Я пришла в новую школу в седьмом классе круглой отличницей. Естественно, результаты учёбы ухудшились: новый коллектив, другие требования, одна из лучших школ города. Но по итогам года всё равно оставалась твёрдой хорошисткой.

Единственный предмет, который мне не давался, – химия. Я её не понимала, съехала на тройки, хотя и старалась. Учительница не стремилась объяснить непонятные моменты, отмахивалась. В восьмом классе я вытянула химию на четвёрку, но это стоило невероятных усилий. А когда пришла писать заявление на приём в девятый (тогда ещё была десятилетка), меня поставили перед фактом: берут только в класс химического профиля. Два остальных – общеобразовательные, а этот, с химическим уклоном, – для самых сильных учеников. Завуч была непреклонна: иди в этот класс или переводись в другую школу, по месту прописки.

Десять уроков химии в неделю! Со слезами на глазах я написала заявление в класс химического профиля. Потому что эта школа мне очень нравилась, все дети были на удивление дружными. Я очень хотела остаться.

И вот первый урок химии. В класс входит учитель – не химичка, что была у нас раньше, а мужчина лет сорока, ростом едва метр шестьдесят, в очках и потёртом вязаном жакете с вытянутыми карманами. Владимир Владимирович, которого ученики прозвали Квадратом.

С первых слов мы слушали его затаив дыхание. Человек с изумительным чувством юмора преподносил ненавистный мне предмет так, что от смеха к концу урока у нас болели животы, а материал откладывался в голове как бы между прочим. Очень пластично двигая руками, он показывал, как изгибается молекула углеводорода. В буквальном смысле на пальцах объяснял гибридизацию, показывал качественные реакции и просто эффектные опыты. Оказалось, что химия – это очень интересно. А слушать преподавателя, перемежающего формулы то стихами на французском языке, то чтением отрывков из романа «Трое в лодке, не считая собаки», можно было бесконечно.

Иногда он называл ученика, не сделавшего домашнее задание, малограмотным бездарем, но это было не обидно, а скорее забавно. Однажды вызвал меня к доске со словами:
– А сейчас Танечка-куколка напишет нам реакцию.

Но я запуталась, не смогла дописать, огорчилась. А Владимир Владимирович сказал:
– Нет, не куколка. Ты ещё гусеница бездарная.

И мы смеялись всем классом, потому что в его устах это звучало не оскорблением, а такой юмористической характеристикой. Как и словечко «филолухи» в отношении набранного годом позже филологического класса.

Он ставил двойки на всю страницу дневника, закрывая красным «лебедем» клеточки, куда другие учителя могли бы втиснуть свою оценку. Один раз даже у меня была такая, хотя по химии я стала отличницей. Он научил нас записывать лекции, поскольку организовал преподавание по парам, как в институте. Один день – пара для лекций, второй – два урока решаем задачи. И это умение успевать записывать за учителем очень пригодилось мне в институте.

Владимир Владимирович готовил учеников на олимпиады по химии, и мой одноклассник занял призовое место на Всесоюзной олимпиаде со вторым результатом.

А ещё наш Квадрат каждый год организовывал в школе «химические вечера» с опытами, со сценками из жизни химических элементов, с викторинами и призами. Это событие в школе было самым ожидаемым, даже больше, чем новогодняя дискотека.

Когда пришло время поступать в институт, я выбрала специальность «Химическая технология» и замахнулась на Московский химико-технологический, знаменитую «Менделеевку». ЕГЭ тогда не было, сдавали вступительные экзамены. И я готовилась по лекциям Владимира Владимировича. Когда в институте отвечала по билету приёмной комиссии, они меня спросили, где я училась.

– В химклассе, – ответила я.
– Но у нас нет химклассов в Донецке.

Имелись в виду подготовительные классы в регионах с преподавателями от химико-технологического института.

– А это не ваш, это наш химкласс!

Химию я сдала на пять, вместе с оценками по остальным предметам набрала проходной балл и поступила.

Мою сестру родители перевели в девятом классе в ту же школу. И химию у неё преподавал Владимир Владимирович. Он очень огорчался, что сестра не дотягивает до моего уровня, но иногда завышал ей оценки – «в память о твоей сестре».

Когда через два года я приехала на вечер встречи выпускников, то ждала только Владимира Владимировича, чтобы с ним поговорить и поблагодарить за то, что привил любовь к химии. А рядом на крылечке стоял мальчик, который окончил школу позже меня. Он сказал, что по химии у него были тройки, а иногда и двойки, но Квадрат – его самый любимый учитель: «Таких больше нет!»

Сейчас в связи с печальными событиями в Донецке я часто вспоминаю своего Учителя, хотя не видела его больше двадцати лет. Жив ли, преподаёт ли ещё, как он там? Владимир Владимирович был не женат и бездетен, всего себя посвятил ученикам. Надеюсь, что те, кто остался в Донецке, смогут поддержать нашего Учителя в нелёгкие времена.