Тот, что внизу, раскинул руки на ширину стремянки, блондин такой голубоглазенький – стоит, скромно повернувшись к стене, но голова на тонкой шее туда-сюда крутится, прямо как флюгер на ветру. Другой, наверху, тоже башкой вертит – вроде проводку тщательно рассматривает, а нет-нет да и вниз взгляд бросит. Сначала бабы дружно стояли к ним спиной, тазиками прикрывались, но потом, обвыкнув, постепенно о них забыли.

Я быстро сопоставила факты и всё поняла. Посоветовала мужу забыть об очках. Сыну ничего говорить не стали, поняли, что после такого кульбита Олег и сам больше никогда в нашей жизни не появится, да и сыну он тоже давно не нужен. Сначала я подумала: ладно, Олег хотя бы отдал долг, и на том спасибо. А то, что взамен возвращённых денег стащил у нас вещь, стоимость которой превышает сумму долга, – это дело его совести.

...На самые разные темы: в кабинете – на профессиональные, за обедом – на личные. Обеденного времени и дороги из офиса до метро ей не хватает для разговоров. При этом Виктория не одинокий человек, у неё есть семья, друзья, приятели-коллеги из других отделов. Всё бы ничего, она интересный человек с богатым опытом, к тому же в моей работе столько плюсов, что можно было бы закрыть глаза.

Все годы его правления были связаны со скандалами в католической церкви. Обнародование сотен случаев педофилии, содомии, коррупции, взяточничества вынуждало пожилого баварца чуть ли не ежедневно разгребать авгиевы конюшни. Когда в феврале 2013-го этот 86-летний старик публично отрекался от Святого Престола, то выглядел настолько плохо, что казалось – не протянет и года. Однако Бенедикт живёт и здравствует.

Но я не загоняла их в культуру огнём и мечом, они сами начинали с понедельника донимать: «Мама, папа, куда мы поедем в выходные? В какой театр? На какую выставку? А книги будем читать?» Мне же порой так не хотелось никуда ехать, мечтала поваляться на диване с любимой книжкой. Нина, я даже не догадывалась, что дети самостоятельно сдали экзамены в музыкальную школу!

Она выросла в питомнике, в тесноте, где со всех сторон её сжимали другие саженцы. А тут впервые ощутила простор, и сначала распрямила, а потом решительно и широко развесила ветви, успокоенная отсутствием препятствий, и уже через месяц озеленилась мелкой, жёсткой на ощупь листвой. Первые два лета она прожила с ощущением бесконечной радости. Всё в мире устроено разумно и с пользой для неё.

На втором курсе в майские праздники дочь угодила в больницу. Сначала казалось, что полная ерунда – у неё обнаружили фурункул на копчике. Прооперировали. Всё вроде бы хорошо, вот только рана долго не заживала. Дочь очень мучилась. Представьте: сессия идёт, а девчонка едва живая. Что делать? Вся учёба могла закончиться раз и навсегда. Поехала я к дочери, писала за неё рефераты, помогала готовиться к зачётам и экзаменам. И вот все зачёты сданы, экзамены остались позади.

И вот я разложила в квартире часть вещей и сообщила подругам, что безумно устала и ближайший год посвящу исключительно себе – займусь спортом, благо рядом есть хорошая площадка, буду высыпаться, читать книги, гулять, наконец-то спокойно изучу город, в котором теперь живу. И внезапно меня буквально атаковали молодые люди. Они вдруг начали писать в соцсетях, останавливались на улице, чтобы познакомиться.

По мнению Алки, декоративные собачки – это клёво. Они глазасто выглядывают из-под мышек, из сумочек, из карманов, из-за пазух. Их небрежно забрасывают на плечо, как манто, перекидывают через руку, прижимают локтем, целуют в мордочку. А они только беспомощно сучат спичечными ножками в мягких всамделишных башмачках. А уж наряжают! Прямо показ собачьих мод, только вместо подиума – местный городской парк.

Эта девочка постоянно гуляет на площадке, творит всё, что ей угодно, может у ребёнка отобрать игрушку, может нахамить взрослым – и делает это постоянно. Обращение к матери результатов не даёт. Что делать-то в такой ситуации? Как отвечать ребёнку на явное хамство? Или молчать? Честно говоря, впервые столкнулась с такой грубостью от пятилетней девочки.

Побродив немного по району, вышла к отделению. И вижу такую картину: перед закрытой входной дверью стоит очередь, состоящая из одних мужиков – плохо одетых, мрачных. Некоторые из них явно нетрезвые, замёрзшие и злые. Кто-то молчит, кто-то вяло перекидывается короткими фразами. Все стояли под аркой дома, похожей на какие-то врата. Возможно, именно туда временно отправляется душа до сорокового дня?

Это случилось в школьные годы. До девятого класса мы с сестрой Ольгой учились в обычной школе, а затем поступили в актёрский класс калининградского лицея, чтобы получить больше гуманитарных знаний. И со временем поняли, что нам всё это нравится, это наша стихия. С детства мы с ней жили в сказочном мире, в художественной среде, и почти не сталкивались с холодной реальностью, как это бывает в других семьях. Впрочем, папа был против того, чтобы мы...