– Лена, это большой срок! Можно тебя уже назвать примой коллектива?
– По количеству ролей и их значимости, естественно, я прима. (Смеётся.) Но ведь обычно ведущую актрису определяет руководство, в моём же случае такого не происходило. При художественном руководителе Павле Хомском, который недавно ушёл из жизни, я не считалась примадонной, поскольку это всё-таки был его театр. Помню, меня в труппу утверждал художественный совет – десять человек, среди них такие великие артисты, как Леонид Марков, Ростислав Плятт, Георгий Тараторкин, Геннадий Бортников, Анатолий Адоскин и другие. Они были за меня. А вот худрук Хомский и директор театра Лосев не очень хотели брать молодую актрису, но всё-таки им пришлось отступить перед авторитетом старейших актёров. И хотя в молодости я играла много главных ролей, по двадцать восемь спектаклей в месяц, примой себя никогда не ощущала. А вот сейчас сама себя таковой назначила! (Смеётся.)

– Ты назвала легендарные имена – Ростислава Плятта, например. В твоём театре когда-то работала Фаина Раневская. Какими тебе вспоминаются эти великие артисты?
– Я пришла в театр, когда Раневская уже умерла. Но видела её чуть раньше в постановке Сергея Юрского «Правда – хорошо, а счастье лучше», где Фаина Георгиевна играла свою последнюю роль Фелицаты. Помню, как только пришла в труппу, Леонид Васильевич Марков мне сказал: «А знаешь, Раневская тебя бы любила!» Почему-то он так решил – может, из-за моего смелого характера? А с Пляттом мы репетировали пьесу Алексея Арбузова «Виноватые», я – Тоня, Ростислав Янович – мой дедушка. Жаль, что премьеру он увидел лишь из зала. Помню, как Плятт хвалил меня. Конечно, было приятно. Слава богу, этот спектакль успели снять для телевидения. Недавно увидела его по ТВ, и знаешь, как ни странно, осталась собой довольна. Хотя это моя первая роль в театре, но с актёрской точки зрения она сделана виртуозно. Смотрела на себя, игравшую тридцать три года назад, и получала удовольствие.

– Трудно, наверное, вчерашней студентке входить в сложившуюся труппу? Все знают, сколько зависти за кулисами, подозрений, выяснения отношений. Особенно между женщинами.
– Нечто подобное действительно происходило. Некоторые актрисы зло возмущались: «Её взяли зайчиков играть, а она выходит в ролях героинь». Но, поработав со мной в спектаклях, те же актрисы потом извинялись – мол, были не правы. И это дорогого стоит.

– А у тебя был выбор, в какой театр пойти работать?
– Да, мой педагог в Училище имени Щепкина Виктор Иванович Коршунов приглашал в Малый театр. Когда я отказалась, он так сильно обиделся, что мы много лет не общались. Но первым после учёбы меня позвал художественный руководитель Театра Сатиры Валентин Плучек. Он даже с Андреем Мироновым меня познакомил, который тогда начинал ставить пьесу «Прощай, конферансье!». Один раз я присутствовала на читке пьесы – Андрей Александрович проводил предварительную репетицию. Валентин Николаевич также хотел, чтобы я играла в «Женитьбе Фигаро» – заменила Сюзанну, но я отказалась. Плучек очень расстроился. Когда я потом встречала его с супругой на Тверской улице, он здоровался, но каждый раз говорил с обидой: «Предательница».

– В одном из твоих интервью прочитал, что ты больше любишь работать в театре, чем в кино. Правда?
– Сейчас совсем по-другому. Да, после того как на экраны вышел фильм «Формула любви», я выбрала театр, тогда он меня очень мощно увлёк. В театре я проводила каждый день с утра до позднего вечера, спала в гримёрке между репетициями и спектаклями. Поэтому, когда меня приглашали на съёмки, я отказывалась – не было ни минуты свободного времени.

– Не жалеешь? Всё-таки кино даёт большую популярность, чем театр.
– Наверное, немного жалею. Но тогда рядом не было умного человека, который бы сказал: «Валюшкина, вот выпустила премьеру в театре, теперь иди снимайся! А потом вернёшься репетировать новый спектакль». Первый муж, который был моим педагогом в училище, наоборот, не желал моего успеха в кино, высказывался против моей известности. Будучи старше меня на пятнадцать лет, он прекрасно понимал, что в какой-то момент я могу «улететь», если ещё раз уеду на какие-нибудь съёмки и мне там попадётся кто-нибудь вроде Александра Абдулова. Поэтому он хотел, чтобы я работала только в труппе и под его присмотром, он ведь тоже служил в Театре имени Моссовета.



– Знаю, что с вопросами о фильме «Формула любви» тебе уже надоели, но всё-таки эта картина сделала тебя известной.
– Я прошла через несколько стадий отношения к этому фильму, были и обожание, и абсолютное равнодушие. Сейчас понимаю, что это моя жизнь, от которой никуда не денусь, она всегда будет со мной, зачем от неё открещиваться? Недавно мне сказали: «Слушай, а ведь фильм «Формула любви» – проклятье! Пересмотри его с этой точки зрения: как в жизни твоей героини появился экстрасенс – граф Калиостро, как тебя забрали из дома, как ты научилась останавливать сердце…» Я задумалась: может, правда? У меня ведь потом были три клинические смерти! Тем более свою формулу любви я так и не вывела, пришла к мнению, что её просто нет. И поняла, что действительно это моё проклятье!

– Лена, ты упомянула о клинической смерти. Помню, Лев Дуров на вопрос об этом отшучивался: «Я думал, это свет в конце тоннеля, а оказалось, паровоз». Помнишь свои ощущения? Есть ли там что-нибудь этакое?
– Там ничего нет. Свет в конце тоннеля ты видишь в тот момент, когда уже выходишь оттуда. У меня был один очень тяжёлый выход из наркоза, страшное чувство, невозможно забыть. Носишься по коридорам с бешеной скоростью, маешься, не понимаешь, кто ты, и выхода нет. Возникает страх, что никогда не выберешься из этих коридоров! Потом вдруг ощущаешь себя мечущимся листком дерева. Через какое-то время осознаёшь, что ты – Лена Валюшкина, постепенно выползаешь. Но тот страх запоминается. А ещё была одна история: закрыла глаза, умерла, перелили кровь, открыла глаза – живая. Это у всех по-разному происходит. Но то, что там ничего нет, – абсолютно точно.

– Ну а вообще ты веришь в жизнь после смерти?
– Нет. Ничего хорошего там нет, всё хорошее – здесь.

– Возвращаясь к «Формуле любви»: ожидала ли ты, что фильм станет таким любимым у зрителей?
– На съёмках никто не знал, что из этого получится. Но когда драматург – Григорий Горин, а режиссёр – Марк Захаров, когда снимается такая гениальная команда актёров, то, конечно, сознаёшь, что это – событие. А для меня тем более. Естественно, попасть в такую картину было большим счастьем. Понимаю, сколько было зависти, ведь на роль Марии Ивановны пробовались и другие актрисы. На съёмках Нодар Мгалоблишвили, игравший Калиостро, сломал ногу, и мне кажется, это тоже мистическая история. Срочно переписывали весь сценарий, ведь актёр просто не мог ходить. Из-за этого двухсерийный фильм получился односерийным. В результате моя главная роль оказалась почти второстепенной, много сцен со мной было вычеркнуто.

– После «Формулы любви» вторая волна популярности пришла к тебе с сериалом «Универ. Новая общага» и с комедией «Горько!».
– Ещё меня узнают по программе канала ТНТ «Битва экстрасенсов», которую я одно время вела. Но и до «Универа» с «Горько!» были хорошие киноработы, например, фильм «Человек безвозвратный». Меня номинировали на лучшую женскую роль на фестивале «Кинотавр», но по объёму она не очень большая, поэтому приз получила Рената Литвинова за фильм «Мне не больно». Кстати, наши киноистории похожи: моя героиня в фильме умирала от рака, и её – тоже. Но вот что меня покоробило: в последних кадрах Рената была в коротком парике, а я в кино не люблю ни париков, ни искусственных цветов, а также не терплю неглаженых занавесок. Чтобы сыграть финальный кадр в нашем фильме, я по-настоящему постриглась наголо, да ещё легла в клинику, чтобы специально похудеть на пятнадцать килограммов. Посмотри, кстати, фильм, работа у меня там потрясающая! А ещё помню картину «Враги», где сыграла Настю и получила за эту роль много премий.

Конечно, проекты, которые ты назвал, стали популярными. Признаться честно, я не сразу согласилась сниматься в сериале «Универ. Новая общага». Когда предложили попробовать, отказалась, потому что первый сезон этого проекта мне не понравился. Но меня убедили, что всё будет по-другому: другой сценарий, другие декорации, новые камеры, технологии. И согласилась.



А вообще я – бесхозная актриса, за мной никто не стоит. Меня просто несёт по течению, прибивает к берегу, а потом дальше несёт. Всё, что делаю, я делаю сама. За мной нет «серых кардиналов», поэтому у меня сложный путь. И сплю я с чистой совестью, как младенец. Смотрю цветные сны, и даже вещие.

Сейчас у меня возрождение – я в полёте. Скажу твёрдо: сегодня могу всё! Нахожусь в потрясающем актёрском состоянии. Да и в бытовом плане многое умею, не дружу только с электричеством. (Смеётся.) Несколько раз меня очень серьёзно било током, поэтому электричества боюсь.

– Для тебя существует проблема возраста? Ты играла романтических героинь, а сейчас – мам, бабушек…
– Я прекрасно понимаю, что мне уже не шестнадцать. С ужасом смотрю на актрис, которые на сцене молодятся, вижу, как некоторые не могут переступить этот рубеж. Одна подруга потребовала: «Прекрати играть бабушек!» Но мне это нравится! Часто играю мам уже достаточно взрослых артистов, которые не намного моложе меня. Кстати, зрители отмечают, что в фильмах я становлюсь удивительно похожа на своих «кинодетей». Так заложено природой – мы стареем, и с этим ничего нельзя сделать. Бороться бесполезно, ты всегда проиграешь, и чем быстрее актриса с этим смирится, тем больше ролей получит.

– Лена, слушая тебя, удивляюсь: откуда в тебе столько самоиронии и рассудительности?
– Я это сама в себе воспитала, сама себя сделала. Знаешь, моей жизни кому-нибудь хватило бы на сто пятьдесят жизней. Рассказать всё, что я пережила, – хватит на несколько сценариев. Другой бы на моём месте сломался, а я выстояла. Предательства мужчин, измены, разводы, болезни… Всё вспоминать не хочется. Другой бы отравился, выбросился из окна, спился, но я выбрала иной путь. Конечно, помогает и его величество случай. В трудной ситуации необыкновенным, волшебным образом появляются нужные люди, возникают какие-то отношения, приходит работа, словно бы мне бросают спасательный круг. Наверное, это потому, что я не желаю оставаться в трудной ситуации.



– Давай поговорим о твоих детях Васе и Маше.
– Ой, о них я могу говорить долго! (Смеётся.) А то уж больно у нас грустная беседа получается. Мы все замечательно общаемся. Вася живёт со своим папой (артист Театра имени Моссовета Александр Яцко. – Ред.), но мы с сыном часто видимся, каждый день созваниваемся. Он безумно любит свою сестру. Учится в МАРХИ на архитектора. Поскольку институт в Москве, а мы живём за городом, то и решили, что ему лучше пожить у папы. Учение даётся непросто, потому что хочется погулять, а мать, как нудная грымза, ежедневно звонит и надоедает нравоучениями. Маша учится в подмосковной школе в седьмом классе. Очень хорошо рисует, занимается при Архитектурном институте. Такая в нашей семье художественная направленность.

– А могла бы допустить, чтобы твои дети стали актёрами?
– Допустить могу, но они это не любят, не хотят. Никогда не ездили с нами на съёмки, не болтались за кулисами театра, как это часто бывает в актёрских семьях. У них всегда была своя насыщенная детская жизнь. Каждый раз, когда им нужно, например, сняться для какой-нибудь передачи, я их долго уговариваю. Но они талантливые и артистичные – однозначно могут быть актёрами, и как потом повернётся в жизни, мы не знаем. Кстати, Вася однажды пробовался на роль в фильме потрясающего режиссёра Андрея Звягинцева. Тоже долго уговаривали сына, я сказала, что за пробы получишь деньги, и тогда Вася согласился. Но режиссёр взял другого мальчика. Вася ждал, потом расстроился и сказал: «Никогда не подходите ко мне со своим кино!» Но если вдруг сын или дочь захотят стать артистами, то пусть. Посмотрим. По крайней мере, я им запрещать не буду.



– Напоследок спрошу: чего бы ты хотела попробовать? Освоить что-нибудь новое для себя? Может, о какой-нибудь роли мечтаешь?
– Хотела бы написать книгу. Мне есть о чём рассказать и зачем. Но это надо сесть и писать, писать… Хочу закончить киносценарий, над которым уже начала работать, это история обо мне. А ещё в планах запеть, заработать на дом у моря, заняться виноградником, как Жерар Депардьё, и много-много путешествовать. А пока я работаю – снимаюсь в фильме «СуперБобровы-2». Очень интересное кино. Скоро увидите.