Всё разбросано. Две собаки и три кошки – соответственно, запах. На полу миски с едой для животных. По всей квартире следы грязных лап. Непонятно, собака нечаянно в молоко наступила или у них тут у всей живности привычка мыть лапы в тарелках. Зрелище не для слабонервных. Даже пить из её чашек расхотелось. Я никогда не была у Даши, но нарисованная Лидой картина меня заинтриговала. За собственной-то внешностью Дашка очень следила.

Саша, так звали молодого человека, пошёл её провожать. Они разговорились и вскоре уже знали друг о друге всё. Что его родители жили на Украине, а потом переехали на Крайний Север в небольшой посёлок, чтобы заработать денег на старость, да и остались тут жить навсегда. Полюбили Север с его тундрой, сопками, озёрами и реками и суровой зимой. Наташа после школы поехала в Питер поступать в вуз, а его впереди ждала учёба в милицейской школе, и тоже в Северной столице.

Молодую женщину с кожей цвета кофе с молоком, судя по всему, тяготила назойливость дурно воспитанного мужчины, каждая реплика которого сопровождалась идиотским смехом. Подумать только, приехала на турецкий берег отдохнуть от своих, и на тебе – они и тут окопались! Такое впечатление, что эти курортные свистуны тянулись за ней по всему побережью.

К выбору потенциального мужа Инна подходила серьёзно, форму держала: облупленный лак на ногтях не носила, после шести ничего не ела, кроме яблок или помидоров. Старательно изучала брошюры по психологии: как завоевать мужское сердце и стать счастливой. На ночь – непременно маску на лицо, чередуя огуречную с тыквенной, распустёхой даже к помойке не выходила. Словом, несла себя по жизни королевой.

Когда приходит время стричься, я звоню старинному другу. Давным-давно его любовница, парикмахер по профессии, обучила любимого мужчину основам своего мастерства. Мой друг оказался прилежным учеником. Под щёлканье ножниц и вибрацию китайской машинки, а затем на кухне под шипение закипающего кофе мы обсуждаем последние новости. Но иногда стареющей душе хочется праздника...

Остановиться он не мог, висел запрещающий знак. Ещё несколько раз проезжал, но видение больше не появлялось. Потом как-то с друзьями зашёл пообедать в пиццерию, а там настоящее шоу! Официантка тарелки со стола собрала, на поднос водрузила, на высоких каблучках покачнулась и всю посуду об пол шарахнула. Пригляделся – опять она, девушка-видение! Через неделю собрался с духом, пошёл знакомиться, но эта официантка уже не работала.

За год нашего знакомства она трижды собирала вещи и однажды даже вызвала грузовик. Но в последний момент пожалела своего недотёпу. Я понимала, что вырвать её из этих ущербных отношений может только новый человек. И он появился – на праздничном корпоративе. Крепкий черноглазый брюнет со стильными гусарскими усиками, густыми чёрными волосами и вечной улыбкой.

Оказалось, он привёз две пачки своих книг, чтобы раздаривать. «Пусть народ знает Пехтерева! Его надо знать!» Пока он бегал за книжками, Борис обнял Ольгу, возвращавшуюся с моря. День был солнечный, великолепный, морской. Ольга повязала на бедра лёгкое голубое парео и шла под широкополой соломенной шляпой, слегка усталая и разомлевшая. Её хотелось немедленно взять на руки, отнести в комнату…

Знакомство – дело нехитрое для молодых в любом месте и в любые времена, но Нина была приезжей, а Игорь – москвичом из старой профессорской семьи. Речь, впитанная с молоком матери, всегда выдаёт человека. Нина глухо, не по-московски, произносила звук «г», кроме того, якала и говорила «нехай». Диалектизмы ещё можно изжить, но куда деть рабоче-крестьянское происхождение?

«Гуру» в пух и прах разнесла гардероб незадачливой женщины. И от душевной широты принесла ей свою клетчатую короткую юбку, высокие белые сапоги и свитерок – так сказать, с барского плеча. И вроде вещи все неплохие, фирменные, дорогие, но дело в том, что при одинаковых объёмах рост «кутюрье» был под 180 сантиметров, а влюблённая не дотягивала и до 160. Тем не менее под одобрительные комментарии благодетельницы моя знакомая облачилась в принесённые шмотки...

Брошенный муж Юра впал в уныние. Ещё бы: день за днём, из года в год, подобно Пигмалиону, он холил и нежил свою Галатею, которая была единственным смыслом его существования. А ведь Юра на своей работе считался очень неплохим специалистом, в коллективе его уважали и ценили. Но он предпочитал оставаться в тени обожаемой супруги. А она вон как с ним поступила.

Немая сцена. Он смотрит на меня в надежде увидеть восторг, а я борюсь с растущей волной гнева и думаю, кем себя показать – мудрой женщиной или неуравновешенной истеричкой? Первая с радостью примет любой подарок от своей второй половинки, с трепетом прижмёт его к сердцу, блеснёт слезой благодарности. Но я, видимо, отношусь ко второй категории. С какой стати изображать ликование?