Однажды мы с ней не общались целых полгода, и тогда мне приснился необычный сон. Я летела над бескрайним океаном, мчалась куда-то вдаль. Потом увидела, как пролетаю незнакомый, но очень большой бетонный мост, затем какие-то города – и оказываюсь у подружки дома. При этом ясно ощущала, что у меня сейчас дома ночь, а у неё день. Они сидели всей семьёй, общались. Подруга и на родине любила собираться всей роднёй, они по национальности казахи...

Во время нашего совместного вечера Дмитрий рассказал, что переехал сюда насовсем, хочет получить хорошее высшее образование, устроиться на работу с ежемесячным стотысячным доходом, купить дорогую квартиру, крутую иномарку и создать крепкую и дружную семью с девушкой модельной внешности, достойной его. После нашей второй встречи мы продолжили общаться, несмотря на некоторые возникшие разногласия.

Приятельница растила дочь до 17 лет. Когда девочка собралась поступать в вуз, отчим тяжело заболел, получил II группу инвалидности, плюс двое маленьких детей, у мальчика больная ножка. Поэтому мама настаивала, чтобы дочь вместо поступления в институт пошла работать и начала помогать семье. Но дочь – умница, отличница, целеустремлённый человечек – внезапно проявила характер, сказала маме «нет».

Когда Сашеньке исполнилось восемнадцать, он стал предметом обожания Софьи Давыдовой – родственницы легендарного гусара Дениса Давыдова. Эта страсть была односторонней и платонической. Но неприятности для императорской семьи только начинались. Когда цесаревичу исполнилось 20, грянула настоящая гроза по имени Ольга. Ольга Калиновская была, так же как и Бороздина, фрейлиной императрицы.

Катя витала в облаках – я велела ей пройтись между партами и показать всем свою тетрадь, в которой вместо примера была нарисована лягушка. Все смеялись, а девочка потом целый час плакала от стыда. Зато учиться стала лучше. Скажу без ложной скромности, мой класс – самый дисциплинированный, успеваемость высокая. Мною гордятся и хотят сделать завучем, а там и до директора школы недалеко. Отмечу: у моей коллеги малыши орут на переменах...

Первый пример. Один мой знакомый работал на железной дороге, по выходным выпивал, скрывать не буду, но прогулов не было, в коллективе пользовался уважением. Всё шло хорошо, но, видимо, жене это надоело, и она отправилась в заветный кабинет – к наркологу. Конечно же, за помощью. Просто хотела, чтобы муж выходные дни проводил дома с семьёй, а не с бутылкой. Можно понять женщину.

Супруг спастись не смог. Отдав жене спасательный жилет, он подписал себе смертный приговор. А вот ещё один сюжет. «Мучительнее всего было видеть шлюпки, спасавшие членов команды, а не пассажиров, среди которых было много детей, – рассказывает пассажирка «Коста Конкордии» 38-летняя француженка Исабель Мужин. – Я пыталась сказать членам команды, что беременна, показывала им свой живот, но никто не обратил внимания! В страшной давке я чуть не потеряла ребёнка!»

Венок от любящей тётушки, венки от семьи Петровых и Ивановых, венок от крёстной Любы, а также венок от папы и его семьи. Ни от училища или института, ни от воинской части, ни от сослуживцев, ни от друзей, ни от девушки – больше ничего нет. Не было у Андрея ни бабушки, ни деда, ни брата и сестры. И по сердцу царапнуло вот эта надпись – «от папы и его семьи». Отец, видимо, женился после смерти Лены, а Андрей в его семью почему-то не попал.

Пока учился в институте, иногда приводил домой девушек, я не возражала. Или сам порой оставался ночевать у подружек. Я ещё его тормозила, просила быть аккуратнее, чтобы не случилось внеплановой беременности, не пришлось жениться по залёту. Вообще я не возражала против его брака, просто, думаю, решение должно стать обдуманным, а не вынужденным. В итоге девушки не забеременели, а тихо исчезли из Костиной жизни.

...Это была неправда. Точнее – полуправда. Ещё в советское время я жил около гостиницы «Космос». Жить около «Космоса» и не фарцевать было практически невозможно. Нас было трое: Боря Шанкр, Петя Дудукин и я. Боре с его фамилией кличку придумывать было явно лишним (Боря ударял по порнографическим журналам и презервативам), меня называли Бубльгум (потому что я скромно специализировался на жвачке), а Петя Дудукин был главным.

Когда техникум преобразовывали в институт, Лебедева туда не взяли. Один преподаватель, не любивший его, заявил, что драматического актёра из парня не выйдет. Но поскольку Лебедев хорошо пел (лирический тенор), его направили в училище Камерного театра. Эта студия отличалась строгими правилами в смысле внешнего вида, а Лебедев был худой, одежда поношенная… Решил сначала поработать, чтобы гардероб подновить и немного подкормиться.

«Северные» и «южные» подводники – они такие разные. В кают-компанию северной субмарины офицеры допускались только в свежевыглаженных кремовых рубашках с погонами и при галстуках. Стол сервирован по-ресторанному, у вестовых при подаче блюд, как у вышколенных официантов, полотенце через руку. Темы бесед задаёт командир, но в целом демократия. О чём говорили северяне за ужином? Кто и как сдавал экзамены в академию.