Чтение развивает фантазию, даёт пищу уму и обогащает душу, делает её особенно чуткой. Компьютерные игры этого точно дать не могут. То, что дети сегодня мало читают, – плохо, но, я думаю, это дело поправимое. Вот у моего мужа есть сын Андрей от первого брака. Он, как правило, проводит с нами все праздники и каникулы. Помню, несколько лет назад в летние месяцы Андрею нужно было много прочитать – его мама перед нашим отъездом дала длинный список литературы, школьное задание.

Каждый раз, когда я приезжаю в новый город, первое, что делаю, – иду утром на рынок. Потому что там я могу узнать, сколько стоит, например, мясо. Мне интересно потом это вспоминать, сравнивать с парижскими ценами. Помню, в первый раз приехал в Алма-Ату и пошёл на казахский рынок. Конечно, тогда я был известен в России, на Украине и в Грузии, но в Казахстане чувствовал себя иностранцем, приехавшим в Китай.

Программа по-прежнему проходит со зрителями, но мы строго соблюдаем все правила безопасности. А как делать программу без зрителей? Тогда наше шоу уже не будет таким живым. У нас очень хорошие зрители, которые действительно любят кино. Недавно произошёл форс-мажор: один игрок не смог приехать на запись, и мы среди зрителей в студии нашли сильную девочку. Она хорошо разбирается в кино и достойно сыграла в нашей программе, была близка к победе.

Мы очень смеялись, когда врачи сообщили, что ребёнок появится в декабре. Я все девять месяцев твердил: только не одиннадцатого. Это мой день, и вообще, одиннадцатого – нет. Врачи успокаивали: не переживайте так. И называли предполагаемую дату пятнадцатое – семнадцатое декабря. И вот наступает одиннадцатое. У меня обычный рабочий день, очень плотный график – очень важные встречи, интервью, съёмка.

Я окончил институт на год раньше срока, успел поработать на кафедре №1 в МИФИ, занимался наукой у великого специалиста по нейтронной физике Георгия Георгиевича Дорошенко. Как-то раз он увидел меня сидевшим в научной библиотеке, где в основном занимались преподаватели. Очень удивился, что я, студент, читал иностранные журналы. И пригласил к себе в команду. Дорошенко меня приютил у себя на кафедре, я стал у него заниматься ядерной микроскопией.

Как ни странно, дольше всего я делал маленький-маленький эпизодик – «Джаз в Грибоедове». Я нашёл ту подлинную мелодию «Аллилуйя», о которой писал Булгаков. Помните, когда «грохот тарелок на кухне перекрывал грохот тарелок джаза, яду мне, яду!». А когда я услышал мелодию этого фокстрота «Аллилуйя», то она оказалась по современным меркам довольно безобидной, инфантильной, в до мажоре.

Есть такое выражение: будет день – будет пища. Ничего, мы не умрём… Что касается меня, то я работала всю жизнь. Я в литературе более пятидесяти лет и работала всегда с неизменным успехом. Все мои книги раскупались в СССР и раскупаются сейчас. Так что всегда зарабатывала честным трудом. Если не лениться и трудиться, то всё будет. Кстати, вот поразительная вещь – всё чаще встречаюсь с молодыми людьми, которые не хотят работать.

Вообще-то в кино я начинал с истероидов, неврастеников, психопатов – нервных молодых людей, довольно щуплых в силу природной комплекции либо недуга. Потом случилась комедия «Бедные люди», и в моей профессиональной жизни стало больше комедийного жанра. Но в основном герои были неудачники. Да, они остроумные, ироничные, циничные, однако часто это люди, у которых что-нибудь не сложилось в жизни.

Некоторые мне говорят: «Как ты мог! Ресторан! Ты же серьёзный музыкант». Я в ответ: а попробуйте! Вы, серьёзные композиторы, написавшие по десять симфоний и двадцать сонат, сядьте в ресторане и поработайте, когда к вам подходят и говорят: «А вот это можешь сыграть? А это?» И ты должен всё уметь, иначе тебя выгонят с работы. Я – мог, я научился играть все песни – и на русском языке, и на английском, и на армянском. Что хотите!

Мы хотели природу! Много лет снимали очень славный домик под Звенигородом. Но Звенигород так застроили за эти десять лет… Из тихого уютного городка он превратился в большой, но при этом не слишком благоустроенный город. Я стала чувствовать себя там совершенно по-другому – как в спичечном коробке. Поэтому очень долго искала такое место, как в моей любимой Скандинавии, чтобы не было видно соседних домов, чтобы много природы и никаких глухих заборов. Такое можно найти минимум в ста километрах от Москвы.

Одно могу сказать: все женщины, у которых есть дети, очень хорошо это пространство знают. Скажем, отправила мать ребёнка в пионерский лагерь, а у него там разболелся зуб. Так у неё он тоже заболит! Или она почувствует: с сыном или дочкой что-то не так, и помчится к нему. У мужчин такого нет. Но это понятно. Ведь женщина вынашивает ребёнка, у малыша связь с матерью более сильная, чем с отцом.