Ценность картины в 60-е годы была именно в том, что она подчёркивала нелепость гулаговско-лагерных отношений, перенесённых в детскую жизнь. Но со временем больший интерес для взрослых и детей приобретали приключения героев, а также «приколы» и умные мысли, содержащиеся в фильме. Чёрно-белое изображение было расцвечено буйной фантазией авторов, а замечательная игра актёров и сегодня держит у экрана малышей и взрослых.

Чтобы ещё понятнее было. Допустим, видишь кондитерскую витрину с тортиками. Тебе и есть-то неохота, но на секунду мозг и ванильный запах загрузит, и жирность сливок на языке, и вкус вишенки. И даже, возможно, секундную колику в правом боку, если тебе жирное противопоказано. Загрузит и выгрузит. Не обжорство, не похоть, просто так устроено сознание. Моё, во всяком случае. Если же описанная схема перестаёт работать, значит, во мне поломка. Это первый признак.

Но уже в декабре 2016-го я сама обратила внимание на правую молочную железу и заметила изменение её формы и цвета, а также затвердение соска. Я снова отправилась за помощью в свою поликлинику, попросила, чтобы мне показали результаты маммографии, которую делали осенью, во время диспансеризации. Но моё заключение не могли найти, сказали, что у них тогда был период отпусков, менялись медсёстры и бумаги затерялись.

Санкт-Петербург предлагает северные круизы по Скандинавии, а это Швеция, Дания, Норвегия. Плюс возможно посещение прочих стран, имеющих выход к Балтике и Северному морю. А может, вы мечтаете о тропиках? Экзотические поездки предлагаются во всём многообразии. Голова идёт кругом от названий: Соломоновы, Каймановы, Галапагосские, Сейшельские острова, и это только малая часть того, что можно увидеть собственными глазами.

Да нас любой домашний кот обставит, не говоря уже о более диковатых животных. Вот хотя бы муха. Траектория её полёта бывалых геометров с ума сводила. Но муха хотя бы жужжит, а рыбы вообще разговаривать не умеют, а врут на каждом шагу. То есть, конечно, не врут, а соответствуют своей рыбьей правде. Но посмотрите, до чего они рыбаков довели. Чтобы поймать какую-нибудь молодую щучку, рыбаки создали целую науку, полную тайн и мистики. Астрологи – и те своими секретами легче делятся.

С началом войны в нашем доме установили радио – большую чёрную тарелку, которая весь день вещала о наших победах на фронте и в тылу, о выдающейся роли товарища Сталина. Об этом писала и газета «Правда» с обязательными портретами вождя мирового пролетариата. Кстати, эту газету нельзя было использовать, а полагалось хранить, активисты иногда проверяли по номерам, все ли газеты целы!

«Мы не знаем, кто вы, и не станем драться с людьми, носящими подобные имена. Это имена каких-то пастухов». Фабула романа давно и хорошо изучена. Известно, что три мушкетёра существовали на самом деле. Их настоящие имена – Арман де Силлег д’Атос д’Отвиль, Исаак де Порто и Анри д’Арамиц. И хотя они не были братьями (как в книге де Куртиля, из которой перекочевали в роман Дюма), но двое из троих были дальними родственниками. Атос и Арамис приходились двоюродным братом и племянником де Тревилю.

Мой муж работает в епархии, зарплата у него небольшая, а найти подработку в тёмное время не получается. Но я бы хотела, чтобы он нашёл ещё работу, потому что это делает семью сильнее. Ведь не будешь же просить маму, чтобы купила ребёнку коляску, это только усугубит мою зависимость от неё. Муж – верующий человек и спокоен за будущее, говорит – что-нибудь придумаем. Пока нам хватает денег, но я сейчас на втором месяце беременности...

Эх, как говорится, что имеем – не храним, потерявши – плачем. У меня есть знакомая, вот они с подругой – любительницы курортных романов. Та подруга, правда, тоже замужем, но на курорты со своим самоваром не ездит. И вот в очередном отпуске произошла с ними такая история. Знакомая – дама высокая, а её подруга, наоборот, невеличка. Как-то раз они познакомились с двумя мужчинами, те тоже как на подбор: один высокий, другой низенький.

В том-то и дело! – чуть не плачет Антоновка. – Несколько дней назад разговариваю с ним, а он мне: «Ладно, давай, Сашка, завтра созвонимся часов в семь». У меня прямо сердце упало. «Господи, – думаю, – опять началось!» А он: «Ты мне сама позвонишь или я тебе позвоню?» И я, как Венера из пены, родилась заново. Говорю: «Я тебе, Витюня, обязательно перезвоню». Звоню ему в восемь, а не в семь, ну, в метро была. Он: «Чего ты мне не звонишь-то?»

Конечно, поздравлю. Мне нетрудно, это же по дороге. Беру цветы, поднимаюсь на второй этаж, звоню в дверь. Как только Галина Павловна открыла, тут же начинаю: «Хеппи бёздей ту ю!» – и вручаю ей букет гвоздик. Пою, а сам думаю: почему, поздравляя друг друга, мы поём эту чужую песенку? В нашем детстве её не было. А что было? Уже не помню. Нужно было видеть, как обрадовался старый человек. Потом всю дорогу, поднимаясь к себе на пятый этаж, шёл и умилялся, вспоминая её глаза.

Что?! Кадеты бодро скакали парами, впереди майор задавал темп. А позади, увешанная куртками и рюкзаками, бежала я. Ну, как бежала… Видел ли кто-нибудь бег трепетной лани? Так вот это не оно. Я мчала старым, потным, хромым пингвином, подвывая на каждый удар ноги: «Ять… ять… ять…» Шикарный павловопосадский платок висел мокрой мочалкой, рюкзаки хлопали по спине и по бокам. В голове засело: «Только бы не сдохнуть до начала забега!»