Мы с Наташкой родные сёстры. Я больше мамина дочка, а сестра – копия папы. Он очень хотел сына-первенца, а родилась я. Расстроился. Но потом поразмыслил и решил, что годы молодые, сына жена ему ещё родит. Спустя пять лет, в 1985-м, мои родители ждали наследника. Почему они были в этом уверены?

− По телевизору только и слышишь: планирование семьи, планирование семьи. Ерунда это, − в сердцах махнула рукой Оксана. − Я от первого мужа случайно забеременела. Как ни предохранялась, но, видимо, судьба. Родила девочку. Васько, мой теперешний чоловик (муж), уверял, что детей от него быть не может – в детстве свинкой переболел и два армейских года в Чернобыле оттрубил. У всех его сослуживцев детей нет. Ан через полгода забеременела. Ну, думаю, ещё одна случайность. Если бы деньги на аборт и были, всё равно бы родила. Сыночек получился. Через полтора года − двойня. Гарнэньки таки дивчатки… Как ни крути, а без абортов семью не спланируешь. Разве муж попадётся непьющий, а не такой, как мой Васыль. Выпьет − таким ласковым становится и возле меня, как кот вокруг сметаны, вьётся. Включит музыку и приглашает танцевать.

С мужем решила расстаться сама, не в порыве эмоций. Мне казалось, что это было очень взвешенным решением после многих сомнений. Проблемы у нас начались буквально сразу после женитьбы. С виду он просто идеальный: не пьёт, не курит, после работы сразу домой или к родителям – помочь. Если задержится, то отзвонится, когда идёт домой – предупреждает, что вышел. С друзьями встречается редко, и то по их инициативе. Пиво не пьёт, футбол часами не смотрит. Здоров. В общем, золото.

По правде говоря, мне её бывший муж и раньше не очень нравился. Заведующий кафедрой местного университета, профессор, а солидным у него был разве что живот. И даже находясь как-то у нас в гостях, он умудрился неприятно подколоть хозяина, то бишь меня. Правда, позже, узнав, что я перешёл на работу в областную администрацию, резко изменил тон и начал закидывать удочку на предмет того, может ли моя контора посодействовать ему в получении кредита.

– Мой фронтовой кореш Антон привёз мне её ещё в прошлом году, и вот я почти год изучал… И скажу вам – это сама мудрость народная, ну прямо воочию, ей-богу! Как же жалею, что вас растил без неё, – горестно вздохнул Никита Егорович. – Так что, сынове мои, не о замене стен дома треба переживать, а об том, что там внутри его творится. Обещайте, что хоть внуки мои узнают и прочитают эту книжку, – и он теперь вопросительно смотрел на сыновей. Они молчали.

Игорь, мой жених, вернулся из армии 1 мая и сразу же стал ночевать у меня. Дни, правда, проводил у матери. Мама ждала своего любимого сыночка с надеждой, что придёт помощник по хозяйству. Что окончит наконец-то последний курс техникума и женится на девушке из приличной семьи – не на мне. Доходили до неё слухи, что я не сижу дома, дожидаясь её мальчика, а шастаю по танцам в компании девчонок и парней. Не желала мама Галя такой невестки в дом, ох, как не желала! Правда, ей приятно было, что кто-то ждёт её сыночка. Ведь старшенького Николая никто не ждал, да и после армии он не завёл себе невесты, а тоже на меня заглядывался. И откуда я такая взялась на её голову?

У каждого человека есть или, во всяком случае, должно быть место, а может, и не одно, куда всегда хочется возвращаться, чтобы снова и снова окунуться в воспоминания, испытать те же чувства. Есть такое место и у меня. Это земляничная поляна. Когда-то Лев Лещенко пел: «Земляничная поляна, солнца след, земляничная поляна, детства свет…»

Будучи ведущей рубрики «Ищу тебя», я выслушала десятки историй о поломанных людских судьбах. Практически все начинались со слов: «Пусть молодые не повторяют моих ошибок». Звонок от 65-летней жительницы Большесолдатского района Курской области Надежды Петровны Звягиной пополнил длинный список упущенных шансов, несостоявшихся возможностей. Женщина наконец-то решилась разыскать своего возлюбленного Виктора Петровича Разинькова, 1945 года рождения, с которым они расстались почти полвека назад. Вот её рассказ.

Муж – незаурядный человек, в прошлом известный спортсмен, умный, харизматичный, хотя внешне очень скромный. Рукастый, всё в доме способен сделать сам. Детей воспитывает разумно: никогда не кричит, очень убедителен, дети слушаются его с полуслова, в то время как матери приходится иногда кричать, чтобы те её поняли.
А вот дальше начинаются «но». Он явно несправедлив и даже безжалостен по отношению к жене.

Свекровь, будучи с моей мамой в непростых отношениях, говорила, что «мама и ртом, и ж…й хватается за работу, но непонятно, ради чего». Сейчас я задаю себе тот же вопрос. Но мама не умела жить по-другому, она хотела помочь нам. Ей казалось, что без её домашних яиц и собственноручно выращенных овощей нам не прожить, а моя дочурка-искусственница должна пить непременно целебное козье молоко, заботливо выдоенное бабушкой. Свекровь, выросшая в городе, этого рвения не одобряла и, более того, высказывала неудовольствие, если её сын пытался помогать «на селе».

А мы росли, что в поле трава, сами по себе. Мне как самой маленькой было легче, чем сёстрам и брату, ведь всё домашнее хозяйство лежало на них. Я же наслаждалась детством, росла счастливым ребёнком и нисколько не страдала от того, что у меня нет отца. Мне его заменял брат, который старше на восемь лет. Очень трогательные у нас с ним были отношения, он был моим надёжным защитником, наставником, Братом в самом высоком понимании этого слова, любил меня больше всех, опекал и направлял.

Я сидела, накрытая чадрой, и думала: «Неужели всё это произошло со мной? Не может быть!» Но это была именно я, Вика Курмангалиева, современная девушка с почти высшим филологическим образованием, свободно владеющая двумя иностранными языками, не считая киргизского, мастер спорта по художественной гимнастике. И зачем мне всё это теперь нужно, спрашивается? Вместо того чтобы убиваться за книгами и в спортзале, я спокойно могла бы круглые сутки смотреть телевизор, трепаться с подружками и лопать тортики.