Преподаватель скоро будет
22.08.2016 15:24
Захотелось достать автомат Калашникова

Преподаватель скоро будетМоя дочь ходит в студию рисования. Ей очень нравится. И атмосфера, и учитель, и сами занятия. Я абсолютно не против этой студии, если бы не одно «но». Учительница постоянно опаздывает, что меня, человека крайне пунктуального, доводит до зубовного скрежета и трясучки.

Я сама ни разу в жизни никуда не опоздала. Мой принцип – лучше прийти на полчаса раньше, чем на минуту позже. Не имею привычки подводить людей или заставлять их ждать: ритм жизни сейчас бешеный, каждая минута порой на счету.

А вот наша учительница, видимо, считает по-другому. Сначала она опаздывала на пять-восемь минут, что меня не слишком беспокоило, но давало пищу для размышлений. Учитель должен служить примером, разве нет?

Дальше – больше. Опоздания увеличились до 10–15 минут. Ей на руку, что дети по большей части ходили в студию сами, без родителей, некому было сделать замечание. А бабульки, приводившие внуков, молчали, им всё равно. Пока ждали нашу Т., они просто мило беседовали друг с другом.

Я до поры до времени молчала по разным причинам. Главная из них – не хотела портить отношения с Т., ведь она учит моего ребёнка. Плюс у меня сложилось впечатление, что она довольно обидчивая женщина.

Когда случилось опоздание на полчаса, я обратилась к директору центра творчества и спросила, что это значит. Сказала ему, что опоздания Т. мне уже надоели, что это не дело – опаздывать три раза из четырёх. Что моя дочь школьница, ей ещё уроки делать, а значит, нет времени ждать преподавателя.

Директор посмотрел на меня, что-то буркнул в оправдание Т. (вроде «едет уже») и предложил открыть класс, чтобы дети туда зашли и ждали учителя под его личным присмотром. Я согласилась, потому что мне нужно было бежать по делам.

Когда пришла за дочерью, выяснилось, что преподаватель опоздала на сорок пять минут, потому что она заболела и долго решала, стоит ехать на работу или не стоит. Всё-таки приехала. Покрутилась полчаса, сказала, что ей плохо, распустила детей и пошла за больничным.

За время её болезни я немного успокоилась и решила ещё раз поговорить с директором. Но он вообще не внял моим просьбам повлиять на Т. Его главный аргумент: «Да, она опаздывает. Но потом занимается с детьми после окончания занятий, компенсируя опоздание». Нормально, да? То есть я должна привести ребёнка вовремя, а преподаватель сама решит – опоздать или не опоздать. Если опоздает – задержится. И зачем мне это надо? Я хочу чётко знать, когда занятие начнётся и когда закончится, а не подстраиваться под нерадивого педагога.

Директор, спокойный как удав, сказал, чтобы я не нервничала. И это вместо того, чтобы исправить ситуацию. Ведь к тому времени опоздания Т. бесили уже не только меня.

Опоздания продолжались. Тридцать-сорок минут – обычное дело. Я сидела в вестибюле, злилась на Т. и говорила дочери, что это последний раз. Потому что достало, если не сказать грубее. Дочь понимала моё возмущение, но бросать студию не желала.

Оставлять дочь в открытом классе под присмотром директора мне не хотелось. Потому что пару раз всё было нормально, а на третий раз он ушёл, дети начали беситься, одному мальчику едва не разбили голову.

Когда Т. в очередной раз опоздала на сорок минут, я уже надоела вахтёрше расспросами. Мне грубо ответили, что я скандальная особа и всех уже достала. Рассвирепев, снова пошла к директору и практически накричала на него, потребовав ответить, что за бардак творится в его центре. И где опять, чёрт возьми, Т.? Директор сказал, что она едет, просто немного не рассчитала время. Я спросила, где она живёт. Ответ убил – на соседней улице. То есть максимум десять минут на маршрутном такси. Что значит – не рассчитала? Даме, к слову, за пятьдесят. В СССР не научили рассчитывать время?

В тот день я ушла и забрала с собой дочь, потому что чувствовала: если увижу Т. – наговорю ей лишнего. Выходя из центра, увидела её, спокойно шедшую на работу. Шмыгнула за угол, чтобы с ней не встречаться. Дома объяснила дочери, что нервы у меня не казённые, день не резиновый и есть дела помимо рисования.

Потом, успокоившись, решила, что буду приводить дочь вовремя, а забирать чуть позже, потому что Т. действительно отрабатывала свои опоздания.

Какое-то время всё шло нормально. Но однажды я пришла на полчаса позже времени окончания урока, потому что Т. опоздала на сорок пять минут и мне было сказано, что это время будет отработано. То есть я пришла ещё на пятнадцать минут раньше. Нашла дочь в слезах. Она сказала, что Т. всех давным-давно отпустила, а сама пошла с другой группой на празднование Масленицы в актовый зал. Все разошлись, а моя дочь сидит и плачет.

Захотелось раздобыть где-нибудь автомат Калашникова. Отдышалась. Успокоила дочь. Извинилась, что пришла позже (хотя это неправда), посетовала, что так всё получилось.

Ближе к маю ситуация немного нормализовалась. Т. опаздывала, но не так, как раньше. Я с ней старалась не сталкиваться и не здороваться. Договорились с дочерью, что ходить больше не будем, хотя остался ещё год.
Сейчас дочь робко закидывает удочку, спрашивает, продолжим ли мы ходить в студию. Не знаю, что ей ответить.

Из письма Инны
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №33, август 2016 года