Моя мама всё любит группами. В молодости она тренировала группы по волейболу. Когда родилась я, мама переквалифицировалась в воспитательницу детского сада и стала тренировать группы детей и группы их родителей. Но, выйдя на пенсию, мама затосковала: круг её общения сузился до двух человек – меня и моего папы. Конечно, это была неравноценная замена большому миру, и мама принялась искать выход.

Даше девять лет.
– Мама, как отличить кошку от кота?
Рассказываю об анатомических особенностях животных. Долго слушает, потом разочарованно говорит:
– Да? А я думала, по глазам.

Обычно я иду на базар во второй половине дня, когда утренняя волна покупателей уже схлынула, а вечерняя ещё не налетела. И вот прохожу мимо бочек и замечаю, что в моменты затишья то паренёк к девчушке подходит парой слов перекинуться, то девушка оставляет свой пост на несколько минут и что-то оживлённо рассказывает пареньку. Ничего необычного, дело молодое. Прошло лето. В сентябре паренёк и девчушка исчезли. Бочки с квасом и морсом ещё стояли, но напитки отпускали уже продавцы солидного возраста.

Потом началось самое удивительное. Взорвался заведующий фермы Никита Никитич вместе с посудомойкой Наташей. В прошлом году к бытовке, в которой доярки переодевались перед дойкой, пристроили бойлерную. Грели воду, чтобы мыть фляги, да и дояркам теплее. В бойлерной Никита Никитич хранил документы, запасные халаты и велосипед. Ещё осенью наехал передним колесом на колючки и, вместо того чтобы заклеить, закатал туда молока.

На сказках, которые рассказывает сама себе повешенная козявка, офицер душевного здоровья почувствовал себя нездоровым. Он назначил мальчику ещё одно собеседование и отпустил домой. Картинка с дубом осталась на столе. Когда мальчик ушёл, «кабан» позвал секретаршу – ему хотелось свежего взгляда на ситуацию. Секретарь офицера душевного здоровья была умная адекватная девочка.

Однажды на работе в шкафу я нашла старый православный календарь. Из любопытства принялась его разглядывать и вдруг увидела изображение Николая Угодника. Прочитала на страничке рядом молитву, посвящённую ему, и неожиданно для себя так прониклась, что даже расплакалась. Ровно через десять минут мне позвонила бывшая коллега и пригласила работать в один неплохой салон.

А потом у меня умер муж. Схоронила его и поехала в город на заработки. Устроилась на рынок, а жила у одной старушки – брала она с меня немного, так что на жизнь мне хватало. Только вот с личной жизнью никак не складывалось. Стала встречаться с одним, вроде и человек неплохой – да только пьёт. Терпеть уж нет сил! И вот как-то разругалась с ним, пошла домой и думаю: «Господи, ну пошли мне человечка хорошего, чтобы не любил он эту дрянь! Мне, что ль, тоже запить? Все они, что ль, спиваются?»

Стриженные под полубокс, трогательно ушастые, мы сидим за длинным столом в ленинской комнате курсантского общежития и таращимся на курсового офицера по прозвищу Гунька. На столе лимонад, бисквитные пирожные и конфеты россыпью: карамельки, «Коровка». Есть «Кара-Кум» и даже «Мишка на Севере» – их и пытаются выхватить наши цепкие пальцы в первую очередь.

Место и время торговли ёлками были строго засекречены. Граждане рыскали по городу с горящими глазами в поисках базарчиков, и считалось большим счастьем оказаться в числе первых покупателей, пока за тобой не выросла толпа. Счастливчик выхватывал первую попавшуюся ель, мгновенно оценивал её внешний вид и, цепко держа добычу, вновь ввинчивался в толпу в надежде заполучить более пушистый экземпляр.

Где-то послышался грохот – лавка сломалась. Потерпевшие крушение граждане внедрились в плотные ряды успокоившихся было соседей. Обстановка снова накалилась. Наверное, дошло бы до драки, но началось представление. И каждый нашёл себе дырочку среди чужих рук, голов, телефонов, в которую можно смотреть и видеть своего ребёнка. И каждый замер, чтобы не потерять этот с трудом добытый ракурс. Взрослые словно в замочную скважину заглядывали в страну детства.

И в довершение всех ужасов внезапно прогремел взрыв. Кто-то из дружной четвёрки притащил в парилку дезодорант. Раскалившись при страшной температуре, баллончик рванул в полном соответствии с инструкцией. Спиртосодержащая жидкость полыхнула синим пламенем. Непонятно, что могло загореться в парилке, но вспыхнул пожар. Шокированных и слегка контуженных вояк вынесло в предбанник, а оттуда все четверо ласточками выпорхнули на улицу через разбившееся окно.

Всё началось с того, что на заре своей журналистской деятельности я составлял обзоры происшествий в российской глубинке. В очередном первоисточнике говорилось о том, что такого-то числа в таком-то районе на берегу речки во время корпоративного пикника заместитель главы местной администрации ударил своего оппонента бутылкой по голове. Оппонент упал в омут и утонул. А я возьми и для пущей важности напиши – «мэр»…