Дальнейшее общение не складывалось. Он мог нагрубить мне, когда я звонила, даже обозвать. Я плакала. Пыталась убедить себя, что этот человек не стоит моей любви, пробовала переключиться на других – я всегда пользовалась вниманием мужчин. Да и работа такая, что хоть каждый день знакомься; меня приглашали в кино, кафе, и я шла, бывало, даже целовалась с кем-нибудь из новых знакомых. С одним даже стали активно встречаться, я познакомила его со своими друзьями, он им очень понравился.

К моей квартирной хозяйке приехала родственница из деревни, на вид – лет сорока. И вот однажды она решила развлечь меня карточным фокусом. Очень просто: фокусник незаметно делит колоду карт на две части, карты складываются «рубашками» друг к другу, зрителям показывается одна сторона колоды. Затем с её тыльной стороны фокусник перекладывает на видимую зрителям сторону по одной карте, «угадывая» каждую.

Почему родители перестают читать детям – понятно: считается, что школьник должен это уметь сам. Но всё-таки! Мы же не перестаём их кормить, поить, одевать, лечить и так далее? Хотя теоретически в десять лет ребёнок способен сам себя одеть и накормить. Так же, как и прочитать книгу. Но мы продолжаем варить ему борщи, а вот читать вслух – перестаём. Ну а теперь моя история.

Любые показы Версаче превращались в настоящие спектакли с тонко подобранной музыкой и мастерски выполненными декорациями. Облегающие платья, более чем смелые декольте, узкие брюки и мини-юбки – во всех его коллекциях женская чувственность и сексуальность выводились на первый план. Но сам мэтр никогда не скрывал, что равнодушен к дамским прелестям. 11 лет он фактически официально прожил с «милым другом» – модельером Антонио Д’Амико.

...В это время и появлялся из дома Штинглер-Раскосов, устраивался на скамейке под деревьями, расправлял гармонь. Устроившись, он доставал накрытую гранёным стаканам бутылку, нарезал помидоры с хлебом и колбасой. И раскладывал всё на скамейке, как опытный солдат перед боем неторопливо раскрывает в окопе свой боекомплект: запасные рожки к автомату, пару гранат, штык-нож, чтобы, когда дойдёт до дела, всё было под рукой.

Вскоре мои закадычные друзья надумали построить в Ленинградской области, в городке Тихвине, небольшую гостиницу – иностранных туристов там немало, а конкуренция всё же не такая бешеная, как в Петербурге. И решили привлечь к делу меня: мол, есть и творческая жилка, и бухгалтерское образование. О зарплате речь не шла – мне честно предложили долю. Так как своей работой я на тот момент был не слишком доволен, идея показалась привлекательной.

Я поднимаю взор к небу и вижу, как высохшая осина толщиной с мою ногу медленно начинает клониться и опускается прямо на нашу лодку. Я даже не успеваю вскрикнуть, как она падает, стукает своей вершинкой меня по макушке и придавливает ко дну баркаса. Дедушка ругается, одним движением весла тормозит лодку, рукой вытаскивает меня из-под дерева и отправляет его за борт. Затем, поднимая бурлящую волну, он снова гонит баркас вперёд, к берегу, где небольшой оранжевой искрой мерцает огонёк костра.

Дом у нас сталинский, тёплый, окна большие, подоконники широкие, в подъезде всего восемь квартир, лифта нет. Повесила весёлое объявление: мол, берите кто хотите, названия цветов – на горшках, как ухаживать – вам подскажет «Гугл», но если есть противники моей затеи, сообщите в квартиру такую-то, всё уберём. Самые интересные и красивые цветы разобрали моментально, ну а те, что не забрали, я оставила на подоконнике, благо никто не возражал.

От нахлынувших мыслей моя детская душа, что называется, полетела в рай. В итоге решил однозначно: на мелочи не размениваться, а купить что-нибудь существенное, например, велосипед. Но «Школьник» и «Орлёнок» в те годы были дефицитом, а взрослый велик пензенского завода, на котором я уже мог кататься под рамой, стоил больше 40 рублей. Недобор. Так, в смешении горьких и радостных чувств, я черепашьим темпом приближался к дому.

...За его скромность. Подражая древним подвижникам, Серафим Саровский тысячу дней и ночей простоял на коленях на камне с воздетыми к небу руками, повторяя: «Боже, милостив буди мне грешному!» Ноги его покрылись ранами и язвами. Однако когда посетители восхищались этим его деянием, отец Серафим отвечал: «Святой Симеон Столпник сорок семь лет стоял на столпе.

Утром в субботу сын привёз нам внучку и сообщил, что Катя не разрешила ходить на занятия: у Алисы красное горло. А на дачу можно! Только, мол, возьмите с собой соду горлышко полоскать. Я взяла ромашку: ребёнок маленький, полощет плохо, большую часть отвара глотает – зачем сода? Я не вмешиваюсь, она мать, пусть сама лечит ребёнка. Но сода меня, мягко говоря, удивила. Горло у Алисы чуть-чуть красное, сын говорит, оно всегда такое. Ладно, живём дальше.

Я стала размышлять. Выходит, эта важная информация в любом случае предназначалась мужу? Друг звал меня с собой, а я сказала, что не пойду с ним. Да, испугалась – а вдруг это билет в один конец? Ещё не покидало ощущение, что с нами обязательно случится что-то плохое, но без летального исхода. Во сне друг был пьян и весел, от него исходило ощущение лёгкости. Проснувшись, я поняла, что мужу грозит беда.