Я лежала на второй полке и медленно, как оно всегда бывает спросонья, пыталась сообразить, кто это развлекается. Не торопясь повернулась на бок и увидела малыша с планшетом, устроившегося за столиком. Сначала мне показалось, что ребёнок хаотично водит ручонками по экрану. Однако, «наведя резкость», обнаружила, что он вполне осознанно листает электронные страницы, выбирает нужную команду в меню и открывает разные игры. Отключив «стрелялку», мой крохотный попутчик включил развивающую страничку.

– Мяу-мяу – это котик. Гав-гав – это собачка, – раздался электронный голос.
– Доброе утро, – пробурчала я, сползая с верхотуры.
– Ой, я так и знала, что Мироша вас разбудит! Извините, пожалуйста.
– Ничего-ничего, уже восьмой час. Я и сама проснулась бы.

Почистив зубы и попросив чаю у хмурой проводницы, вернулась в купе, где мальчик, сосредоточенно сопя, собирал на планшете пазлы.

– Сколько же вашему компьютерному гению? – поинтересовалась я.
– Ещё двух нет, – охотно отозвалась его юная мать. – За гения, конечно, спасибо, только я сама не знаю, правильно ли мы делаем. Он уже начинал потихоньку разговаривать, а потом муж купил ему планшет. И Мирон подсел, освоил его моментально, зато говорить перестал. Лепечет что-то невнятное.
– Ничего, разговорится, – утешила её наша моложавая соседка с модной стрижкой.
– Думаете, ничего страшного? – с надеждой повернулась к ней мать малыша.
– Конечно! Ещё и уговаривать будете, чтобы помолчал.
– Хорошо, если так. А то я мужа уже ругаю-ругаю за этот злосчастный планшет. А он говорит: «Всё в порядке, Кать, пусть привыкает». Оно-то удобно, конечно. Пока Мироша играется, я кучу дел переделать успеваю. И мелкая моторика у него, педиатр наш говорит, отлично развита. Вот только игрушки он совершенно забросил и другими детьми не интересуется.
– Дети сейчас все такие, – вздохнула моложавая попутчица. – Мы-то и в прятки, и в догонялки, и в резиночки, и в классики играли, мальчишки – в войнушку. А этих вытолкают на улицу, и они сидят рядочком, в телефоны смотрят.
– Точно! – поддержала я. – В нашем дворе одна девочка скакалку вынесла, наверное, думала подруг разохотить. Куда там! Она скачет, а остальные её на видео снимают.
– Я всё-таки волнуюсь, – вздохнула Катя, гладя мальчика по голове. – Он так увлечён, что вообще ни на что не реагирует. В доме двое котов, а он с электронным играет. Страшновато как-то.
– Знаете, у каждого поколения свои страшилки, – улыбнулась я. – Наше, помнится, обвиняли в том, что мы от телевизора не отрываемся. И Мирон ваш то же самое о своём ребёнке скажет. Мол, мои родители нервничали из-за компьютеров, но ничего, нормальным человеком вырос. Не то что нынешние. Мы тихо себе на месте сидели, в экран глядели, а эти крылья нацепили и айда в стратосферу. Не дозовёшься!
– На самом деле я вас понимаю, – задумчиво произнесла попутчица с модной стрижкой, – есть у меня наглядный пример.

Она отодвинула подстаканник и положила ухоженные руки на столик.

– Мой сын окончил художественное училище. Я ещё на празднике посвящения в студенты обратила внимание на одного мальчишку. Им-то всем по четырнадцать-пятнадцать лет было, но Никита Зотов и вовсе на десять лет выглядел: маленький хрупкий, пухлогубый и ясноглазый. Потом частенько у сына спрашивала: как, мол, там ваш Никитка?
– Да ерундой занимается, – сердито отвечал сын, – всё у него гладенькое, слащавенькое. Отправили нас особняк купца Кузина нарисовать, тот, где пожар был. Так он даже сгоревшую часть умудрился красивенько изобразить. Там бличок, там лессировочка, там тенью от дерева прикрыл. Какой-то, блин, Ватто, а не современный художник.
– Ну и ладно, – говорю, – не всем же, как ты, в монохроме работать.

Окончили ребята училище, но связи не теряют. На выставки друг к другу ходят, если заказ крупный подворачивается, однокурсников в напарники берут. И только Зотов исчез из поля зрения. То есть совсем. И вот приходит как-то сын.

– Помнишь, ты всё Никитой интересовалась?
– Конечно, помню. Что с ним?
– Рассказываю. Иду по улице. Смотрю: на краю тротуара знакомая фигура стоит и очумело головой крутит. Подхожу, хлопаю его по плечу.
– Никитос, балбесина стоеросовая! Привет!

А он глаза выпучил:
– Артём? Точно, Тёмка. Здоров!

И продолжает всё вокруг дикими глазами рассматривать.

– Что ты будто с луны свалился?
– На улице давно не был. Здесь столько людей!
– Сколько же ты, болезный мой, на воздух не выходил?

Никита только что на пальцах не начал считать.

– Год. Может, полтора. Не помню.
– И чем занимался?
– Рисовал.
– Ого! Где можно будет увидеть твой шедевр?
– Я не картины рисую, а компьютерные игры.
– Вот это номер! И как же тебя в этот бизнес занесло?
– По конкурсу прошёл. Нужно было придумать стиль и антураж для игры, в которой ищут предметы. Ну, знаешь, эти задания: «Найдите на картинке гриб, муху, акваланг и две бутылки»?
– Знаю, конечно! Отменный убиватель времени, а не игра.
– Ну вот. Я нарисовал, меня пригласили на работу. Сначала простые задания давали, потом – посложнее, со временем основы программирования освоил, чтобы программёры лапшу на уши не вешали: типа, твой зверёк бегает неестественно и от прыжка на части разваливается, рисуй другой вариант.
– Так ты удалённо работаешь? Мама-папа кормят, а сынуля «творит»?
– Я сам живу, – сердится Зотов. – Еду по интернету заказываю. Для стирки-уборки тётку из фирмы «Жена на час» приглашаю.
– А девушка есть?

Вижу, краснеет Никита.

– Да ну их! Вечно им что-то надо! То в клуб, то в гости, то в парк погулять тащат. Ты вот ходишь просто гулять?
– Я как-то больше по делам мотаюсь, – говорит сын.
– И правильно! Гулять на пенсии будем.
– А сейчас зачем вышел?
– Проблема у меня, – сознаётся парень. – Из квартиры выселяют.

Выясняется, что несколько лет назад друзья его родителей уехали за границу. Жильё продавать не стали: вдруг что-то пойдёт не так и захочется вернуться. Потому согласились, чтобы Никита там обретался и коммунальные услуги оплачивал. А теперь нашли покупателя. Зотов всё сиднем сидел, надеялся, что сделка сорвётся. Короче, ему съезжать через три дня, а куда – не знает. Сын проникся, отложил свои дела и пошёл с ним жильё выбирать. Посмотрели с десяток квартир, всюду Никита охает: «Дорого!»

– А сколько тебе не дорого?
– Чтобы только коммуналку оплачивать.
– Ты вообще понимаешь, что тебе феерически повезло? Такая удача – одна на миллион. Обычно люди сдают помещение, чтобы получить прибыль.
– Это неправильно, – надувается однокурсник. – Они же ничего не делают, чтобы эти деньги заработать.

– Никогда не рассматривала сдачу жилья с этой точки зрения, – перебила я рассказчицу. – Есть в его словах какая-то сермяжная правда.
– Ой, рассказывайте дальше! – взмолилась Катя. – У меня прямо сердцебиение началось, так за этого парня волнуюсь.
– Да, история, как говорится, из ряда вон, – довольно улыбнулась наша моложавая попутчица. – Ну, Артём ему и говорит:
– Чтобы хозяевам не переплачивать, квартиру нужно не снимать, а покупать.

И тут Зотов только что в ноги моему сыну не падает.

– Тём, помоги! Деньги есть, но сам я боюсь. Меня любой аферист кинет.
– Почему родителей не попросишь? И сестра у тебя старшая есть.
– Их ещё быстрей облапошат. Я в семье самый практичный.

Посмеялся Артём, но человеку нужно помочь. Решил забрать его к себе, потому что Никитка от всех этих перемен совсем растерялся. Нанял машину, приехал, а у того ничего не собрано.

– Ты почему вещи не сложил?
– А как? А куда?

Сын кинул клич, примчались его друзья и подружки, в магазине коробки выпросили, мешков купили. Собрали и перевезли красавца. Так он ещё и недоволен: «У меня дедлайн! У меня дедлайн! А я в этих коробках ничего найти не могу, и интернет у тебя тормозит».

Тёмка месяц убил, чтобы квартиру подобрать. Зотова буквально за ручку водить приходилось. И варианты смотреть, и сделку оформлять, и документы за ним носить, поскольку он терял всё на свете.

Ладно, обзавёлся парень с помощью моего сына собственными хоромами, перевезли его, помогли всё расставить, разложить. А он вместо «спасибо, по гроб жизни обязан!» ходит по комнатам, бурчит:
– У меня в кабинете перед окном глухая стена была. А тут улица и сквер. Отвлекать будет.

Естественно, накрыть поляну, отметить новоселье нашему рисовальщику и в голову не пришло.

Проходит время. Звонит Артёмка к нему с просьбой:
– Мне бы сайт реконструировать. Его моя подружка когда-то практически на коленке сделала. А теперь я уже довольно известный художник. Надо бы что-то посолиднее соорудить.
– Да, – смеётся Зотов, – видел я твоё стыдобище. О’кей, сделаю. Тысяча долларов.

Мама Мироши ойкнула и прижала ладошку ко рту, а я поджала губы. Эти наивные, витающие в облаках ребятки, когда речь заходит о деньгах, моментально возвращаются на грешную землю.

– Артём хоть и понимал, что однокурсник у него специфический, но чтобы до такой степени!.. Виду не подал, только поинтересовался:
– Никитос, а сколько я с тебя за поиск, покупку квартиры и переезд взял, не напомнишь?

И тут однокурсник очень чётко, – так-то он всегда мямлит, слова подбирает, – прямо как по бумажке прочитал:
– Ты покупкой жилья не зарабатываешь. А я созданием сайтов зарабатываю. Это профессиональный подход.
– А дружеский подход для тебя имеет значение?
– А что такое дружба?

Плюнул сын и отключился. Переживать из-за свинства приятеля не стал. Молодёжь, мне кажется, вообще такими вещами не очень заморачивается. К тому же он персональную выставку в Доме художника готовил, не до того было. Но ссылочку на текст, где один мудрый человек о дружбе рассуждает, Зотову прислал.

В общем, занимается он своей персоналкой, а это тот ещё геморрой. Сотню картин привези, в рамы вставь, развесь, подпиши. Ко дню открытия он не спал уже трое суток и еле стоял на ногах. Начался официоз. Всякие заслуженные и народные деятели речи толкают, как говорится, «лиру передают».

И тут распахивается дверь, и в зал заходят знаменитая искусствовед Д., известный галерист Г. и длинноволосый тип, оказавшийся коллекционером. А сопровождает эту завидную компанию Зотов! Как он, с его-то организационными способностями, их разыскал, уговорил, привёз – уму непостижимо!

Деятели наши тут же взяли низкий старт и кинулись обхаживать гостей. Но те чётко заявили, что их в первую очередь интересуют работы Артёма. Сын, естественно, шансом воспользовался на всю катушку. Договорился о нескольких выставках и об участии в арт-проектах и две работы продал.

На следующий день едет он к Зотову – расспросить, поблагодарить и вообще пообщаться. А Никита ему так серьёзно заявляет:
– Извини, что я тогда так протупил. Я не знал, что ты мой друг.
– Так, может, и сайт мне сделаешь?
– Не вопрос. Тысяча долларов, и не сайт будет, а бомба!

Мы с Катей развели руками и рассмеялись. Ну хоть кол на голове теши, а у человека такие принципы!

А наша попутчица поправила причёску и сказала, будто подводя итог:
– В общем, бояться того, что из-за компьютеров между вашим сыном и миром вырастет стена, не нужно. Да, эти дети не такие, как мы. Они свободнее, среди них меньше лицемеров и больше альтруистов. Они готовы учиться всю жизнь, а перспектива прожить и проработать тридцать лет на одном месте их, мягко говоря, не вдохновляет.
– Мы считали, что от нас мало что зависит, а они уверены, что всё в их руках, – не утерпев, добавила я.
– Абсолютно верно! – кивнула женщина. – Они редко бывают серьёзными, но их словам можно верить. Если они говорят «дружба», то это значит дружба, если они говорят «любовь», то это значит любовь…

– Дима любит Аню, – раздался вдруг электронный голос, – любовь – это «чмок-чмок-чмок».

Мы вздрогнули и повернулись к Мирону, а он тыкал пальчиком в планшет и радостно повторял:
– Чмок-чмок-чмок…