– Мам, давай песню споём!

Согласилась, только предложила ему начать, «а то я песен не знаю». Никого не смущаясь, запел басом: «Аты-баты, шли солдаты». Когда закончил: «Эх, никуда не денешься от любли!» – люди в очереди засмеялись, некоторые аплодировали. Тут сын понял, что магазин – не то место, где стоит так самовыражаться. Но это понимание не мешало нам вместе петь песни прямо на улице. Первое время после того, как забрала его к себе, мы с Кирюшей передвигались в основном бегом и почти всегда пели. Иной раз остановится и просит:
– Мама, здесь дяденька должен петь, давай я сам!

Многие песни сын знал потому, что мы с ним вместе ходили на собрания и мероприятия – оставить не с кем было. А там после доклада всегда был концерт. Помню, лет шесть ему уже было, идём зимой в детсад, новую песню на предприятии разучили. Кирюха остановился на перекрёстке, подождал, пока одна бабулька с внучкой подойдут ближе, и забасил:
– Матери, матери, русские матери, сколько сынов в той войне вы утратили…

Бабке некогда, мне тоже на работу надо, едва уговорила сына допеть эту песню перед детсадовцами.

А когда он пошёл в первый класс, я однажды попыталась напеть что-то из Тото Кутуньо и была остановлена:
– Мама, не надо петь итальянские песни. Вообще не надо петь на улице.

Так сын принял условия советского общежития.

Года в три у него появился друг Козлик. Я его никогда не видела, но малыш с ним постоянно разговаривал, играл. Как-то на мой вопрос, с кем он играет, недоумённо спросил:
– А разве ты не видишь? Это же мой Козлик!

Потом Кирилл стал «возить» меня на автомобиле. Когда-то дед брал его в поездки, и мальчишка быстро научился «включать-переключать» машину, движение «тормоз – сцепление – газ» имитировал точно. Переключал скорость, останавливался возле дома и просил меня выйти из машины.

Время шло, сын рос, скоро должен был пойти в школу. Смотрю на него и говорю в шутку:
– И зачем тебе расти, сейчас самый хороший возраст – всё умеешь, всё понимаешь, помогаешь мне. А в школу пойдёшь – сколько забот прибавится!

Отвечает, что сам об этом уже думал и вот что решил. Чтобы не ходить в школу, я должна родить ему братика или сестрёнку, вот он и будет нянчить. Пообещала, что когда пойдёт в школу, кого-нибудь ему рожу.

Прошёл месяц учёбы, парень напомнил о моём обещании. Но решили на год отложить, потому что неизвестно ещё, как учёба пойдёт, вдруг придётся много времени ей уделять. А во втором классе обещание было выполнено, и сын оказался прекрасной нянькой. Кстати, учёбе это занятие не мешало.

Дело происходило в середине 80-х годов, тогда ещё было принято писать друг другу письма. Сын это понял, и деду с бабой, по которым всё-таки скучал, писал лет с пяти. Первые письма состояли из двух-трёх предложений, написанных только согласными буквами. Ниже я переводила написанное сыном, добавляла свои новости. Но уже к концу первого класса письма стали более содержательными и осмысленными.

Об учёбе Кирилл рассказывал примерно следующее: «В прошлом письме я писал, что получил по письму тройку, если вы думаете, что я её исправил, то это не так». Когда родилась сестрёнка, мы долго не могли подобрать ей имя, поэтому в письмах было: «Девчонка наша ещё ничего не умеет, но кричит хорошо».

В конце первого года учёбы состоялось родительское собрание. После обзора результатов учёбы и пожеланий родителям классный руководитель раздала нам тетради с итоговой работой по русскому языку, добавив, что ошибки некоторых учеников исправлять не стала. Дома я прочла диктант сына и поняла, о каких учениках шла речь. Одно предложение приведу полностью: «По мостам идут пездам». Что идёт – это уже кто как догадается.

Конечно, были у Кирюши друзья, мы ходили в гости. Иной раз сидели допоздна, а сын привык ложиться в девять вечера. Укладывали его, но в гостях он никогда не засыпал и никогда не оставался ночевать. Поэтому возвращались домой по ночному селу, и он знал одно – надо дойти до двери. Как только оказывались дома, тут же сваливался и засыпал. Мужчина, что добавишь!

Теперь мальчик вырос. Ему уже 35 лет, своя семья, сын. Внуку пока год, и я надеюсь, что он тоже будет радовать своих родителей неожиданными высказываниями, поступками. Главное, чтобы все были здоровы и благополучны.