У матери моего нынешнего мужа другие пляски. Она вообще не имеет своей жизни, никакой. Сама себя занять не умеет абсолютно. Живёт только сыном, внуками, прочей роднёй. И когда сын по молодости первый раз сбежал из-под её крыла, мама впала в панику. А поскольку пасти себя он не давал, шла на всякие хитрости вплоть до того, что звонила ему на работу утром и вечером узнать, приехал ли, во сколько, уехал ли, в котором часу. Это, естественно, приводило к ещё большему отторжению со стороны сына.

Настала очередь убираться одной даме по имени Н. Ох и борзая была тётка! Грозилась: если её продолжат принуждать к уборке, она сразу положит заявление на стол и никто не заставит её мыть комнату отдыха. Конечно, в день дежурства эта коллега по-прежнему даже бровью не повела. И тут к нам нагрянул гендиректор с обходом. Тут же в нашей группе в вотсапе, как обычно, появилось предупреждение: осторожно, начальство на палубе. Мы так всегда делаем.

Моего однокашника Семёна, было дело, в девяностые упекли «за политику» в Кресты и продержали там месяц, а потом выпустили, ведь целью было не посадить Семёна, а напугать, чтобы он снял свою кандидатуру с выборов. Когда потом друзья и знакомые спрашивали Семёна: «Ну как там?..» – он тут же сворачивал разговор. А Славик просто хотел, чтобы мы по-соседски сблизились и я давал бы ему денег на бухло

И бабушка Андрея пустилась в воспоминания, а мы сделали внеплановый перерыв. Деревня бабы Кати небольшая – три десятка дворов, и поначалу немцы там почти не появлялись. Назначили старосту, забрали всех кур и остатки скотины, приезжали изредка. Однако когда в районе начали активно действовать партизаны, в деревне бабы Кати расквартировался целый отряд фрицев.

Это как с обречённым больным общаться. Спросит он тебя, друг, сколько мне ещё осталось? А ты глаза отводишь. Вот и Максим отводит, авось пронесёт. И девахи молодые в тренажёрке тоже не хотят правде в глаза смотреть, то есть на Максим Петровича. А он успокаивает себя тем, что с первого взгляда ему всё равно так никто и не понравился, и не за тем он вовсе в тренажёрный зал ходит.

Когда была маленькая, мне все говорили, что я очень похожа на папу, а сейчас все говорят, что на маму. Женственность проявилась с годами, и потом, люди меняются с возрастом. Хотя я считаю, что похожа на обоих родителей и внешне, и характером. Я где-то посередине, так что никому не обидно. А если взять, допустим, моих младших дочек, то Маша больше похожа на папу, а Саша внешне – на меня, при этом характером Маша больше похожа на меня, а Саша – на папу.

Рядом с камнями попадаются морские звёзды – маленькие и большие, колючие и не очень, яркие и почти белые. Всё дно испещрено глубокими дырами – это норки морских червей. Они длинные – достигают 60–70 сантиметров. Их тела в хитиновой оболочке и покрыты шипами. Это очень шустрые и противные существа. Но как интересно за ними наблюдать! На морских червей очень хорошо клюёт треска – разрежешь на несколько кусочков, насадишь на тройник – и вперёд!

В годы юности я в силу собственной дурости воспринимала готовность бабы Любы всегда прийти на помощь как нечто само собой разумеющееся. Никто мне не может помочь? Не вопрос, зато бабуля Люба всё сделает и никогда не откажет в помощи. Лишь с возрастом я начала понимать, какое сокровище оказалось в нашей семье. А видя её угасание, осознала: вот так живёшь с человеком бок о бок и не знаешь, что живёшь рядом с великой праведницей.

Мы с Валей просмотрели десятки роликов на тему «как уберечься от квартирных махинаций с участием бабушек», там давали умные советы риелторы, нотариусы, юрисконсульты, «кинутые» покупатели-ипотечники, блогеры. Только безнал, говорили они, каждый шаг под видеозапись, институт психиатрии имени Сербского для бабушки, личная встреча с родственниками, аннулированная регистрация, выселение со всеми манатками. Но в конце обречённо добавляли: «Все эти действия не гарантируют, что вы не потеряете деньги и квартиру».

Растерявшаяся Алина вышла из автобуса на ближайшей остановке и, хотя время поджимало, вытряхнула всё содержимое сумочки на скамейку. Всё пропало! Телефона нет! Скорее всего, оставила дома. Теперь придётся топать две остановки пешком. «Вечером поищу, наверно, в прихожке лежит, меня дожидается», – подумала девушка. Работать без телефона было непривычно скучно: никто не писал по вотсапу, не скидывал видео, не звонил по срочному делу.

Это было в далёком 1993 году. Кирилловна героически возила меня в «развивашку» в соседний город. Сейчас детей легко возить: в машину закинул – и вперёд, а во времена моего детства путь был витиеват и долог. Сначала мы с Кирилловной доезжали на автобусе из Москвы до станции Мытищи, оттуда – на электричке до Подлипок, а там ещё пешком чесать минут двадцать. А мне четыре или пять. И рот мой не закрывался ни на минуту, по принципу – что вижу, то пою.

Через несколько дней Оля встретила новую знакомую входящей в подъезд под руку с пожилым мужчиной. Это был седой армянин благообразной солидной внешности. Он очень бережно поддерживал свою спутницу за локоток. Позже, столкнувшись на лестнице с соседкой, Ольга поинтересовалась...