У нас в семье подарки дарят независимо от повода. Когда я еду в гости к Наташе (Наталья Подольская, жена Владимира Преснякова-младшего. – Ред.), то обязательно что-нибудь везу и ей, и её сестре Юлечке, и маме. Их мамочка очень помогает обеим дочкам управляться с детьми. Я даже чувствую себя немного виноватой: сама-то обычно езжу на гастроли и провожу с внуком не так много времени, как хотелось бы. Хотя Наташа мне всегда говорит: «Да что вы, Лена! Вы и так обо всех нас заботитесь!»

Первый раз я вышел на сцену случайно. Это произошло в Театре Маяковского, где работает отец. Тогда в одном из спектаклей в детской роли был занят мой старший брат. Так вот, в тот день мы с ним играли за кулисами в прятки. Брата не могли найти, а ему уже нужно было выходить на сцену. В итоге на сцену вышел я и произнёс его реплику. Разница в возрасте у нас три года, мне тогда было четыре. Спектакль о лете, а я вышел на сцену в свитере и валенках. Потом ещё много играл в этом театре.

Мы переехали, и довольно давно. Новая квартира находится там же, в Жуковском. Что, в общем, ужасно, потому что все мы – я, дети, собаки и муж мой единоутробный от первого брака – люди совершенно не квартирные. Мы просто были вынуждены переехать, потому что на нашей улице внезапно пролёг водораздел «город – деревня». Напротив участка выстроился многоэтажный квартал.

...Это давняя и простая история. Тогда я уже работал художественным руководителем Объединения телевизионных фильмов киностудии «Ленфильм». И вовсе не думал ни о каком детективном жанре, да и творчеством Конан Дойля не увлекался. Два замечательных московских сценариста Юлий Дунский и Валерий Фрид принесли сценарий, который так и назывался – «Шерлок Холмс». Предложили мне это снять. А поскольку во мне всегда сидело некое «англичанство», я заинтересовался. Кстати, в 1959 году оказался в командировке в Лондоне.

У меня трое пацанов и старшая дочка. Я учу их только одному: кем бы ты ни был, чем бы ни занимался – всегда оставайся человеком. Мальчики должны быть мужчинами. У них не может даже мысли возникнуть, чтобы поднять руку на женщину. Они должны на автомате открывать дверь даме, пропуская её вперёд. И мои парни это делают не задумываясь. Даже самый младший, пятилетний Иван, инстинктивно открывает матери дверь. Или пытается взять её сумку.

Я – в некотором смысле продолжение своей семьи, потому что мне всегда нравилась идея служения людям, жизни во благо других. Но я училась различать служение жёсткое, прямолинейное – «я вам всем сделаю хорошо», этакое «причинение добра», – от истинной любви. И хотя все мои близкие были депутатами и коммунистами, старались своей деятельностью на уровне района или города сделать много полезного...

Пиар в нашем деле – самое трудное. Я не то чтобы совсем скромный человек. Но никогда не кричу о своих песнях, написал – и ладно. Как минимум, несколько человек знают, чьи это песни: Кристина знает, Лепс, Валерия… Считаю, это большие имена на нашей эстраде. А вот девушка-стюардесса не знает, что я пишу песни, она думает, что я какой-то общественный деятель, который в телешоу поднимает руки и говорит: это – хорошая певица, а это – плохая.

По-польски я когда-то говорила очень хорошо. Даже поляки не верили, что я русская. Но в Москве у меня почти нет практики. Когда встречаюсь с поляками, чувствую себя старой ржавой машиной, шестерёнки которой очень давно не прокручивались. Требуется время для запуска механизма, чтобы машина поехала, пусть даже медленно. По-сербски уже стесняюсь говорить, хотя всё понимаю. Мой дед составил сербско-русский словарь, а отец говорил по-сербски с детства.

Родители меня баловали, организовысмвали праздники, пикники, поездки в парки развлечений, прогулки. Особенно я любила летние каникулы, потому что на даче мы постоянно устраивали что-нибудь интересное: музыкальные концерты, спектакли, разные игры с сюрпризами. А ещё меня всё время пытались накормить чем-нибудь вкусненьким, а я любила простую еду – гречневую кашу, макароны и сосиски. Главное, что моё детство было наполнено любовью и радостью

Надо сказать, что я абсолютно типичный Лев, но при этом совершенно партнёрский человек. И на ТВ, и на сцене. Это неоднократно замечали продюсеры «Фабрики звёзд». Мне тогда дико повезло – за три с половиной месяца я спел дуэтом с Григорием Лепсом, Аллой Пугачёвой, Ириной Аллегровой, Александром Розенбаумом, Дианой Арбениной. Не хочу хвастать, но мне кажется, такого опыта не было ни у кого из участников.

Сейчас могу открыть секрет: иногда уезжал на съёмки месяца на три и потом привозил липовый аттестат – якобы я там учился на одни пятёрки. Школа никогда не была для меня чем-то важным. Не потому что я рос лоботрясом и неучем, просто рано понял: на мою дальнейшую судьбу никак не повлияет, часто буду ходить на уроки или нет, хорошо буду учиться или плохо. Я знал, что какие-то предметы забуду навсегда, как только окончу школу. Так и случилось: если меня сейчас спросят что-нибудь по химии, ничего не отвечу.

Я считаю, что мы живём в удивительное, волшебное время, когда всё обнажается. Если человек злой, высокомерный, жадный, его негативные качества проявляются ещё сильнее. То, о чём он раньше думал, сейчас начинает говорить вслух. Ярчайший пример – политики. В интернете ходят разные фразы наших руководителей, которые неожиданно проговариваются, и вдруг мы понимаем, кто же они на самом деле. То же самое происходит и с другими людьми – светлыми, добрыми личностями.