1998 год, последний звонок, торжественная линейка, белые фартуки, банты, букеты цветов, шары в небе.

– А теперь – наши отличники! – торжественно объявляет ведущий.
Строем выходят лучшие ученики, гордость школы.

– Дети учителей… – слышу я за спиной шёпот кого-то из родителей. И не согласиться было нельзя.

С тех пор как обучение в высших учебных заведениях стало платным, учителя изо всех сил старались, чтобы их собственные дети окончили школу с золотой или серебряной медалью. Это давало возможность поступить на бюджетное отделение и учиться бесплатно. Иногда ребята действительно были достойны медали. Но нередко случалось, что заведомый троечник усилиями мамы-учителя становился медалистом. И об этом знали все!

Подходит ко мне однажды руководитель одного из выпускных классов и говорит:
– Надо написать сочинение для нашей отличницы. Темы уже известны.
– Ничего я писать не буду, – заявила я. – Девочка сильная, сама справится.

Надо ли говорить, как после этого высказывания стала ко мне относиться администрация школы?

В начале 2000-х темы сочинений засекретили настолько, что объявляли их строго перед самым началом экзамена. Но и тут нашлась лазейка: сочинения для избранных писали учителя. Ясное дело, не безвозмездно. А детям оставалось их только переписать.

Мы проверяли работы наших учеников так: синей пастой расставляли знаки препинания, исправляли ошибки, чтобы баллы были повыше, – всё-таки сами готовили наших детей, не хотелось срамиться. Да и тех, кто порой в школе бездельничал, было по-матерински жаль.

Являлись ли экзаменационные оценки объективными? Нет. Никогда. Одно дело, когда ученик отвечает на вопросы билета комиссии, состоящей из трёх учителей. Другое дело – когда остаётся один на один с листком бумаги и вопросами теста. Здесь ему уже никто не поможет, ни учитель, ни классный руководитель, и проверять его работу будет бескомпромиссный компьютер.

Наши дети сейчас практически перестали учиться, потому что знают: на бюджет всё равно не поступить (даже среди медалистов – конкурс), а на коммерческое отделение можно поступить, и не имея приличных результатов, – родители всё равно оплатят обучение, даже если ребёнок учится кое-как.

Филиалов вузов развелось – море, и в них главным образом собирают деньги, а не дают знания.

Из года в год пугают детей, называя их жертвами ЕГЭ! Вы думаете, ученики испытывали меньшее потрясение, когда сдавали экзамены комиссии, состоявшей из малознакомых учителей? Ведь им ещё и дополнительные вопросы задавали. Думаете, в те годы меньше было случаев суицида среди выпускников, которые не оправдали надежд родителей? Не случайно среди учителей гуляла пословица: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось».

ЕГЭ не испугает детей, которые привыкли учиться без дураков и надеяться только на себя. В основе ЕГЭ лежит тестовая система, признанная во всём мире. Причём ею пользуются и при отборе кадров на крупнейших предприятиях. Вопросов в тесте не три, как в билетах, а десятки – от простых до самых сложных. Они дают возможность ученику набрать больше баллов (не знает одного, доберёт в другом), а экзаменаторам – оценить его потенциал наиболее полно.
Конечно, разработать тесты для гуманитарных предметов непросто, не спорю, но над этим работают. Например, экзаменационное сочинение уже вернули.

ЕГЭ – прекрасная возможность для детей из провинции, где нередко встречаются настоящие самородки, поступить без экзаменов в любой вуз страны. Этот вид экзамена пугает только тех, кто не привык учиться как должно, а надеется на учителей, которые помогут, исправят, подскажут. А вот дудки! Браво, ЕГЭ!