В восьмом классе я перешла в математический лицей, быстро сошлась с одноклассниками, наверстала упущенное по программе и ненароком подвинула с лидирующих позиций местного лидера Люду. Той это не понравилось, и она с группкой приближённых начала планомерно и целенаправленно превращать мою школьную жизнь в ад.

Прятали, разрезали и пачкали мои вещи, портили тетради, плевали с лестницы на голову. Я старалась не оставаться в долгу, но одной сложно противостоять целой организованной группе. Остальные одноклассники не реагировали, им было интересно, сколько я продержусь перед тем, как перевестись в другую школу.

Терпела до ноября, пока у Люды с друзьями не появилась мерзкая привычка резким движением сдёргивать с меня очки и долго передавать их друг другу. После нескольких подобных развлечений я решила действовать.

Интернета тогда ещё не было, но всяких энциклопедий и научно-популярных журналов типа «Сделай сам» – море. Выходные я убила на то, чтобы сплести плётку, шикарную такую трёххвостную плётку из проводов.

В понедельник после уроков вышла из школы и увидела у ворот знакомую стайку. Зажала плётку в руке и бодро направилась к выходу.
– Стой, шалава очкастая! – крикнула Люда и привычно дёрнула меня за ремень сумки. А когда я повернулась, она протянула руку, чтобы сдёрнуть с меня очки.

Первый удар плётки пришёлся по руке, второй – по лицу. Люда завизжала. Сотоварищи растерялись.
– Ну что? Кому ещё? – спросила я, со свистом размахивая своим оружием.

Не дождавшись ответа, отправилась домой.

На следующее утро перед школьным крыльцом меня поджидали Люда и её родители. Людина щека была заклеена пластырем.
– Это она? – спросила мама, указав на меня.

Люда кивнула. Мама крепко схватила меня за плечо, и спросила, что это я, собственно, творю и как хочу решить эту проблему. Я пыталась объяснить, что ударила в ответ на агрессию и издевательства, причём систематические. Но на все свои аргументы слышала только одно:
– У тебя есть ссадина на лице? А у неё есть!

Я долго пыталась наладить диалог, но когда тебя не желают слушать, кричат и сжимают плечо, сделать это очень непросто. На тот момент я ещё была молода и горяча, поэтому на очередное «как мы будем это решать» ответила:
– Да легко. Ты ходишь со своей козой на все уроки и следишь, чтобы эта дебилка ко мне не цеплялась, вот и всё. Да убери ты свои клешни, мразь жирная!

Мама от неожиданности ахнула и отпустила плечо. Но тут активизировался папа, до сих пор себя никак не проявлявший. С воплем: «Ты как разговариваешь, дрянь малолетняя!» – мужчина взял меня за шиворот и дал пинка. Я слетела с крыльца и упала в снег, мерзкий, тающий. При падении у меня из кармана вылетела плётка, на что Люда тут же указала папе. Тот подошёл ко мне, поднял плётку и помахал ею у меня перед лицом:
– Это твоё? Забираю до выяснения. Родителей приведёшь, им и отдам.
– Да засунь её себе в дупло, чучело тупорылое! – заорала я.
– Что-о-о?! – взревел папа и пару раз весьма ощутимо хлестнул меня моей же плёткой по бедру.

Мои зелёные лосины от боли не спасли. А ещё было очень обидно и унизительно сидеть в этой жиже, было жаль испачканных вещей – новой салатовой куртки, бирюзового капора.

Люда ушла на урок, до окончания которого оставалось минут десять. Напоследок её родители пригрозили мне, чтобы не смела и близко подходить к их дочери, а то меня «ещё раз в дерьме искупают». А я всё ревела и строила зловещие планы, начиная от поджога квартиры и заканчивая, как бы это мягче сказать… испражнением под их дверь.

В школу я в этот день так и не пошла.

Опыт уже имелся, поэтому на следующее утро у меня была новая плётка, да непростая. В её хвост я вплела болт, шикарный такой, здоровый и тяжёлый – нашла его по дороге домой.

В этот день я сбежала с последнего урока и засела в Людином подъезде. Долго ждала, пока та постоит с подружками перед подъездом, даже послушала, как «эта ссыкуха очкастая обкакалась, что аж с урока убежала». А когда Люда вошла в подъезд, я со всего маху залепила ей болтом.

По счастью, не рассчитала траекторию его полёта, и черепно-мозговой травмы удалось избежать, хотя именно она изначально была моей целью. Удар в бок смягчила куртка, и перелома рёбер тоже не случилось. Люда упала и заорала. Я поставила на неё ногу и тихо сказала:
– Заткнись. Убью.

То ли я действительно очень страшно выглядела, то ли обстановка сыграла мне на руку, но Люда замолчала, только смотрела на меня и хлопала глазами.
– В общем, так, подруга, – сказала я, не убирая ноги, – ещё раз ты или кто-нибудь из твоих шавок ко мне подойдёт – я тебя убью. Если о том, что сейчас произошло, кто-то узнает – я тебя убью. И не думай, что родители помогут, ты же не будешь всегда ходить с ними, а я могу оказаться где угодно.

Наверное, ещё месяц я ходила с этой плёткой, ожидая нападения. Вздрагивала от каждого телефонного звонка, от каждого прихода директора в наш класс. Но ничего не произошло. Люда долго не ходила на физкультуру, лечила трещину в ребре. Окружающим сказала, что упала в тёмном подъезде на лестнице.

Гнобить меня перестали, просто не замечали. А уже в конце третьей четверти мы с Людой вполне мирно разговаривали. Подругами, конечно, не стали, но общались сносно.

Не так давно встречались с одноклассниками, была и Люда. Мы с ней разговорились и вспомнили этот случай. Я спросила:
– А ты тогда действительно ничего не рассказала родителям?
– Веришь, нет! До сих пор не знают, – засмеялась Люда. – Я реально испугалась, ты выглядела очень убедительно.

К чему я всё это рассказала. На своём опыте убедилась, что когда взрослые пытаются давить на обидчика, это ни к чему хорошему не приводит – у того возникает потребность мстить дальше. Уверена, что если бы Людины родители пошли разбираться не со мной, а с руководством школы, всё было бы по-другому: вызвали бы моих родителей, выслушали меня и совместно решили проблему.

Я понимаю, что есть родители, которые не видят в поведении своего ребёнка ничего особенного, с которыми очень сложно договориться. Но знаете, это не повод трясти самого ребёнка. Разбираться надо с людьми своего возраста и своей весовой категории. Да и за детей страшно, не все могут справиться с эмоциями. Ведь я тогда могла и не промахнуться.