И вот какова ситуация на сегодняшний день: дети постоянно ссорятся, конфликты возникают на ровном месте, никто не желает уступить первым. Взывание к совести, просьба поберечь родительские нервы остаются безответными. Вова считает, что, раз он старше, Серёжа должен безоговорочно его слушаться. А у младшего бурная и очень громкая реакция на все конфликты. Говорю ему, чтобы не лез с кулаками к Вове.

...Не знаю, почему эта женщина так разоткровенничалась со мной. Ещё она поведала, что видит сущность людей в цвете, что-то вроде ауры. Говорила, что все люди в основном серые, есть также чёрные, а светлые редко попадаются. Мы попрощались с ведьмой, но у меня было стойкое ощущение, что ещё встретимся. Так и случилось, мы пересеклись снова, на этот раз моя знакомая выглядела слегка встревоженной.

Нет уж, я лучше магазинным обойдусь. Там хотя и непонятно, когда и каких коров доили, но всё же проверенный продукт. А частнику надо укреплять свой бизнес. Он молочко через сепаратор пропустит, сливочки приготовит к продаже, они же дорогие! А молоко после сепаратора синее, так «бизнесмен» в бутылочку добавит каплю морковного сока – и вот оно уже жёлтое, жирное. А на вкус… Но о вкусах, как известно, не спорят.

Никто и никогда не слышал Жулькиного голоса, она не лаяла на прохожих, не рычала от злости, не скулила от голода и всегда вела себя в высшей степени интеллигентно. Дети вили ей гнёзда из коробок и тряпок, таскали домашние котлеты и дефицитную колбасу, а Жулька исправно рожала щенков, благодарно облизывала ребячьи ладошки и сопровождала малышню во всех дворовых забавах. Напротив дома построили ряд блоков-сараев...

Но я же видела, что это неправда. Сын стал раздражительным, ничего ему не интересно. Только через полгода мы узнали, что у него большие долги. Что тогда пережили, знает один Бог, сколько было слёз, бессонных ночей. Мы – семья со средним доходом, а сумма долга просто огромная, хоть дом продавай. Близких родственников, которые могли бы помочь, нет. Нельзя сказать, что я ничего не делала. Ходила в горисполком, плакала, говорила: что вы делаете, ведь вы разрушили нашу семью...

Я поняла, что ей стыдно в таком признаваться, но и не сказать невозможно: ведь горе! Совсем недавно, год назад, ей делали съёмный протез, и я с ней ездила, провожала до клиники. Мама заплатила внушительную сумму – специально копила деньги, чтобы улыбаться. После химиотерапии у неё испортились все зубы, своих мало осталось, а мама привыкла быть красивой. Помню, в первый день с новыми зубами мы поехали с ней в центр города...

Мы заговорили о зависти. Я вспомнила, как собирала материал о легендарном артисте цирка Дурове, которого из зависти застрелили на охоте. Коллеги травили его животных, ломали декорации, писали доносы. Глядя на Риту, подумала, что ей тоже должны были завидовать. Из-за всего. Из-за обеспеченной семьи, из-за богатого и красивого мужа, но главное, из-за неё самой – лёгкой, смешливой, особенной.

Одна из моих подруг очень страдала из-за отсутствия жилья. Похоже, ей ничего не оставалось, как уехать в деревню и униженно проситься на проживание к родне, которая её буквально поедом ела и колола глаза былым богатством. То есть родственники не сочувствовали, что она обеднела, а злорадствовали. Что у неё была бы за жизнь – думаю, объяснять не надо. В очередной раз подружка сидела у меня на кухне и вздыхала.

Дочурке было четыре года. Она с испугом наблюдала мамины хрипы и судороги. Мала ещё, не позвала никого. Отец потом несколько месяцев пил и плакал навзрыд. В конце концов сердце вдовца не выдержало. Сиротку Соньку взяла к себе его сестра. Тётя велела племяннице называть её мамой, и хотя Соня была младшей в семье, где имелось ещё пятеро детей, приказывала трудиться на равных со старшими. В семь лет Соня уже могла подоить корову и сварить борщ.

Глаша заставляет меня рисовать. Приносит карандаш и тянет за палец – пошли. Рисуем мы обычно коровку (му-у-у), собачку (та! та!), курочку (ко-ко), кошечку (ми-и), ну и венец творения – Глашу в платьице с цветочками. Глашу в платьице озвучиваем довольным сопением. А недавно мама с Глебом ушли без Глаши, и Глаша плакала. Не хотела играть ни в мяч, ни в кубики, ни бить папу по голове дудочкой – ничего, только плакать.

Прототипом Костика Ромина был сам драматург, а юной Маргариты – будущая жена Зорина. Актриса Воилкова, которая её играла, удивительно похожа на неё молодую. В том же 1974 году комедию сыграл театр на Малой Бронной. Поставил её Михаил Козаков, для которого эта работа стала режиссёрским дебютом. В течение нескольких лет спектакль шёл с успехом. А в конце 70-х годов Виктор Гришин, тогдашний первый секретарь Московского горкома партии...

...Так что лучший выход – брать себя в руки. Это возможно, знаю точно. Может, кому-нибудь поможет моя история? 15 лет я жила с периодически повторявшимися приступами панической атаки. Дело усложнялось тем, что когда это всё у меня началось, врачи таких диагнозов ещё не ставили. То есть я вообще не знала, что со мной, никто не объяснял. «Скорую» вызывали несколько раз в день, но медики только руками разводили.