У девочки Тани день рождения, ей исполняется пять. Даша обиделась, она хотела справить своё пятилетие раньше Тани. Кто бы мог ожидать такого коварства от лучшей подруги.

– В прошлый раз у неё день рождения тоже был раньше! – возмущается Даша. – Это нечестно, почему ей всегда всё достаётся первой?

Катя утешает её – кому как не Кате знать, что это пройдёт. Не далее как месяц назад Катя сама радовалась, что её подруге Ирке уже тридцать, а ей – всего двадцать девять. Катя не уверена, есть ли жизнь после тридцати. Каждый раз, когда она встречает Ирку, я замечаю, что она исподтишка придирчиво осматривает её на предмет глубоких морщин, седины и маразма. Катя уверена, что весь этот ужас обваливается на женщину внезапно и единовременно, без объявления войны, так что несчастная и пискнуть не успевает, как уже обнаруживает себя дряхлой старухой.

– И день рождения у Тани летом, а у меня опять, наверное, зимой! – негодует Даша.

Здесь Кате возразить нечего, в этом исключительно её вина.

– Извини, доченька, – говорит она. – В следующий раз рожу тебя летом. Зато тебе на день рождения можно дарить красивые варежки, а Тане их никто не подарит. Как-то глупо дарить варежки летом.
– Ну, тогда ладно, – говорит Даша, на этих условиях она согласна примириться с несправедливостью окружающего мира. – А можно мне розовые варежки?

Потом мы идём покупать подарок.

– Что любит Таня? – спрашиваем мы Дашу.

Даша пожимает плечами: откуда она может знать, что любят пятилетние девочки, ей самой только четыре.

– Мягкую игрушку? Или, может, куклу? – спрашивает Катя.

Даша глубоко задумывается и вспоминает, что в дни своей молодости Таня любила природу.

– Давайте подарим Тане крысу, – предлагает Даша. – Танина мама разрешит, честно!

Катя решительно отвергает крысу, она понимает, что уже довольно скоро случится пятилетие Даши и уж Танина мама сумеет выбрать для Даши подходящий подарок. Месть сладка, а Танина мама любит всё сладкое.

Мы ведём Дашу в «Детский мир». Там Даша влюбляется в сиреневого кенгуру.

– Кенгуру-у-у! — говорит Даша, голос её дрожит.

Кенгуру обладают особой привлекательностью для девочек, потому что у них на пузике есть кармашек, в котором помещается ещё один кенгуру, поменьше. Кенгуру – это австралийская разновидность матрёшки.

– Кенгуру – сумочное животное, – авторитетно заявляет Даша.
– Авосечное, – смеётся Катя.
– Нет, сумочное, сумочное! – настаивает на своём Даша. – Видишь, у неё сумка, а в сумке кенгурёнок.
– У меня тоже сумка, – демонстрирует Катя свою сумочку. – Я тоже сумочное животное?

Даша вздыхает: трудно иметь дело с людьми, ничего не понимающими в зоологии. У Дарвина в своё время были те же проблемы, он в таких случаях тоже тяжело вздыхал и принимался объяснять:
– Ты – мама. А кенгуру – зверь, все звери – животные, а мамы – это человеки.

Даша на минутку умолкает, проверяя в уме, нет ли где логических ошибок в этом утверждении, потом приходит к выводу, что всё верно.

– А дядя Лёша тогда кто? – спрашивает Катя.

Даша задумчиво осматривает меня.

– Дядя Лёша – тоже человек, – отвечает она, хотя уже не так уверенно.

Вне всяких сомнений, Катя скорее отнесла бы меня к отряду гигантских ленивцев, но спорить с Дашей она не решается, Даша – бесспорный авторитет в вопросах зоологической принадлежности. К тому же нам всё ещё нужно купить подарок для Тани. Мы несём кенгуру вместе с кенгурёнком к кассе.

– Её зовут Инна, потому что она кенгурина, – говорит Даша. – Кенгуру – это мальчики, а кенгурины – девочки, она девочка, потому что у неё сумка и кенгурёнок Петя.
– Давай её красиво упакуем, – предлагает Катя.

Даша прижимает к себе кенгурину обеими руками и начинает дышать так свирепо, что мы понимаем: Таня получит Инну, только если вырвет её из Дашиных холодных мёртвых пальцев.

– Инна – моя, – говорит Даша. Все звери, которым Даша успела дать имя, автоматически становятся её зверями.

Мы возвращаемся в магазин, чтобы купить Тане новый подарок, нельзя допустить, чтобы праздник омрачился кровопролитием.

– Вот, – говорит Даша, – давайте купим ей этого пупса.

Если бы Джордж Лукас снимал кино про Танин день рождения, то в тот момент, когда Даша несёт подарок, играл бы «Имперский марш». Даша несёт пупса торжественно, на вытянутых руках, чтобы не успеть с ним сродниться, иначе акт дарения может не состояться. К тому моменту, когда мы достигаем дверей Таниной квартиры, пупса уже почти зовут Кириллом. К счастью, Таня успевает открыть дверь вовремя и принимает подарок.

– Ой! – радостно кричит Таня. – Можно он будет Максим?

Даша разрешает. Потом поворачивается к нам и говорит:
– Ладно, идите домой. Инну положите ко мне на кровать, там её дом.

И уходит. Последняя её фраза, которая доносится до нас из-за двери:
– А торт у тебя будет?

А мы с Катей отправляемся домой, в соседний двор. Ветер укладывает Кате волосы в какую-то оригинальную причёску, Катя держит в руках сиреневую кенгурину Инну.

– Придётся купить Даше ещё одного кенгуру, – говорит Катя. – А то кенгурина-мама есть, и кенгурёнок есть, а кенгуру-папы нет. Нужен кенгуру-папа, без сумки, чтобы была нормальная семья, как у всех.
– Никогда не видел кенгуру без сумки, — говорю я.

Катя кивает.

– Надо поискать в «Детском мире», – говорит она. – Может, найдётся бракованный, без сумки, это будет папа.

Теперь вы знаете, что в мире дикой природы мужчины – это бракованные экземпляры кенгуру. Если экстраполировать эту мысль на всё человечество, то она получается на удивление глубокой.