Когда приходит время стричься, я звоню старинному другу. Давным-давно его любовница, парикмахер по профессии, обучила любимого мужчину основам своего мастерства. Мой друг оказался прилежным учеником. Под щёлканье ножниц и вибрацию китайской машинки, а затем на кухне под шипение закипающего кофе мы обсуждаем последние новости. Но иногда стареющей душе хочется праздника...

Остановиться он не мог, висел запрещающий знак. Ещё несколько раз проезжал, но видение больше не появлялось. Потом как-то с друзьями зашёл пообедать в пиццерию, а там настоящее шоу! Официантка тарелки со стола собрала, на поднос водрузила, на высоких каблучках покачнулась и всю посуду об пол шарахнула. Пригляделся – опять она, девушка-видение! Через неделю собрался с духом, пошёл знакомиться, но эта официантка уже не работала.

За год нашего знакомства она трижды собирала вещи и однажды даже вызвала грузовик. Но в последний момент пожалела своего недотёпу. Я понимала, что вырвать её из этих ущербных отношений может только новый человек. И он появился – на праздничном корпоративе. Крепкий черноглазый брюнет со стильными гусарскими усиками, густыми чёрными волосами и вечной улыбкой.

Оказалось, он привёз две пачки своих книг, чтобы раздаривать. «Пусть народ знает Пехтерева! Его надо знать!» Пока он бегал за книжками, Борис обнял Ольгу, возвращавшуюся с моря. День был солнечный, великолепный, морской. Ольга повязала на бедра лёгкое голубое парео и шла под широкополой соломенной шляпой, слегка усталая и разомлевшая. Её хотелось немедленно взять на руки, отнести в комнату…

Знакомство – дело нехитрое для молодых в любом месте и в любые времена, но Нина была приезжей, а Игорь – москвичом из старой профессорской семьи. Речь, впитанная с молоком матери, всегда выдаёт человека. Нина глухо, не по-московски, произносила звук «г», кроме того, якала и говорила «нехай». Диалектизмы ещё можно изжить, но куда деть рабоче-крестьянское происхождение?

«Гуру» в пух и прах разнесла гардероб незадачливой женщины. И от душевной широты принесла ей свою клетчатую короткую юбку, высокие белые сапоги и свитерок – так сказать, с барского плеча. И вроде вещи все неплохие, фирменные, дорогие, но дело в том, что при одинаковых объёмах рост «кутюрье» был под 180 сантиметров, а влюблённая не дотягивала и до 160. Тем не менее под одобрительные комментарии благодетельницы моя знакомая облачилась в принесённые шмотки...

Брошенный муж Юра впал в уныние. Ещё бы: день за днём, из года в год, подобно Пигмалиону, он холил и нежил свою Галатею, которая была единственным смыслом его существования. А ведь Юра на своей работе считался очень неплохим специалистом, в коллективе его уважали и ценили. Но он предпочитал оставаться в тени обожаемой супруги. А она вон как с ним поступила.

Немая сцена. Он смотрит на меня в надежде увидеть восторг, а я борюсь с растущей волной гнева и думаю, кем себя показать – мудрой женщиной или неуравновешенной истеричкой? Первая с радостью примет любой подарок от своей второй половинки, с трепетом прижмёт его к сердцу, блеснёт слезой благодарности. Но я, видимо, отношусь ко второй категории. С какой стати изображать ликование?

Дозвониться долго не получалось, наконец трубку сняли. Сбивчиво и бестолково парень попросил сестру приехать за ним, назвал адрес и добавил, что совсем голый. Нам ситуацию объяснил так: пришёл к своей любовнице на пятый этаж, ночью неожиданно заявился её муж. Нет, тот его не бил и не оскорблял, просто молча вытолкал голым на лестничную клетку. И вот парень бежал с пятого этажа и стучал во все двери подряд.

И вот в первых числах сентября сидим в классе, ждём начала урока. Прозвенел звонок, и в класс быстро вошла молоденькая и хорошенькая девушка. Обычно на последних партах, на так называемой камчатке, селятся двоечники, но у нас всё было не как у людей. Недаром потом, когда мы выросли и встречались с бывшими учителями, они дружно отмечали неординарность класса. Последние парты у нас всегда оккупировали мальчишки – отличники и хорошисты.

До Юли мужика кормила мать-почтальонша, они жили отдельно, но в одной деревне; ей 77 лет, однако работу не бросала, ведь сыночка надо содержать. А тот и не чешется: дома работы нет, а в город, мол, ездить накладно. Мужик разведён, и быть бы ему злостным неплательщиком алиментов, но и тут маменька помогла: сама бывшей снохе регулярно подкидывала денег до совершеннолетия внука. Вот с таким экземпляром крестница моего мужа прожила три года. Её родители бесились, с ума сходили, а что толку.

Мамедик не прошёл бы «конкурс», если бы не привлёк внимание самой девицы. Он был красив и строен, и это оказался его единственный капитал. А всё остальное невесту не волновало – это папина забота. Сейчас, стоя на берегу рядом с сиреневым «Крайслером», Мамедик ловил вожделеющие взгляды мужчин на своём роскошном автомобиле и кокетливые взгляды девушек – на себе. Одна из них, указав подружке глазами на Фафулю, входившую в море, как лайнер со стропил, прыснула в кулачок.