То, что мы любим выпить, это понятно. Конечно, далеко не все, но это, так сказать, личное дело каждого. Ну, если хорошая компания и вкусная еда, то пару рюмок пропустить можно. Но сейчас я говорю о пьянстве вопиющем, разрушающем, страшном. Новый год. За столом компания, шутки, радость. Стук в дверь, у порога стоит соседский мальчик лет восьми, глаза обезумевшие, просит повлиять на родителей, мол, так они ещё никогда не дрались. Ну, как ребёнку не помочь? Мы с подругой, смелые девчата, пошли.

Из всей нашей семьи в этом году отдыхать довелось только 14-летнему сыну Никите. Обычно в погоне за качественным отдыхом русский человек стремится оказаться подальше от дома, вот и мы всегда старались отправить ребёнка «на моря». Но этим летом взяли путёвку в местный лагерь. Обошлась она нам в смешную по нынешним временам сумму 1000 рублей. Это десять процентов от стоимости, остальное оплачивает государство.

У бабулечки-соседки из нашего подъезда глаза небесно-голубые. Возраста она уже почтенного, за седьмой десяток перевалило, а глазки-то не выцвели, не потеряли цвет. И седина очень ей к лицу. Приятный с виду человек. И смелый: не постесняется спросить, какой доход у нашей семьи, много ли движимого-недвижимого имущества имеем, отчего муж у меня такой худенький. И глазками смотрит так, будто стихи любовные читает…

Скажу честно: я ненавижу свою дочь. В последнее время даже возникают мысли отказаться от неё, отправить в детдом. Видеть её не могу. Думаю о том, что лучше бы её не было, и если она сейчас умрёт, я буду рада. Лучше я её похороню, чем всю жизнь вот так буду мучиться. Воспитываю её одна, у меня хорошая должность, достойная зарплата. Нет никакой личной жизни – я занята на работе и с ребёнком.

Видимо, Бог всё слышит, и идеал своего мужчины я всё же нашла. И пусть вас не удивляет, что этому молодому человеку всего шесть лет, он даст фору мужчине любого возраста. Более внимательного кавалера я в своей жизни ещё не встречала! Родители этого мальчика взяли меня в гувернантки при условии, что я должна понравиться их сыну. Я тоже долго искала семью, где ребёнка воспитывают не при помощи рукоприкладства и крика, а внушением и любовью. Так воспитывали меня, а потом я – свою дочь. Уже через час знакомства ребёнок от души поцеловал меня в щёку, открыв своё маленькое сердечко.

Я всегда панически боялся стать дедом. Дедушка в моём понимании – этакое бесконтрольно пукающее существо, с улыбкой всепонимания на устах шаркающее раз в месяц в Сбербанк за пенсией, с пошлым умилением нянчащее внучат, которые его не слушают, предающееся за рюмочкой слюнявым воспоминаниям о том, что у него когда-то и с кем-то было. Именно было, а не есть сегодня, сейчас.

Особенно трудно приходилось во время ночных кормлений. Проснусь, как подумаю про имя, извините, прямо тошнить начинает. Как же так, назвала свою кровиночку неродным именем! И такое чувство возникло, будто было счастье и пропало. Охватило отчаянье. Плакала, как никогда в своей жизни. Ругала себя за то, что легкомысленно отнеслась к такому важному событию в жизни ребёнка, как имянаречение. Да ещё и у близких людей отняла возможность назвать сынулю.

Когда мы учились в пятом классе, она собрала всех ребят и сказала, что нашему классу выделили путёвку в пионерский лагерь «Артек» и мы должны сами выбрать самого достойного ученика, который туда поедет. Мы стали предлагать кандидатуры, фамилии записывали на доске и потом за каждого претендента голосовали. Больше всего голосов получили два мальчика.

Первый день работы показался мне кошмаром. Марио всё время кашлял, худенький, но быстрый, он ни минуты не сидел спокойно, всё время приставал ко мне. Есть не хотел, что только усугубляло болезнь. Вообще мальчик очень умный – ни обмануть, ни отвлечь его не удавалось. Я была в шоке! Надо было вымыть гору посуды после вчерашнего обеда и ужина, заправить кровати, помыть полы, перегладить ворох одежды, вывесить на просушку влажное бельё. А ему до всего было дело, всё хотел достать, посмотреть. Любимая игра – футбол, только и глядела, чтобы не врезал мячом по серванту.

А теперь о главной проблеме. Вчера, занимаясь с сыном чтением, я, как всегда, потеряла терпение и попросила мужа позаниматься, а сама ушла в другую комнату. Слышала, что сын плачет, думала, всё как всегда – что-то не получается. Потом поняла, что муж оскорбляет ребёнка, называет тупым и бьёт. Вбежала в комнату, увидела, что муж даёт сыну подзатыльники. Сначала говорила, а потом начала кричать, что этого делать не нужно, на что муж сказал мне: не лезь. А когда я попыталась увести сына, муж ударил меня книгой по голове.

Казахстан, Алма-Ата, 1990 год. Я тогда похоронила сына, ему было всего два годика. Ребёнок погиб от неправильно поставленного диагноза. Кто хоронил детей, поймёт меня. Не могла проходить мимо играющей детворы, если садилась в автобус и там был хоть один ребёнок, тут же выходила, чтобы не закричать от боли. Если ко мне приходил знакомый с ребёнком, я потом убегала на кладбище к могиле сына и рыдала до темноты.

Человеку нужны сказки. В детстве – для развития мышления, позже – для души, на исходе жизни – для обретения надежды. Ведь в сказках всё разрешается красиво, это только политики не могут понять: простому смертному нужны не вечные обещания светлого будущего, а вполне реальная, достойная жизнь сегодня. А если наше повседневность будет нормальной, сказки родятся сами собой. Красивые, добрые, светлые.