Рисовая водка возникла на Востоке, а ячменные напитки (виски, пиво) – в Северной Европе. На Руси самыми распространёнными продуктами были ягоды, берёзовый сок и мёд. Из злаков же самой дешёвой была рожь. Вот именно из этих продуктов русские получали алкоголь. Наши предки пили перебродивший берёзовый сок, опьяняющий ржаной квас и ол, похожий на современное тёмное пиво.

И вот выпускной вечер. Ксюша уже сидит в автобусе рядом с Димой М., и оба томно закатывают глазки. Два года после выпускного. Завуч случайно встречает Ксюшу на улице, расспрашивает, как жизнь, что нового.
– А мы с Димой М. вместе живём! – заявила Ксюша. Так мы нечаянно для себя свели эту пару вместе.

Тогда певица обратилась за помощью к Фадееву. Она поведала продюсеру о своей безысходности, просила дать шанс поработать с ним и была готова на любой эксперимент. Видимо, самого Фадеева такое обращение заинтересовало, поскольку он не отказал и назначил встречу. Когда личное знакомство состоялось, продюсер не торопился начать работу. Фадеев известен как хороший психолог и любит «идти от человека».

Я про нашу любимую русскую забаву «поздравь подругу в семь утра весёлой задорной открыткой» или, ещё похуже, «перешли это 12 подругам, не забудь меня, а то гореть тебе в адском пламени!». Во времена нашего детства открытки посылали по почте и писали их за неделю до праздника, а то и за две, если адресат на другом конце страны. Пока они долетят или доедут поездом, пока их развезут по почтовым отделениям...

И как же я офигела, когда он остановился на обочине и полез обниматься! Ну это, товарищи, просто абсурд! Я выскочила из машины как ошпаренная кошка. О рынке забыла. И ведь ничто, как говорится, не предвещало, парень выглядел серьёзным и спокойным. Иду домой, ржу – ничего себе сходила за хлебушком! Так это ещё не всё. Пришёл сын, мы с ним разговариваем, а телефон у меня пиликает и пиликает сообщениями.

Мы с коллегами уже хорошо друг друга знаем, с одной учительницей приводим уже третий выпуск, всегда идём параллельно в классном руководстве. В кабинете каждый из нас садится на одно и то же место, раскладывает перед собой телефоны учеников. Детям приносить их на экзамен нельзя. Помню, однажды у кого-то из выпускников долго звонил телефон. Учитель потом выговаривала хозяину.

В тот раз девочка-бухгалтер и диспетчер по совместительству была то ли в отпуске, то ли ещё где-то пропадала, в общем, попали эти листы на мой стол. Пришлось этим делом заниматься лично. Сижу, закопалась в бумагах, проверяю подписи, разношу реестр и понимаю, что километраж неоправданно завышен. То есть, к примеру, между пунктом А и пунктом Б в реальности всего 7 километров, а указано 70.

Я находилась в полном раздрае и не знала, что делать – то ли уезжать в большой перспективный город, но расстаться с молодым человеком после четырёхлетнего романа, то ли остаться в этой глухомани, благо квартира тут есть, и работать продавцом, имея высшее образование. Без перспектив карьерного роста и без возможности создать нормальную семью с человеком, который этого не хочет.

На днях профессору Штангенциркулю привели на практику студенточку Олю Шилову – девушку привлекательную, смазливую, отчего наш уже не юный – пятидесятитрёхлетний – доктор вдруг горячо взбодрился. Спрятал подальше свои очки и даже портрет жены Лилианы Карповны со стола убрал. Нет, он вовсе не помышлял ничего такого, являясь серьёзным мужем. Просто убрал, и всё.

Поначалу я избегал общения с ним, стараясь быстро пробежать мимо по лестнице, буркнув «здрасьте». Но однажды, когда я застрял в лифте и несколько часов просидел там без помощи, Вадим помог мне выбраться, и мы разговорились. Он оказался приветливым и общительным. Работал Вадим сменами в охранной фирме, поэтому у него было время для дополнительного заработка.

Мы подъехали к магазину.
– Давайте так: я что-нибудь базовое куплю, – подытожила моя спутница. – И кошкам. Максим, вперёд!
Мальчик молча вышел за мамой, а я осталась ждать в машине. Минут через двадцать они вышли с покупками, и мы поехали дальше.

– Алла на уроках мне записки шлёт. Я их не читаю, сразу рву и складываю в стаканчик. Но одну взяла и развернула. Голову поднимаю, а рядом Татьяна Николаевна стоит, головой машет: «Что это за мышиная возня?» Стыдить стала. Я не поняла, почему мышиная. Да и не читала я этих писем и сама в ответ не писала. Получилось, что я виновата – на уроках занимаюсь не делом, а перепиской. Очень обидно. Разве это справедливо?