В десятилетнем возрасте Анюта начала сомневаться. Мысли по этому поводу она выразила очень современным образом: на своей страничке в «Одноклассниках» установила надпись-статус: «Кто верит или не верит в Деда Мороза – пишите! А я к Новому году сделаю вывод». Такой вот крик души маленькой взрослеющей девочки, желание разобраться, подискутировать.

«Новую жизнь нужно начинать с ремонта», – решительно сказала себе Лиза и отправилась в магазин «Стройматериалы». Новый год они встречают у мамы. Конечно, придётся снова выслушать лекцию о том, что за мужа нужно было держаться руками, ногами и зубами, несмотря на все его заходы налево. Зато мама искренне будет рада внуку Лёньке. Он поживёт у неё до Рождества, пока Лиза поклеит обои и побелит потолки. Квартира, доставшаяся ей после размена с мужем, была вполне чистой, но всё же хорошо, что она затеяла ремонт: в праздники не будет времени рыдать в подушку по разбитой семейной жизни.

После детского дома я окончила училище, а мой будущий муж отслужил в армии. Поженились. Сын родился, пошёл в садик. Мы снимали десятиметровую комнату с отдельным входом в частном доме. Жили бедновато. В комнате плита, топили дровами, углём, стояла наша железная кровать, а сын спал на самодельном топчане.

Например, если возникает какая-то служебная проблема, то Ваня Копчиков сразу бросается в драку, издавая свои излюбленные боевые кличи типа: «Сейчас мы эту Сахару пропылесосим!» Или: «Сейчас мы эту мандулу унасекомим!» И пылесосит, и насекомит. Он очень любит «пылесосить Сахару» или «косить баобабы», или что-нибудь в этом духе.

Дом у нас длинный – восьмиподъездный, пятиэтажный, старая бетонная панелька, окрашенная белой краской. Я про себя называю его «Белый лебедь». Мои земляки знают, что в Пермском крае есть тюрьма с аналогичным названием. Именно для пермяков подчёркиваю, что никаких аналогий с этим заведением не провожу, а называю свой дом так, потому что люблю.

Мне скоро исполнится 28 лет, но я до сих пор наивная мать Тереза. Сколько мне садились на голову, сколько страдала из-за своей сердобольности, но так ничему и не научилась. Я хочу меняться, хотя не знаю как. Очень жалею, что меня воспитали такой сострадательной, завидую людям, которые могут нагрубить или отказать.

Мы говорили о том, кто у нас на курсе стучал или мог стучать на своих товарищей, стучал начальству и так называемым компетентным органам. Договорились до того, что каждому из нас рано или поздно предлагалось стать так называемым секретным сотрудником – сексотом.

Таких пирогов мы нигде и никогда не ели, до того они были вкусны. И главное, Ольга Ивановна в свои почти 80 лет пекла их раз в неделю, из расчёта пирог на день. Они лежали на столе без всяких хлебниц, пакетов,  и не черствели, не покрывались плесенью на протяжении всей недели.

Потом подруга позвала меня работать в магазин. Вот тут-то я и увидела все «прелести» жизни продавца! Товара было много: горы колбасы, кучи свежей рыбы и мяса, всё это очень сохло. Покрывать убытки мы должны были деньгами из собственного кармана.

А хотите, я раскрою вам один страшный и ужасный секрет – как распиливают женщин. У меня в этом смысле большой опыт.
Нет, сама лично я никого не распиливала. Пилили меня. Ровно пополам: верхняя часть туловища с головой в одном ящике, нижняя с ногами – в другом.

Назвать получение новой, более просторной квартиры рядовым событием в семейной жизни – значит, безжалостно умалить те чувства, которое испытывали мы с женой и двумя сыновьями. Двухкомнатная! С деревянными полами! С накатанными на стены золотыми финтифлюшками!