Алик вызвал меня в кафе, поначалу долго не мог решиться, но после пятой рюмки коньяка заявил:
– Мне очень нравится твоя жена, Владик!

Кусок антрекота застрял у меня в глотке, благодаря чему за столом воцарилось молчание. Алик выдержал паузу и продолжил:
– Да, мне всегда нравилась твоя Танька. Миниатюрная, изящная, как японская статуэтка… Нет-нет, ты не подумай, у нас не было ничего и никогда. Но…. Помнишь, на прошлой неделе у нас дома: пили вино, потом стали танцевать, и я увидел, как ты прижимаешься к моей Ирке. Я даже обиделся поначалу, но вдруг подумал: а что если мы…  Хотя бы на одну ночь?

Наконец-то мне удалось проглотить мясо, но говорить я так и не смог. Алик продолжал развивать идею, сначала робко, потом всё более напористо:
– Ирке ты очень нравишься, я знаю. Ты сам тоже тащишься от таких, как она, высоких длинноногих баб! А я вот – от миниатюрных… Пойми, измена в таком случае – вопрос времени, рано или поздно ты вскарабкаешься на какую-нибудь дылду. С неизвестными последствиями, между прочим! А тут всё будет как бы по-родственному, покувыркались ночку, получили кайф и забыли. Медицинским языком говоря, это как бы сексуальная прививка против будущих измен. Подумай, подумай! С Танькой посоветуйся. От неё сейчас всё и зависит. Ирка уже не против.

После такого разговора сразу идти домой не хотелось. Я присел в кафетерии возле дома, заказал большой чайник китайского чая и стал думать.

Когда-то мы вчетвером учились в одном институте, в одной группе. Танька с Иркой были самыми красивыми девушками на нашем потоке – длинноногая, высокая Ира с большой грудью и каштановыми волосами до пояса и миниатюрная, точёная зеленоглазая Таня с мальчишеской стрижкой и озорным смешливым характером.

Мы стали встречаться: высокий, атлетически сложенный Алик – с Ириной, а я, маленький и коренастый, – с Таней.

К шестому курсу поженились. Отдалившись от других однокашников, дружили парами, а когда выпала возможность поехать всем вместе по распределению в большой приволжский город, все были только «за».

Все праздники встречали вместе – то в нашей квартире, то у Алика с Иркой. Постепенно выработался сценарий: после как минимум часового застолья мы гасили свет и танцевали в темноте медленные танцы, причем каждый – с чужой женой. Это будоражило кровь и приятно возбуждало. Да-да, я вспомнил, как совсем недавно погладил Ирку в танце гораздо ниже спины, а та в ответ молча прижала мою голову к своей груди. Выходит, прав Алик… Интересно, а как у них это было с моей Татьяной в абсолютной темноте?

На следующий день я собрался с духом и рассказал жене всё как есть.
– Все мужики – козлы! – усмехнулась Татьяна, но обещала подумать.

На следующий день Таня учинила мне допрос с пристрастием: так ли мне нравится Ирка, чтобы устраивать на руинах нашей дружбы Содом и Гоморру, и что именно мне в Ирке нравится, и как мы с ней танцевали в темноте, в смысле лапал ли я чужую жену и где именно лапал?

И ещё Танька сказала, что если что-то подобное и произойдёт, то дружить семьями дальше мы уж точно не будем, а может случиться и кое-что похуже, в смысле, что кто-то от кого-то уйдёт.

– Спасай! – возопил я в телефонную трубку Алику на следующее утро. – Подключай Иру, иначе моя моралистка меня сожрёт!

В этот же день моя Татьяна заявилась домой поздно: оказалось, Ирка пригласила её в кафе и три часа кряду «промывала мозги».

Таня сказала, что, в принципе, Алик ей всегда нравился, просто она так воспитана, что мужчина у женщины должен быть один и навсегда, но теперь «время на дворе другое», другие нравы, и потом, раз уж мы втроём (Алик, Ирка и я) настаиваем на свинге, то ей остаётся только подчиниться. И если честно, то она (моя Таня) и вправду чувствует усталость от семейных отношений. В общем, раз уж все «за», то давайте попробуем.

Встретиться мы условились в сауне при пансионате Алика. Попаримся нагишом, попьём шампанского, поплещемся в бассейне, а потом, если напряга не возникнет, разъедемся на такси по квартирам: Алик с Татьяной, а Ирка – со мной.

Договорились мы во вторник, а в среду вечером я застал Татьяну за шитьём. На вопрос, зачем шить из шикарной махровой простыни какой-то дурацкий балахон, жена ответила:
– Так ведь в баню идём! Чтоб не светить голыми попами, решила сшить и мне, и тебе.

Часа два кряду я убеждал Татьяну, что она патриархальная дурочка, что мы уже обо всем договорились, а потому стыд надо оставить дома, и вообще в баню сейчас не принято ходить во всяких хитонах и хламидах. Или нам нечего показать друг другу?
В ответ услышал:
– А, так ты уже с кем-то парился голяком? С девками?

Ещё три часа я убеждал Таню, что подобное в моей жизни случится в первый раз, но, похоже, так и не убедил.

А в сауне всё сложилось не совсем так, как мы планировали. Во-первых, Ирка тоже укуталась в огромное полотенце, и только Алик, взывая к нашему договору, потрясал внушительным мужским достоинством.

Во-вторых, жёны наготовили и привезли с собой много всякой еды, а когда Алик спросил: «Мы сюда что, жрать пришли?» – обиделись.

В-третьих, дамы повадились ходить в парилку и бассейн вместе, а нам предлагали щеголять друг перед другом голышом «во вторую очередь».

И наконец, удивительно, но девчонки, всегда настроенные против пьянства, щедро подливали нам в стаканы вино.

После третьего захода в парилку я почувствовал, что смертельно хочу спать. Голую Ирку я увидел только однажды и со спины. Успел подумать: а хороша, ох, как хороша-а-а-а!

Я проснулся дома в час пополудни следующего дня. Благо было воскресенье. За кофе Татьяна иронично рассказала, что мы с Аликом стареем: на адюльтер тянет, а силушка уже не та.

Рассказала, что мы вырубились оба. Только я – быстро, а Алик какое-то время ещё трепыхался, а когда убедился, что идея рухнула, вышел из бани и прошествовал по центральной дорожке пансионата, помахивая «достоинством» и учтиво здороваясь с отдыхающими. Ирке и с Танькой стоило больших трудов упаковать его в такси.

После этой истории на Алика написали сразу две жалобы: моему другу вменяли бытовую распущенность, пьянство и аморальное поведение. Алика спасли только его надёжные связи с городским руководством, которое, оказывается, частенько приезжало в пансионат париться с девушками.

А ещё после этой баньки мы перестали встречаться вчетвером и танцевать медленные танцы в абсолютной темноте. Вроде и не ссорились, а перестали…

Спустя семь лет мы с Татьяной развелись, я переехал в Нижний Новгород, а ещё через три года Алик ушёл от Иры к своей молоденькой бухгалтерше.

Мы встретились с ним в канун нашего пятидесятилетия на международной конференции в Москве. От постаревшего и поседевшего приятеля я узнал, что наши «первые» жёны остаются закадычными подружками. И ещё узнал, что Ира с Таней специально подмешали нам в вино валерьянки, пустырника и боярышника, что в сочетании с баней нас и отключило. И теперь они частенько со смешком вспоминают и баню, и наш идиотский замысел, и много чего другого… что у нас с Аликом было «не так».

– Выходит, они поступили по-бабски, – подытожил за скотчем Алик. – Всё простили, но ничего не забыли.