Это было время неистовых людей. Генеральный директор фирмы – Софья Соломоновна Рубейкина по прозвищу Эсэсэр, яркая, эффектная холостая особа 27 лет от роду. Заместитель – отставной физик из Саратова, талантливый технарь и футболист. Оба яростно искали пути применения своей неудержимой энергии. И нашли случайно. У Софьи Соломоновны как-то раз заболели зубы.

Но главными монстрами в нашей жизни всё же были дед с бабкой. Эти почти не били, зато унижали. Особенно доставалось мне: не так выгляжу, не так себя веду, не так дышу. И контроль с их стороны был поистине чекистский, особенно в этом преуспела бабка, не стеснявшаяся даже воровать мои дневники. Маме они тоже попортили немало крови. И лишь многие годы спустя я поняла, почему, пока мы с сестрой были маленькими, она часто рассказывала нам сказки.

Не понимаю, почему при встрече с мужчиной, который прогуливается с тремя детьми, у прохожих возникает желание говорить только на тему продолжения рода. То есть я произвожу впечатление человека, который ничем больше уже не интересуется? И к чему эти советы? «Вам нужен ещё один мальчик. Девочек у вас две, а сынок один, ему же скучно»… Во-первых, ему не скучно. И всем, кто случайно оказался рядом с ним, тоже не скучно.

Некоторые мне говорят: «Как ты мог! Ресторан! Ты же серьёзный музыкант». Я в ответ: а попробуйте! Вы, серьёзные композиторы, написавшие по десять симфоний и двадцать сонат, сядьте в ресторане и поработайте, когда к вам подходят и говорят: «А вот это можешь сыграть? А это?» И ты должен всё уметь, иначе тебя выгонят с работы. Я – мог, я научился играть все песни – и на русском языке, и на английском, и на армянском. Что хотите!

Главное – осознавать, что лжица с Телом и Кровью Господней вообще-то не является ложкой и пищей в обычном понимании. Священники и диаконы после всех причастников потребляют всё, что осталось в Чаше, даже если из ложечки причастилось две тысячи человек. В больших монастырях, таких как Оптина Пустынь или Псково-Печерская обитель, чаши выносят очень большие, и там всегда причастников сотни. Выносят иногда три, четыре, пять чаш, тазы просфор…

Я сначала думала, что Сергей Сергеич – наш коллега из какого-нибудь другого отдела, и молча терпела его светские беседы над своим левым ухом. А потом из ремонта привезли кофе-машину. И тут же к нам началось паломничество коллег из других отделов. Они приходили с чашками за свежим кофе. Правда, не все сотрудники подряд, а только друзья нашего отдела. И Сергей Сергеич. Этот начал являться не просто в обед, а в течение всего дня.

Каково же было моё удивление, когда я, однажды зайдя в туалет, обнаружил, что кошка пользуется не коробкой, а унитазом, только кнопку не может нажать. Ведь мы не учили её и даже не показывали, как это делается, а она сама догадалась. Мы запретили ей заходить в комнату, и она всегда послушно ограничивала свои перемещения коридором, туалетом и кухней. Кроме этой кошки, у нас была ещё овчарка, которая жила в коридоре. С кошкой они общались очень дружно, даже иногда спали, прижавшись друг к другу.

И вдруг среди этой скромной обстановки в их доме появилось заморское чудо. Восторгу детей не было предела. Да что там дети – почитай вся деревня приходила в их дом посмотреть на «диковинную качелю». Удивлённо качали головами, цокали языками. Но малышка всегда зорко наблюдала за гостями и была начеку.

С утра нещадно палило узбекское солнце, приближался самый жаркий период лета. Перебежками, от дерева к дереву, я двигалась к своей работе – четырёхэтажному Дому печати. Хорошо, что в нашем городе много фонтанов, они били тугими свежими струями в небо, где тут же возникала радуга.

Мне было 16 лет, мы с бабушкой собирали малину в её огороде. Малинник находился в самом конце, от него уходила длинная тропа к дому через картофельное поле. Мы увлечённо собирали ягоду и не заметили, как огромная туча, маячившая вдалеке, надвинулась на село. Резко потемнело, посыпались первые редкие капли. А у нас остался не обобранным последний куст.

Помню, просыпалась утром, выходила из землянки. Возле неё паслась наша корова, почему-то отдельно от казённого стада. На дощечке у порожка стоял стакан молока, прикрытый блюдцем, – мой завтрак. Выпив его, шла на молзавод. Поутру свежо, хотелось согреться, а там как раз закипала вода в большом железном котле.

Оказалось, рядом с ними плавают, играют девочки лет шести-семи, и одна из них совершенно голая. Не смущаясь, она выходила из воды, бегала с подружками по пляжу, садилась на песок. Никакого стыда не испытывала. Я подозвала своих ребят и попросила заниматься своими делами, играть, не обращая внимания на девочку.