Когда я впервые увидел свою дочь, то это было настоящее волшебство! Я только в тот момент осознал, почему говорят, что рождение ребёнка – чудо. Вот я вроде бы взрослый человек и про физиологию многое знаю. Таня мне подробно рассказывала во время беременности, что она чувствовала, как у неё всё там развивается внутри… И ты вроде слушаешь, силишься понять, но для тебя это – просто живот. Да, толкается там кто-то, вон пяточка вроде как ощущается.

Это случилось в школьные годы. До девятого класса мы с сестрой Ольгой учились в обычной школе, а затем поступили в актёрский класс калининградского лицея, чтобы получить больше гуманитарных знаний. И со временем поняли, что нам всё это нравится, это наша стихия. С детства мы с ней жили в сказочном мире, в художественной среде, и почти не сталкивались с холодной реальностью, как это бывает в других семьях. Впрочем, папа был против того, чтобы мы...

У меня оба деда прошли всю войну. Один, в честь которого меня и назвали – Владимир Тимофеевич Дементьев, – участвовал в Сталинградской битве и битве на Курской дуге. А закончил войну, насколько я знаю, где-то в Прибалтике. Но впоследствии из армии не увольнялся, дослужился до звания генерал-полковника. На его родине, в селе Судбище Орловской области, есть мемориальная доска в память о нём. А второго деда звали Андрей. Его я, к сожалению, не застал.

У меня было счастливое московское детство. Кстати, из-за того, что я сыграла много ролей девушек, приехавших из других городов покорять Москву, – некоторые удивляются, узнав, что я родилась в столице. Мама не работала, она воспитывала меня и мою старшую сестру Людмилу. Следила за тем, чтобы мы учились на «отлично», ругала даже за четвёрки. Папа работал военным инженером, его служба находилась недалеко от дома.

И вот начала читать Пушкина. Когда закончила, комиссия заговорила: «Садитесь. Кто вы, что вы? Почему у вас нет аттестата?» Я опять поведала свою историю, что приехала из Омска, окончила два курса сельхозинститута, экономфак, и вот… сижу перед вами, простая сибирская девушка. Матвей Алексеевич говорит: «Она нам нужна».

В семье должен быть один нормальный человек. Если у нас обоих по двадцать смен в месяц, экспедиции, гастроли, двенадцатичасовой график – какая тут семья? Кто-то должен заниматься домом, детьми, ждать с ужином, а не бегать по квартире с текстом, разучивая роль. Потому что если спектакль продолжается и дома, то это признак нездорового отношения и к себе, и к тому, кто рядом. Сюжет жизни непредсказуем.

В двадцать призвали в армию. Понятно, что для меня тогда являлось домом, – родная казарма. Служил в Алтайском крае. Влюбился в девушку из соседней деревни и женился на ней. Отслужив, привёз жену в Москву. Это тогда мы с Любаней спали под роялем. А дальше я познакомился с другой девушкой. Мы же все, мужики, кобели, и я не исключение, мы по природе полигамны. В отличие от женщин. Короче, встретился я с девушкой Людмилой, она забеременела.

Уверен – никакого воспитания не существует. Вот распространённый пример. В одной семье вырастают два близнеца. Ходят в один сад, школу, родители их любят одинаково. Но один становится бандитом, а другой – профессором биологии. Почему? Разве решающую роль сыграло воспитание? Да нет, конечно. Мы получаем то, что заложено в человеке. Но не значит, будто детям не нужно говорить, где чёрное, а где белое.

Когда в театре играл Сталина и прочих страшнейших персонажей, то при создании образа брал за основу некую эмоцию – гнев, ненависть, зависть и так далее. А когда попытался отыскать самую характерную эмоцию в Ленине, то понял, что не могу найти. История о брате мне кажется надуманной – я имею в виду версию, что якобы Лениным в жизни двигало чувство мести.

Устраивали розыгрыши. Как-то раз с однокурсниками ходили с унитазом по району Большого театра с табличкой «Платный туалет М/Ж». Ну и зашли в ЦУМ. Закончилось всё тем, что нас повязали служители правопорядка. (Смеётся). А однажды несколько ребят с нашего курса ходили всё по тому же ЦУМу, вставив в ухо наушник и делая вид, будто переговаривались. Их тоже повязали. В основном от наших розыгрышей страдали именно ЦУМ и Театральная площадь, потому что они расположены рядом со «Щепкой».

Хрюн появился случайно. Когда мы искали его голос, пробовали разные варианты. Мне на память пришёл наш институтский сторож, который работал ещё и в красильне у художников. Мы часто приходили к нему в каптёрку, помогали что-нибудь делать. У него был такой хриплый деревенский голос. Встречал нас обычно словами: «Давайте, проходите, артисты никому не нужные». Фраза сопровождалась непечатной лексикой. И вот этот тембр стал голосом Хрюна.

С мореходством не сложилось, и, видимо, к счастью для меня. Через год учёбы я понял, что это всё-таки не совсем моё. Знаете… в этом определённо присутствовал некий божий промысел. Смотрите: моя тётка, врач из Ростова-на-Дону, как будто нарочно поехала по контракту работать в Сибирь и попросила меня пожить у неё до моей армии, присмотреть за квартирой. Я не раздумывая бросил мореходку и переехал в Ростов.