– Ты планируешь продолжать свою личную жизнь? – потупившись, спросила Ленка.
– Хотелось бы, –  смутилась я. – А почему ты спрашиваешь? Всё так плохо?
– Да нет, не плохо… просто ужасно! – вздохнула Ленка. – Мы с тобой настоящие уроды, а я опять влюбилась.

Дружим мы с Ленкой уже больше четверти века, поэтому врать друг другу нет смысла – впереди весна, а нам по сорок пять лет.

– Мне звонили вчера из фитнес-клуба, куда я ходила лет десять назад, – грустно сообщила Ленка, – говорят, что у них сейчас скидки, две клубные карты по цене одной. А если ты принесёшь им апельсин, то ещё какие-то бонусы.
– Зачем им апельсин? – не поняла я.
– Не знаю, – пожала плечами Ленка, – просто фишка такая.
– А мне опять звонили из какого-то салона красоты, – ещё грустнее сказала я, – у них там рекламная акция – бесплатные косметические процедуры плюс массажное кресло.
– Бесплатный сыр только в мышеловках! – отрезала Ленка.
– Фитнес – тусовка для бездельниц! – фыркнула я.

На следующий день мы с Ленкой оформляли клубные карты и заполняли договоры в фитнес-клубе. Ленка глянула в свой договор и возмутилась:
– Позвольте, молодой человек, а почему эту строку вы замазкой закрасили?
– Ну, ошибся немножечко, – улыбнулся администратор, – что такого?
– Минуточку! – сурово сказала Ленка. – Я – финансовый аналитик, такие договоры в нашем делопроизводстве считаются недействительными.
– Да ладно вам, вы же не корову покупаете! – пытался отшутиться администратор.
– А при чём здесь корова? Вы на что намекаете?! – начала заводиться Ленка. – Одному нашему сотруднику паспорт переоформляли и тоже ошиблись немножечко, поставили в графе женский пол. Пустячок, а приятно! Ему потом в загсе жениться не позволили, сказали: «Вам теперь только замуж».

У Ленки была запись на маникюр, она обещала вернуться через часик, а мне настойчиво посоветовала попробовать хатха-йогу:
– Это просветление! Физкультура – для малообразованных, а на йоге все каналы открываются, все чакры, ты воспаришь, выйдешь в астрал!

Чакры у меня открылись все и сразу, и это оказалось очень болезненно. Тренер по йоге, женщина крайне жестокая, мучила нашу группу с особым цинизмом и самым садистским образом; она считала, что выйти в астрал можно, только положив голову на попу, а ноги и руки переплетя так, что макраме отдыхает.

Когда я окончательно запуталась в самой себе, а из глаз уже брызгали слёзы, она предложила нам «обрадовать кошечку». Я попыталась выглянуть влево из-под правой ноги и посмотрела на соучастниц процесса – они дружно стояли на четвереньках, прогибая поясницу.

– А теперь кошечка шипит на собачку! – скомандовала тренер, и все тётьки стали выгибать спины в обратную сторону.
– Женщина, если в вас ещё осталось что-то человеческое, – взмолилась я, – распутайте меня! Я жить хочу!

Но тренерша зачем-то выключила свет в зале и пошла между нами с медной ступкой, в которую била медным пестиком, – видимо, это должно было отправить нас в нирвану.

Лежать на полу было очень холодно, откуда-то страшно дуло, в темноте звучала параноидальная музыка, а над нашими телами бил медным набатом её пестик.

Так и не раскрутившись окончательно, я выползла из зала каракатицей и отправилась на аквааэробику.

Аквааэробику вела вообще какая-то маньячка. В жёсткой форме под энергичное техно она требовала от нас невыполнимых движений в воде, при этом издевалась и хохотала над своими жертвами, хлопая в ладоши.

Особое удовольствие ей доставляло то, что через стекло за нами наблюдали спортивные мужчины, бежавшие на тренажёрных дорожках и с любопытством следившие за нашими муками. Спортивные мужчины тоже были маньяками, потому что любоваться нами могли только люди с отклонениями, ведь я была самой младшей в группе, остальные дамы – лет под семьдесят.

Но, несмотря на свой возраст, держались пожилые дамы очень браво, меня же сносило каким-то неведомым течением то влево, то вправо, то вперёд, то назад. Дамы безрадостно косились на меня, отпихивали, потому что я вечно врезалась в них, сильно брызгалась, а от напряжения лицо у меня было красное и неприятное.

Еле-еле дотянув до конца занятия, пошлёпала в хамам. И там, в облаках пара, под синим люминесцентным светом я узрела собаку Баскервилей.

– А-а-а! – вскрикнула я.
– А-а-а-а! – ответила мне собака Ленкиным голосом.
– Что у тебя с ногтями? – испугалась я.
– Что у меня с ногтями? – испугалась Ленка.

Оказалось, что в салоне ей сделали шеллак-маникюр на руках и ногах, и если при дневном свете он был просто оранжевым, то в полумраке хамама начинал фосфоресцировать адским пламенем.

– А-а-а! – закричала на Ленку женщина, вошедшая вслед за мной. – Что у вас с ногтями?!
– Это сюрприз для её любимого, – объяснила я женщине, – его ждёт незабываемая ночь!

После хамама я решила исследовать тренажёрный зал. В зале потели и пыхтели сосредоточенные люди. Все эти железяки немыслимых конфигураций напоминали средневековую пыточную. Я долго разглядывала беговую дорожку, наконец вскарабкалась на неё и стала тыкать в разные кнопки в попытке включить. Дорожка заработала, но отчего-то развила такую бешеную скорость, что я едва успевала переставлять ноги.

В зал заглянула Ленка, я хотела помахать ей, отпустила поручень, дорожка понесла меня назад, я плюхнулась на попу, и шайтан-машина выкинула меня прямо на железяку, на которой поднимала штангу какая-то тётя.

На следующий день я решила взять себе персонального тренера.

На стене возле стойки висел стенд с фотографиями мужчин.

– Кто эти люди? – поинтересовалась я у администратора. – Их разыскивает полиция?
– Это наши тренеры! – гордо ответил администратор.
– А почему они все лысые? – с подозрением спросила я.
– Почему все? – удивился администратор. – Некоторые просто бритые.
– А почему у них лица такие зверские?
– А почему они должны улыбаться? – нахмурился администратор и сам стал как со стенда. – Они же не пляжные аниматоры!

Меня записали к некоему Дмитрию.

Дмитрий оказался очень суетливым и раздражительным, бубнил что-то невнятное себе под нос, в глаза не смотрел, и я вечно переспрашивала: «Что вы сказали? Вы сейчас со мной разговариваете?» Он постоянно куда-то шёл, что-то брал, что-то клал, внезапно терял ко мне интерес и мог резко уйти в какие-то двери, я растерянно следовала за ним хвостиком и не могла понять: он меня куда-то ведёт или просто хочет убежать?

Наконец Дмитрий принёс какой-то агрегат типа напольных весов с проводами, поставил меня на него, пристегнул наручники и наножники, взвесил, измерил, просчитал что-то в блокнотике и сообщил озадаченно, что в моём организме почти полностью отсутствует жидкость, костный скелет весит всего два килограмма, мышцы недоразвиты, и состою я в основном из жировой массы, в связи с чем мой биологический возраст – пятьдесят девять лет.

– Сколько?! – ужаснулась я. – Может, я вообще скоро умру?
– Пока не знаю, – пробубнил Дмитрий и повёл меня в тренажёрку.

В первый же день занятий я с большим рвением принялась сбрасывать свой биологический возраст. Но на тренажёре мне прихватило поясницу.

– У вас что, спина больная? – нахмурился Дмитрий.
– Теперь – да, – поморщилась я, силясь разогнуться.
– Пошли лечиться! – приказал тренер и повёл меня в другой зал.

В этом зале ещё один инструктор запускал в полёт какую-то несчастную даму; она была пристёгнута ремнями за руки и за ноги к турнику и враскорячку висела в полутора метрах от пола. Инструктор орал ей: «Лети на меня, на меня!» – а когда распятая долетала до него, он её отталкивал и снова орал: «Лети на меня, я сказал!»

– Что он с ней делает? – испуганно спросила я своего.
– Тренирует все группы мышц сразу. Но вас мы просто подвесим за ноги.
– Как за ноги? Как Буратино? – пискнула я.

Дмитрий зафиксировал мне ремнём обе стопы, пристегнул карабином к цепи и стал поднимать вниз головой всё выше и выше.

– Это же дыба! – захрипела я.

Но дыба не помогла. Тогда Дмитрий вздохнул и объявил, что меня придётся обезболить.

После всех этих варварских пыток я могла ожидать от него обезболивания кувалдой по башке, но он всё же предложил просто меня уколоть.

– Если вовремя не уколоть, утром вы можете вообще не встать! – пригрозил мне инструктор.

Я прочитала аннотацию к лекарству, которое он достал, – побочные эффекты занимали всю оборотную сторону листочка, среди них были: потеря зрения, судороги, психические расстройства и даже кома.

Я посмотрела на инструктора вопросительно.

– Фигня! – ответил он ободряюще. – Так всегда пишут. Я этим колюсь много лет, и мне хорошо. Правда, я молодой…
– Знаете что, молодой, хватит уже о моём возрасте! – вспыхнула я. – Колите!

Через пять минут поясницу отпустило, а через десять – бедро онемело по колено.
– Пожалуй, на сегодня упражнений достаточно, – озадаченно сказал инструктор.

На следующий день я потащила Ленку в салон красоты, из которого нам упорно названивали уже месяц, приглашая на рекламную акцию.

– Слушай, это как-то всё подозрительно, – говорила Ленка по дороге. – Столько счастья сразу: час омолаживающих процедур, массажное кресло – и всё бесплатно?
– Они сказали: если сомневаетесь – можете денег совсем не брать. Только паспорт, – успокаивала я.
– А зачем им наши паспорта? – насторожилась Ленка. – Отберут и продадут секс-рабынями в Турцию!
– Ленка, хватит дурить, кто нас продаст? Нас и забесплатно туда не возьмут, разве что гаремы сторожить.

Приняли нас в салоне очень радушно, разве что не целовали, сразу подарили по корейской маске для лица, развели по разным кабинетам  и стали диагностировать кожу лица. Косметолог Ксения водила по моему лицу какой-то компьютерной мышкой и внимательно смотрела в монитор. Что-то измерила, просчитала в компьютере и сказала с горестным вздохом:
– Наталия, это катастрофа! Ваша кожа в бедственном состоянии, вас надо срочно спасать. Ваш биологический возраст – шестьдесят пять лет!
– Не может быть! – чуть не заплакала я. – Ещё вчера мне было всего пятьдесят девять!

Ксения положила меня на кушетку и принялась колдовать.

– Это очень приятная процедура, – замурлыкала Ксения и смазала правую сторону моего лица какой-то субстанцией. – Сначала я сделаю вам нежный пилинг, потом очищу волшебным лосьоном, затем нанесу изумительную масочку и буду вдувать вам специальным феном живительный кислород. А потом – восхитительный крем. Вы слышали что-нибудь о нашей уникальной израильской лечебной косметике? Я обработаю вам одну половину лица, а потом расскажу о нашей клинике, мы заполним анкетки и кое-что подпишем.

– Минуточку! – заволновалась я. – А вторую половину лица?
– Вторую обработаем после бумажных формальностей, – продолжала щебетать Ксения. – Это займёт всего полчасика, за это время наступит желаемый эффект. Ведь вы же должны оценить разницу между тем, что было, и тем, что стало? И ещё вы мне должны продиктовать шестнадцать телефонов своих подружек. Не волнуйтесь, это всё совершенно конфиденциально, ваши подруги никогда не узнают, кто дал их номера.

И начался цирк-шапито.

– Наша волшебная целебная косметика – это последние разработки, такого нет больше нигде в мире, она омолаживает на клеточном уровне. Да, она дорогая, но ведь нельзя купить «Мерседес» по цене «Запорожца»! Мы предлагаем вам два огромных набора, где есть всё-всё для лица, тела и волос. Если вы их приобретёте, то в подарок получите сертификат на совершенно бесплатные услуги диетологов, косметологов, массажистов, гинекологов нашей клиники. Весь этот комплекс услуг, которым вы будете пользоваться в течение двух лет, стоит четыреста тысяч…

Я даже подпрыгнула на кушетке.
– Сколько?!

Ксения замолчала и посмотрела на меня внимательно, что-то прикинула и сказала:
– Сегодня – последний день уникальной акции, и если вы в неё попадаете, мы отправим запрос в Израиль на вашу рассрочку, а если они одобрят, вы будете платить ежемесячно каких-то пятнадцать-шестнадцать тысяч. Согласитесь, мы, девочки, так или иначе всё равно каждый месяц тратим эти деньги на всякую сомнительную косметику, а тут целебные инновации плюс услуги специалистов!

– Извините, – усмехнулась я, – но я не трачу такие деньги на косметику, хотя мне очень стыдно.

Ксения опять замкнулась, прищурилась, что-то высчитывая, а потом спросила:
– А сколько бы вы могли тратить – так, в качестве фантазии?

Я поняла, что начался восточный базар, и точно так же прищурилась.

– Ну, если мне всё понравится, то тысяч пять – максимум!

Ксения помрачнела, нахмурилась.

– Нет, это, конечно, невозможно! Израильская компания не пойдёт на такие уступки! Но если бы наша клиника сошла с ума и одобрила эту цену, вы бы точно согласились и подписали сегодня договор?

Я поняла, что вторая половина моего лица находится под угрозой, и сказала: «Возможно».

Ксения вскочила и направилась к выходу из кабинета.

– Наталия, я пойду, поговорю с менеджером, опишу ей ваши обстоятельства, и посмотрим, что из этого выйдет. Вы же знаете, что в Израиле матриархат, там они всегда помогают женщинам!

Честно признаться, я впервые услышала, что в Израиле матриархат. Тем временем продолжала лежать на кушетке, как дура, с двумя разными половинами лица, соображая, как бы мне выйти из этой истории с наименьшими потерями. А ещё я всё больше волновалась за Ленку – где она там, и что с ней происходит?

Через пять минут распахнулась дверь и на пороге кабинета возникли главная менеджер с очень строгим лицом и сияющая Ксения. Главная пожала мне руку и объявила.
– Мы послали в Израиль запрос об особой льготе для вас. Они пока одобрения не прислали, отказы составляют восемьдесят процентов, но если согласятся – это всё, что нам удалось для вас сделать, – менеджер протянула мне какой-то листочек, на котором от руки была набросана схема оплаты и сумма ежемесячного взноса – 6690 рублей.
– Боже мой, Наталия, я поздравляю вас! – заверещала Ксения. – Ирина Петровна, спасибо вам, о, спасибо! Это такое выгодное предложение! Такая удача! Наталия, ну посмотрите на себя в зеркало, как похорошела и помолодела ваша правая половина лица, а ведь это только первая процедура!

Я встала с кушетки и подошла к зеркалу. До боли в роговицах всматривалась в обе половины лица и ничегошеньки не могла разглядеть!

– Вы извините меня, пожалуйста, – сказала я озадаченно, – у меня, наверное, стремительно стало портиться зрение, возрастные изменения… Тем более что за последние сутки я состарилась на шесть лет, с пятидесяти девяти до шестидесяти пяти…
– Ничего, ничего! – ободряла меня Ксения. – Уже сегодня вы получите две коробки чудодейственного эликсира, а платить начнёте только со следующего месяца! Пойдёмте же скорее подписывать договор, а потом я обработаю вам вторую половинку!
– А подписывать надо именно сегодня? – упиралась я. – Могу я взять договор с собой и день на размышление?
– Что вы! Завтра уже будет поздно! – холодно сказала главная, чувствуя, что добыча уходит из рук. – Думайте здесь и сейчас, мы и так пошли вам на уступки! Я жду вас у себя в кабинете.

Менеджер гордо покинула нас, а когда дверь за ней затворилась, Ксения тяжело вздохнула:
– Вы – мудрая женщина. Но продиктуйте хотя бы шестнадцать телефонов. Ведь мне даже не за процедуры платят, а за телефоны…
– Так вы обработаете мне, в конце концов, вторую половину лица?
– Вы мне – телефоны, я вам – вторую половину. Мне всё равно, какие телефоны вы продиктуете, лишь бы отчитаться.
– Ладно, бог с вами, пишите! – и я достала мобильный.

Я диктовала Ксении телефоны каких-то позабытых ассистенток по актёрам, поликлиник, парикмахерских, придумывая им имена, у каких-то реальных номеров меняла цифры местами – словом, с грехом пополам наковыряла шестнадцать телефонов.

А Ксения доделала мне лицо.

В холле я столкнулась с Ленкой, и меня отпустило окончательно. Ленка есть Ленка, она возмущённо отчитывала перепуганную главную:
– Я финансовый аналитик, что вы мне тут втюхиваете?! Где прейскурант на услуги и товары? Где состав ингредиентов на кремах? Где каталоги с вашей продукцией?! Где, в конце концов, результат на моём лице?! Вы хотите, чтобы я прорекламировала вашу клинику подругам, – так я её прорекламирую, и вы пожалеете, что отняли у меня время!

На диванчике в холле бушевала ещё одна женщина очень странной наружности, с опухшим исколотым лицом и жуткими бордовыми кругами вокруг глаз.

– Я кто теперь – енот?! Я не просто енот! Я енот, искусанный пчёлами! Что вы со мной сделали?!
– Мы сделали вам инъекцию ботокса и лазерную шлифовку вокруг глаз, – оправдывалась  администраторша. – Неделя-две, и будете красавицей.
– А как я сейчас по улице пойду?
– Вы напрасно комплексуете, – фыркнула администраторша. – Сейчас все люди продвинутые, сразу поймут, что женщина просто следит за собой.
– Это называется – следит? – ещё больше распалялась женщина. – Да во времена инквизиции не пытали так страшно! Кто вам дал мой телефон, отвечайте!
– Ваши друзья…
– Друзья?! Имена, фамилии!
– Ленка, валим отсюда, – шепнула я. – Ну его, это кресло массажное, ещё покалечат!

Как мы хохотали с Ленкой на улице, как радовались, что вырвались!

– А ты слила им телефоны подруг? – спросила я Ленку.
– Слила, – призналась Ленка. – Например, сантехника Васю. Он ответит им на звонок со всей своей пролетарской прямотой!

А вчера мне позвонила приятельница Юлька, чуть старше меня по паспорту. Я рассказала ей о наших приключениях на фитнесе и в салоне красоты, пожаловалась на свой престарелый биологический возраст, на что она со всей серьёзностью физика-ядерщика сказала:
– Наташка, я была недавно в одной поликлинике, где меня взвешивали, измеряли и диагностировали. Так вот, доктор, сопоставив мой рост (сто семьдесят два) и вес (пятьдесят два килограмма), в ужасе вытаращилась в компьютер: «Женщина, я не вижу вашего биологического возраста! Его просто нет!» Я ей сказала: «Но я-то есть!» «И это очень странно!» – пожала плечами доктор.