За всю Россию сказать не могу, но у нас во Владикавказе студенты-медики не дежурят в отделениях по ночам – сама находилась в хирургии, видела. Студенты в кабинетах поликлиник тоже не были обнаружены, все обитают в регистратуре. Врачей у нас уважают. В нашей республике стопроцентная укомплектованность медицинскими кадрами, так что из медицины работать в сельских огородах никто из молодёжи не бежит.

Пока шло следствие, я неоднократно беседовал с Ниной. Она клялась и божилась, что ни рубля никогда не брала себе, а всегда по квитанциям отдавала все деньги в бухгалтерию. Решено было передать дело в товарищеский суд. И вот 23 сентября 1974 года в 18 часов собрали работников нашей больницы. Прибыл и старший следователь районного отдела милиции, майор. Итак, люди собрались, – а Нины нет. Подождали час – нет её ни на работе, ни дома.

Мечтала о другом: «Обязательно буду извозчиком». Навсегда врезались в память бекетовские базары, куда из Астрахани на верблюдах и лошадях везли горы арбузов. Детишки дразнили животных, играли с ними. Аля особенно любила лошадей. Увидит лошадь и встанет как приклеенная. Не оторвёшь, пока не покормит, не погладит. Чтобы увести её, приходилось прибегать к хитрости.

А клумбу эту, что под окнами, я забросила, с соседями не общаюсь, впрочем, никогда особо и не общалась. Сейчас вообще отдалилась ото всех, кроме одной приезжей женщины, снимающей квартиру в нашем доме. Впрочем, если я снова начну ухаживать за цветами, опять повторится то же самое – так уже было в другом городе, где мы жили раньше. А соседей мне жаль. Но вернёмся к зависти. Однажды, когда мне было пять лет, я остро испытала это чувство.

В непогоду человек любит поразмышлять, и повороты его мыслей иной раз извилисты и непредсказуемы. Увидев сейчас стариков, он представил на их месте отца, и его вдруг охватил такой стыд за своё прошлое поведение, своё недомыслие, что невольно замычал сквозь стиснутые зубы. Отец писал, что после лагеря остался работать в Архангельске, но недавно перебрался поближе к родным местам.

В тексте тоже хватает эффектных моментов. Например, таких: «Если вы читаете этот текст на любом современном устройстве, будь то смартфон или планшет, спецслужбы США могут отслеживать и считывать ваши действия. Они знают, насколько быстро или медленно вы переворачиваете страницы, пропускаете ли главы или читаете по порядку. Они охотно будут лицезреть ваши ноздри и движения ваших губ по мере чтения...

Что удивительно, её муж Гафар-киши слыл среди окружающих хорошим человеком – обходительным, отзывчивым, добропорядочным. Летними вечерами, устроившись на скамейке под старой ивой и перебирая чётки, он часто вёл с соседскими ребятами нравоучительные беседы, воспитывая молодёжь в духе традиций шариата. Если бы он был до сих пор жив, я бы воскликнула: «Да покарает тебя шариат!»...

У меня есть икона Божией Матери «Утоли моя печали». Более того, праздник иконы отмечается в день рождения моей дочери – 7 февраля. Этим образом я благословляла дочку на брак. Начала читать акафист перед иконой, чтобы у дочки разрешились её трудности. И вот вам пожалуйста – у дочери сразу же обострились проблемы в семье и на работе, а также возникли неприятности со здоровьем. Всё это повергает меня в полное недоумение.

Разглядываю портреты. Отмечаю, как женственны и красивы дочери царя Ивана Алексеевича, и… хоп! Изображение императрицы Елизаветы Алексеевны. Тоненькая изящная фигурка, милая улыбка, шляпа с белым пером, чёрное узкое платье. А над портретом надпись: «свинья». Обалдевая, листаю дальше. На обороте портрет молодой императрицы Елизаветы Петровны, подписанный: «корова».

Впервые я увидел горы шестилетним пацаном, и родилась любовь с первого взгляда. Случилось это в грузинском городе Боржоми. Из окна санатория, где я отдыхал с родителями, открывался бередящий душу пейзаж с тремя лесистыми вершинами. Особенно хороша была центральная гора с огромной скалистой лысиной. Мне так хотелось залезть на её макушку! Но родители на мои уговоры не поддавались и уверяли, что это невозможно.

Лицо у неё опухло, губу повело в сторону, под глазом кровоподтёк. Говорила невнятно и уже на чистом украинском. Что после работы «жених» с друзьями повезли её на какие-то дачи, там все пили, а потом жениху в Наташе что-то не понравилось, может, приревновал. И начал её бить. Очнулась в каком-то сарае, жених опять был рядом, но уже не бил, а насиловал – с особой жестокостью. Потом швырнул ей деньги на такси и сказал, чтобы утром её ни на рынке, ни в городе не было.

От конкуренции с Исааком Осиповичем бог меня не уберёг. Это случилось не так давно в мюзикле по мотивам «Весёлых ребят», где у папы было пять песен. И когда продюсер Ирина Апексимова предложила мне дописать музыку до размеров полноценного мюзикла, я не посчитал себя вправе, да и достаточно подготовленным, чтобы вот так напрямую конкурировать с папой.