Сашка, конечно, может взять себя в руки и честно прочитать, зевая до вывиха челюстей, скажем, поэму Михаила Юрьевича Лермонтова «Мцыри». (К слову: у меня на лекции однажды один студент, зевая, действительно вывихнул челюсть, клянусь.) Сидит Сашка, зубрит. А на следующий день – по нулям, ничего не помнит, ничего не может воспроизвести. У неё, у современной молодёжи, вообще память оперативная, и она отличная, а вот «долгоиграющая» – никакая.

Наша фабрика – большое здание из красного кирпича. Дымящие трубы, брусчатка, солнце как тусклое пятно, виднеющееся сквозь тёмно-серый дым. Вот это и есть вся моя жизнь. Без единого лучика, без единого глотка свежего воздуха. Несмотря на всё это, я – большая мечтательница. Умею совершенно отключаться от реальности. Механически выполняю рутинную работу, при этом мысленно нахожусь в красивых и даже волшебных местах.

Класс Глеба был на экскурсии на фабрике ёлочных украшений. Окончилась экскурсия, как положено при капитализме, посещением магазина. Вечером учительница возмущённо рассказывала: все дети как дети, Егор купил замечательную божью коровку, кто-то ещё – что-то ещё замечательное, а Глеб – и где только нашёл, как увидел! – взял три чёрных ёлочных шара, один с черепом, другой с пауком, третий с летучей мышью. «Вовремя его у кассы поймала, запретила эту дрянь пробивать!»

У меня есть двенадцать коротких правил, которые помогают. Рай лежит в ногах у матери – не ленись вставать на колени. Ключи от рая – у отца, не забывай об этом. Жена – это половина веры, не будь однобоким. Дети – это подарок от Бога, люби всех детей, как своих. Если человек не любит детей, это какой-то ненормальный человек, я так считаю. Хочешь познать себя – присматривайся к друзьям. Труд без радости калечит, а с любовью – душу лечит.

Я пожилой человек, пришлось очень много ездить по стране, поскольку мы с семьёй любим путешествовать. Только за прошедший учебный год я садилась в поезд 11 раз, ведь у меня две внучки, обе учатся хореографии – одна в Перми, другая в Казани. Так вот, приходилось забирать их на каникулы и на короткие праздники. Слава богу, если поезд подадут хороший, а порой приходится зимой ходить в туалет в соседний вагон.

Стоим. Кабан слегка поворачивает голову, смотрит то на меня, то на собаку. В моей голове набат: если пёс дёрнется – нам хана. Потому что это не кабан, это кабаниха, а в лесу отчётливо слышится повизгивание поросят. Я одним глазом пытаюсь смотреть на зверя, а вторым судорожно ищу пути спасения. Через дорогу стоит высокий фундамент, на который смогу запрыгнуть, это хорошо. До фундамента метров двадцать зарослей ежевики – это плохо.

Мужчина не произвёл на меня никакого впечатления, совершенно не тот типаж, который мне нравился. Его ухаживания я принимала как бы за неимением лучшего, ну и чтобы действительно как-то отвлечься. Дома никому об этом знакомстве не рассказала. А зачем, если и сама большого значения не придавала? Рядом с нами жила баба Дуня. Я её знала с детства, бывала и у неё дома. Многие за глаза считали Дуню колдуньей, по крайней мере, её невестка была абсолютно уверена, что все беды – от свекрови.

Знает почти всё о звёздах российской эстрады. Приходя ко мне в отдел, обсудит всех знаменитостей: и политиков, и актёров, и певцов. Порой я даже не знаю, о ком она говорит, потому как телевизор почти не смотрю, так что мне остаётся только молча кивать. А пару дней назад эта дама, узнав, что я живу за городом, попросила нарвать подорожника. Я привезла ей полпакета, надеюсь, надолго хватит. И практически каждый день на велосипедах приезжают два пацана...

Всякое помню о той жизни – и хорошее, и плохое. До сих пор не могу простить маме, что она позволяла отчиму издеваться надо мной. Когда я ещё училась в институте, он каждый вечер пьяный закатывал истерики, что я лентяйка и нахлебница, не работаю, не помогаю им с мамой. А о том, что мы жили на мою пенсию по инвалидности, забывал. Но речь сейчас не о делах давно минувших дней, а о сегодняшних.

Ляля расхохоталась, тряхнула пружинками локонов. Имя полностью оправдывало её кукольную внешность: кудряшки, тугие целлулоидные щёчки, нежный румянец, огромные ресницы. Мечта бандита! Об их свадьбе в городе говорили ещё долго. Мероприятие закатили в самом дорогом ресторане, на пятьсот персон. А днём жители коттеджного посёлка стали свидетелями невиданного зрелища. Десятки машин, оглушительно сигналя, запрудили улицу.

Мальчики были очень разные, интересные, колоритные. Виктор – высокий брюнет с шикарными, чёрными как смоль вьющимися волосами и очень выразительными глазами. Второй, Сашка, рыжий, высокий и худой, но какие у него были глаза – ярко-синие, как васильки! Третий, Костя, ничем вроде не выделялся, симпатичный такой увалень в клетчатой рубашке.

Мы, дамы читающие и любящие литературу, были потрясены не столько фактом воровства, сколько тем, что человек не знал, что «много одинаковых книг» – это разные произведения под одной обложкой.
Отойдя от культурного шока, поинтересовались:
– Что, по-вашему, означают вот эти цифры?
– Да мало ли что! Вот вы образованные, сами знать должны.