Андрей, мой знакомый по переписке, давно находится в неволе, статьи у него серьёзные. Как ни парадоксально, я считаю его замечательным человеком, общаемся мы восемь лет. Я не «заочница», мы просто приятели, любим поговорить «за жизнь». Он не насильник, не наркоторговец, а этакий Стенька Разин девяностых. У человеческого характера есть разные грани. В общении с друзьями бывший мафиози деликатен и чуток, готов прийти на помощь. А ещё он любит природу.

А я ещё и не старенькая, мне слегка за полтинник, и надеюсь, поскриплю вдоволь. Мечтаю о юбилее в две пятёрки, то есть в пятьдесят пять напиться и наплясаться. И денег хочу побольше. И в отпуск на Чёрное море. Хочу потрогать пальмы своими руками, побегать по пляжу, ну и искупаться в солёной водичке. Да мало ли фантазии в буйной голове? А тут такое предложение – в гробик прилечь. Да ни малейшего желания нет!

Наши мамы… Моя была намного моложе отца. Всегда в гуще общественной жизни, прекрасно пела, танцевала. И домосед папа никогда не запрещал ей проводить все вечера в клубе с молодёжью. Жили небогато, но выдумщица мама находила выход из положения. Бабушка была популярной в селе портнихой и тоже любила предпраздничные хлопоты. Мама вспоминала, что даже во время войны та украшала ёлку лоскутками и лепёшками с лебедой.

Ну, мы и отправились. Чтобы веселее идти и не замёрзнуть, мама с папой приняли на грудь. А мне 13 лет, так что я сделала только пару глотков шампанского. И вот идём мы, идём, вокруг темно, только звёзды горят. Настроение приподнятое. Нужный поворот в проулок мы как-то и не заметили. Вот завод, вот степь. И куда дальше? Родители начали ругаться. Тут отец принял волевое решение и пошёл в пустоту. Мы за ним. Глядим – вот он, дом с башенкой, стоит, сиротинушка.

Приближался Новый год, экзамены и зачёты сданы, хотелось поскорее попасть в тепло родного дома. Но, увы, на вокзале, куда мы с моим сердечным другом отправились ни свет ни заря, нас встретило объявление: «В связи с гололёдом все рейсы на сегодня отменены». Нехарактерный для уральской зимы дождь превратил трассу в ледовый каток, и не было надежды, что утром дороги откроют. А завтра Новый год. Вот от перспективы встречать праздник в казённых стенах общежития я и пришла в отчаяние.

Произошла эта история в 1951 году. Николай Афанасьевич, тогда ещё просто Коля, служил в Советской Гавани, что в Хабаровском крае. И вот вызвал Николая командир и сообщил: есть решение отправить его отдохнуть в санаторий «Океанский» – тогда солдатам-ветеранам в некоторых частях выпадала такая удача. А добираться до него сутки.
– Я не могу, – начал отказываться Коля. – Боюсь далеко ездить.

За немногим исключением все мы состоялись. Более того, наш курс по числу достижений и знаменитостей вышел в лидеры даже в таком заведении, как Военно-медицинская академия. По числу академиков и членкоров, по числу генералов и крупных руководителей, организаторов военной медицины и гражданского здравоохранения, по числу профессоров, известных на весь Петербург и всю страну специалистов. И это только один курс «сборки» 1980 года. А состоялись мы, потому что пахали.

А три месяца спустя после покупки я чуть было не лишилась своего сокровища. После рабочего дня мы с подругой отправились гулять. Время летнее, на улице светло. Купили мороженое, не спеша шли по проспекту. Вдруг заметили, что за нами упорно следует молодой человек. Зашли в несколько магазинов, попетляли в парке и убедились: парень действительно неотступно идёт сзади. Тогда мы развернулись и двинули навстречу, решив выяснить, что ему нужно. В те времена мы ничего не боялись.

С такой же грустью, как об очень хорошем, но безвозвратно ушедшем, вспоминаю и своё рукоположение в священство. Рукополагали меня в Крещенский сочельник в центральном храме митрополии. Было очень холодно. После литургии настоятель кафедрального собора принялся освящать воду. В боковом приделе приготовили огромные ёмкости. Я стоял рядом с настоятелем, следил за процессом освящения и ничего не понимал.

Папа Алисы работал на Крайнем Севере, бурил какие-то скважины и писал домой очень интересные письма, которые они с мамой вместе читали вслух по вечерам, сидя на кухне. Алиска отца боготворила, только с ним она могла поговорить о самом секретном, и он её понимал. Она дважды в день проверяла почтовый ящик, с нетерпением ожидая писем. Дура Ленка с пятого этажа как-то раз обидно сказала, что Алисин папа шабашник, потому что так его назвала Ленкина тётка, и тогда Алиса врезала Ленке школьным портфелем по башке.

Приморский город – царство мамочек с детьми, изредка встречались отцы семейств. Ходить в завлекательном костюме было некуда, да и желания наряжаться не возникало: я скучала по мужу, тут же забыв и простив ему все обиды. Незадолго до возвращения домой Даша потащила меня на морскую дискотеку. Звучит заманчиво: с наступлением темноты мы садимся на белый пароход...

Через несколько дней она принесла мне махонький камешек.
– Всю голову сломала, пока думала, как нарисовать твои мечты, – начала объяснять коллега. – Сначала искала подходящий камешек, потом картинки обмозговывала. Но вроде получилось, на, держи. Пусть всё у тебя сбудется.
Она вложила камешек мне в ладонь. Я посмотрела на подарок. Камешек с тремя гранями. На одной была нарисована машинка – большая, красная.