Мама устроилась в столовую, убирала со столов посуду. А по вечерам бегала с подружками на танцы. Там и познакомилась с моим будущим отцом. Все её отговаривали от отношений с ним: мама, хотя и не красавица, но высокая, стройная, а отец маленький и уже тогда пузатенький, вместе они смотрелись комично. Но многие из сверстниц уже успели выскочить замуж и даже родить, а на мою маму женихи особо не заглядывались. И она отвечала подружкам, что у них имена начинаются на одну букву, так что они должны быть счастливы.

Правда, удивлял Толя лишь одиноких соседей-стариков, которым колол дрова. Ставил на колоду сучковатый чурбан и бил топором с такой разительной быстротой, что между замахом и ударом зависала кривая сверкающая полоса, похожая на половинку радуги. В городе завидовали силе Толика, и Надежда Васильевна опасалась, как бы на него не навели порчу. Она ходила гадать к цыганке, жившей у озера в покосившейся хибаре, зачем-то окружённой новым высоким забором.

Женщина отвечала охотно, созналась, что дала то самое объявление о козе, мол, разозлилась на меня. Как уж раздобыла мой номер, не знаю. «Ну что, – спросила, – звонят ей насчёт козы?» Теперь все доказательства были у меня на руках. Я тут же собралась мухой, вызвала такси и прилетела к мужу на работу. Показала ему всю эту переписку. Со мной случилась истерика, заставляла его при мне позвонить ей. Короче говоря, всё было очень некрасиво. Он молча усадил меня в машину и отвёз домой. Воспользовавшись своими связями, я потом добыла даже ксерокопию её паспорта.

Оказалось, у Марины заподозрили серьёзную болезнь. В платных медицинских центрах таких пациентов не жалуют – они лишние на этом жизнерадостно-плакатном празднике жизни и глянцевого здоровья. Портят имидж и статистику. А участковым врачам никуда не деться, скованы с пациентами одной цепью и отвечают за них головой. При этом Марина сама владелица сети медицинских центров с цветочным интимным названием «Орхидея».

Быстрая еда родилась в крупных городах древности. Там, где население слонялось по улицам в поисках работы и развлечений. В Древнем Риме заведения с фастфудом назывались термополиями. Здесь стояли горшки с кипятком, на которых разогревалась простая сытная пища – бобы с салом, лепёшки с сыром (прототип пиццы). Вместо колы тогда всё запивали разбавленным вином. Аристократии посещать подобные заведение не рекомендовалось, но они, бывало, заходили, прикрыв лицо капюшоном.

Дело шло к драке – четверо вышли против одного. Я подняла шум, но мой друг уже собрался отважно сражаться за меня. Тут из дома выбежала Татьяна и пригрозила брату рассказать всё отцу, если они не прекратят творить безобразие. Она знала, что я влюблена в Юрия, и одобряла наши отношения. Гришка побаивался отца, и нас оставили в покое. Больше Юре никто не грозил. Мы окончили школу, поступили в вуз, потом поженились. После учёбы работали в различных организациях родного Краснодарского края, затем подались на Север.

Когда начался урок, Ириша достала промокашку, написала: «У тебя правда плохое зрение?» Он усмехнулся и написал ответ: «Зрение 100%. Хотел сидеть с тобой». Ириша покраснела пуще прежнего. Паша принялся складывать из своей промокашки нечто замысловатое, а когда закончил, придвинул к Ирише. Это был не кораблик и не самолётик, а какая-то интересная птичка.

Мальчики и девочки несколько месяцев грезили о поездке в сказочную Барселону. И вот долгожданный день настал. Сначала добирались на поезде из Уфы в Москву, но в столице сразу начались проблемы. Фирма, сопровождавшая башкирскую группу, перепутала аэропорты – привезла детей не в Домодедово, а в Шереметьево. В результате, конечно, опоздали на рейс. Поездка оказалась под угрозой срыва. Детей разместили в гостинице, и руководители группы забили тревогу – сообщили о происшествии в Уфу. Местные чиновники стали быстро решать вопрос.

Я успела заметить, как внук быстро нашёл свою группу, а вскоре и преподаватели вышли к ребятам с табличками. Вот и наша компания: «Первый курс, группа B». Затем всех студентов повели на первую линейку, в сквер к памятнику Ленину. Я, разумеется, проводила их взглядом, но тут внук оглянулся, поднял брови, всем своим видом дав понять, что моё время окончательно истекло. Грозно поднял подбородок и выразительно указал направление к остановке. Что делать, уговор есть уговор. Поплелась к автобусу.

Его старший брат Нираджан, молодой, но уже известный профессор, преподавал в университете Коломбо. С Артуром Кларком их связывали интерес к открытиям и совместные научные публикации. Писатель, наверное, постеснялся отказать родственнику коллеги, и уже на другой день мы с Джаникой звонили у металлических ворот обширной усадьбы. С собой мы принесли в подарок старинную цейлонскую маску бога огня с клыками. Приземистый дом с коричневой черепичной крышей стоял среди цветущей зелени, под высокими кокосовыми пальмами.

Приехали две девушки. Невеста старшего была очень хороша – яркая брюнетка, окончившая иняз, из хорошей семьи, умная, воспитанная. Я ещё тогда удивилась: что она нашла в нём, симпатичном, но занудном и правильном до зубовного скрежета? Через две недели она уехала, и их отношения окончательно распались. А вот со второй девушкой получилось иначе. Младший братец, здоровый рыжий болтун и гуляка, находился на дежурстве в части, когда она впервые появилась у нас в доме.

Братия очень красиво украсила молоденькими кедрами монастырское кладбище. Один кедрик (отец иеромонах именно так называет деревце) он сумел посадить на могилке любимой бабушки. Ещё один саженец предназначался женщине, которая исполнит послушание, и один – мне. И никаких «что вы, не надо, я не знаю, что мне с ним делать» – не принимается. «А если будете упрямиться, – предупредил то ли в шутку, то ли всерьёз батюшка, – в следующий раз вам привезут котёнка и черепашку. Потому что нужно шевелиться, радоваться и украшать мир». Пришлось смириться.