В первый день мы отправились на прогулочном теплоходе по Оби с высадкой на острове. Путешествие по реке понравилось обоим, только мне стало обидно, что не получилось сделать красивые снимки: Максим не любит фотографироваться, постоянно убегал из кадра. На острове оборудован замечательный пляж. Пассажирам предложили остаться там, а потом вернуться к причалу и дождаться следующего рейса.

Например, в нашей семье никогда не было бесед на подобные темы, о воровстве не говорили, но дети, даже маленькие, всегда понимали: брать чужое – плохо. Мой старший сын однажды соблазнился и взял деньги с видного места, ему было пять лет. Потом сам придумал, как их вернуть, не смог оставить себе, совесть замучила. Признаться постеснялся, а просто, когда мы шли по улице все вместе, обогнал нас и сделал вид, что под столбом нашёл деньги, протянул их папе. С младшим в четыре года тоже был случай.

Учительница биологии казалась нам пожилой, даже старой. Преподавала она так себе, больше рассказывала разные истории, которых знала тьму-тьмущую. Мы знали о её семье всё. Что муж-фронтовик, несмотря на тяжёлое ранение, по-прежнему преподаёт в другой школе историю, а дочь учится в пединституте и у неё есть жених-курсант. О лучшей подруге учительницы мы знали столько, будто сами с ней дружили.

Вот, скажем, слесарь. Сразу ассоциация – алкаш. Как-то раз ко мне на вызов пришёл слесарь, мужчина под два метра ростом, в белоснежной рубашке, костюме, такой весь холёный, обалдеть. Будто не на вызов явился, а в ресторан собрался. Надел свой комбинезон, починил мне трубу, переоделся – и снова во всей красе. А какие два красивых и ухоженных мужика приезжали ко мне доставать из стиральной машины косточку от бюстгальтера? А сборщик мебели на джипе?

– Катюня, вот ты какая! А это Васса, знакомьтесь.
– Какое гордое имя. Вот вырастешь – прочтёшь Горького, «Вассу Железнову», – защебетала мама.
– Можно Васька, просто и коротко.
Я предложила:
– Пошли в мою комнату?
У меня Васса решительно рванула с плеча зелёный брезентовый рюкзак, сразу видно – походница. Вытащила из него и встряхнула мятую ковбойку и техасы с ремнём. Протянула мне термос.

Второй случай, когда я столкнулась со смертью, произошёл в 16 лет. Тут уже родители никак не влияли на моё мироощущение, а вот подруги – другие – очень даже постарались. Тогда произошла самая страшная трагедия в моей юной жизни. Лучшая подруга внезапно пустила обо мне некрасивую сплетню, и вся компания от меня отвернулась. Происходившее казалось сплошным кошмаром. Это ведь то, с чем не подойдёшь, не посоветуешься с мамой.

В детский сад я не ходила. Интернат стал для меня первым «выходом в свет». Многое казалось диким, странным и даже невыносимым. Учительница и воспитатели щедро отвешивали нам подзатыльники за кляксы, неправильно написанные буквы. Причём никакой дискриминации не было: и отличникам, и детям из обеспеченных семей тоже доставались и удары указкой по рукам, и пощёчины, и угрозы. Конечно, всех называли бестолочами. За провинности одного строго карали весь класс.

Радует, что юноша настроен на учёбу. Расспрашивал у старшей девушки в секции о трудностях с ОГЭ, потом мне пересказывал. Других вариантов, кроме университета, после школы даже не рассматривает. Сын уверен – поступит сам, без помощи репетиторов. Я уже не говорю ему, что мы согласны и на платное обучение, лишь бы только учился. Теперь беседуем о поступлении на бюджетное отделение как о само собой разумеющемся.

Дочка и вправду стала моей маленькой подружкой. Гуляю с ней по городу, хожу в древний Херсонес и подолгу брожу у моря или среди развалин. Она выспрашивает, выглянут ли из воды дельфины, прячутся ли в древних стенах крымские скорпионы. Просит подержать в ладошках прозрачную медузу: неужели она почти вся состоит из воды? Мне нравится всё это ей показывать и объяснять.

Раньше в жизни дочки возникали периоды, когда она очень сильно хотела какое-нибудь животное, как правило, собаку. У нас всегда обитали кошки, а после дочкиных просьб появлялись попугаи, хомячки. Первые два-три дня она за ними ухаживала, потом эстафету приходилось перенимать мне, проклиная себя за слабость. Правда, последних хомяков и попугаев девочке приносили не мы, а «сердобольные» подружки на дни рождения.

Эта история меня поразила. Главный вывод обозначила автор письма: «Он знал правила дорожного движения, но не хотел их выполнять, как и любые другие правила жизни». Вот и в моей школе был такой мальчик – Максим. Мать воспитывала его одна, работала товароведом на базе, снабжавшей регион дефицитом. Разумеется, Максим не знал никаких проблем. Он был прекрасно обут и одет, сыт и здоров. Вот с поведением – беда.

Мы пытались ориентироваться по мху, но, увы, безрезультатно. Хотя договорились между собой – когда наше приключение закончится, обязательно скажем спасибо учителю географии. Сейчас понимаю: самое главное – мы не стали выяснять отношения и высчитывать степень вины каждого. Просто кружили по лесу и под вечер понедельника каким-то чудом смогли выйти на опушку и вернуться домой. Разумеется, там нас ждали вопли и истерика родителей. Как выяснилось, Лёшина мама всё это время пила успокоительные лекарства и постоянно молилась.