У господ же всё серьёзнее, у тех фигурки в полный рост. Даже олени, медведи и другая дикая лесная живность. Бывают и африканские жирафы. А также сказочные гномы или, например, Змей Горыныч в натуральную величину. Хотя кто его вживую видел и измерял… Затронуло это поветрие и меня. В моём саду, конечно, из-за безденежья фигурки скромные.

Рюкзак третьеклашки. Он действительно тяжелее, чем был год назад, и тем более чем два года назад. Однако, наблюдая за старшеклассницами, вижу, что девицы идут в школу, помахивая лёгкими холщовыми сумочками, а то и полиэтиленовыми пакетами. Куда катится мир! А может, просто знания в начальной школе тяжелее, чем в средней? Попытался сделать ревизию дочкиного рюкзака – всё действительно оказалось нужным.

Одно время я постоянно молилась, по несколько часов ежедневно, и сильно постилась. Ела всего раз в день, несколько лет по пятницам вообще ничего не принимала и даже не пила воды. Не могу сказать, что от сильной веры, просто меня очень интересовали православные аскетические опыты. Можно сказать, я игралась в религию.

Один из моих предков служил священником в храме «Большое Вознесение», когда в нём Александр Сергеевич Пушкин венчался с Натальей Гончаровой. В те времена храм ещё был деревянным, позднее архитектор Осип Бове перестроил его в каменном виде. В приходской книге храма сохранилась фамилия моего прапрапрадеда-священнослужителя. Епархия дала ему квартиру в доме номер восемь на Малой Никитской улице; тогда в нём жили лишь священники.

– Ты просто не видела эту толпу небритых мужиков в действии, – усмехался я. – Двое подметают или красят заборчики у подъездов, а 15 человек стоят рядом в качестве группы поддержки, имитируют бурную деятельность. И деньги, наверное, получают. Или кто-нибудь получает за них.
– Ой, да ладно, ты просто с жиру бесишься, – отмахнулась тётя. – У нас вот всё наоборот.

В один романтический вечер кошке надоело сидеть на чердаке у окна, она стала искать способ выбраться. И нашла. Дом старый, построен небрежно в силу разных обстоятельств, под чердачной крышей можно просочиться наружу. А там уже спрыгнуть навстречу приключениям. Именно это и проделала кошка. Пролезла в прореху, вскарабкалась на крышу и сиганула вниз со второго этажа, не подозревая, что за этой деятельностью наблюдает тётя.

Мама редко звонила мне на работу, знала, что обычно я занята. Но в тот день позвонила, и по её голосу я поняла, что она очень встревожена. Мама сказала: «На ветке почти напротив моего окна сидит кошка. Она не может спуститься и тоскливо мяукает, а временами отчаянно орёт. Я не знаю, что делать. В МЧС, что ли, позвонить?»

Проснулась, становлюсь на молитвы. Утро очень пасмурное, поздняя осень. Прочитала утреннее правило, затем принялась читать молитвы о здравии болящего раба Божьего Андрея. И вдруг произошло маленькое чудо: внезапно сквозь сплошные тучи засияло солнце, в окно пробился солнечный луч. И не просто пробился, он был словно живым! Пробежался по комнате и ушёл.

Да Варя бы вышла замуж, только чтобы сменить фамилию! Но как? Вот взять их контору. На работе посмотришь на девчонок – все умницы-красавицы. И пожалуйста, то у одной отношения, то у другой. А время от времени и свадьбы случаются. Вот где девчонки находят этих кавалеров? Коллег-мужчин – раз-два и обчёлся, да и то все прибраны давно.

...Далее прозвучал рассказ о том, как накануне мальчишки затеяли игру в хоккей на покрытом льдом пруду в овраге. Туда и мы с друзьями иногда спускались, правда летом, к текущему по дну ручью. Так мы часто сокращали себе путь. А вот пруд, честно говоря, не пользовался особой популярностью, но кто-то там даже рыбачил. Зимой же я только слышал, что мальчишки устраивали на пруду хоккейную площадку без бортиков.

...Так и осталась бы Раиса вековухой, если бы не свёл её случай с Петром. Впрочем, по большому счёту в её жизни ничего не изменилось. Она так и продолжала жить со старой матерью. Только уже носила в себе Людку. А когда пузо полезло на нос, тётка Нюша чуть с ума не сошла. Где ж это видано, чтобы баба в таких годах да забеременела, это какой позор на всю деревню!

Эти слова я услышала от заслуженного профессора, к которому очередь на несколько месяцев вперёд. И заплатила за пять минут общения и правды 25 тысяч рублей. Тогда это были большие деньги, да и сейчас не маленькие. К тому времени муж уже давно сидел на больничном, диагноз подтвердили, стоял вопрос о группе инвалидности. Но теплилась ещё надежда на чудо. Последнее слово оставалось за профессором – и он его молвил. Мир рухнул. Чуда не случилось.