Талантам быстро нашлось применение. Сначала повезло с работой: крупной транспортной фирме пришёлся ко двору хороший настройщик автоэлектроники. Чуть позже молодой провинциал приглянулся серьёзной столичной даме, работавшей в этой фирме на руководящей должности. И как-то незаметно Анатолий из общежития перебрался к Марине Владимировне, вернее уже просто Марине.

Конечно, началась травля со стороны одноклассников. Годы избиений, насмешек, плевков. Ад на земле. Невыносимые условия в школе и дома. От страха получить даже четвёрку, от неуверенности и закомплексованности я забывала всё, что выучила. Школа – дом – школа, а больше я нигде и не была. Помощи, поддержки, доброго слова ни от кого не получала. О ласке и любви вообще молчу. Папа к тому времени умер.

Поступила в дошкольное педучилище. Ещё перед началом занятий меня там спросили, что я выберу – получать гарантированное пособие как дочь погибшего на войне отца или заработать стипендию, которая побольше? Деньги семье были нужны, и я выбрала стипендию, это стало дополнительным стимулом хорошо учиться. Поскольку мама почти не вставала, всё домашнее хозяйство лежало на моих плечах.

Он пытался устроиться трижды, и всякий раз ему отказывали. Сначала это недоразумение его веселило, потом озадачило, а после третьей попытки разозлило. Мать к тому времени смотрела на него с беспокойством, и он понимал, чего она опасается: как бы обиженный сын не поехал опять воевать на Кавказ, теперь уже по контракту.

И вот тут я вспомнила, что мы с мужем, будучи друзьями с детства, сами когда-то искали клады по-настоящему – залезали в полуразрушенные церкви, в их подвалы. Став взрослыми и создав семью, иногда вспоминали наши похождения вслух при детях. В итоге сын намотал на ус. И «нашёл клад». Ну, что делать? Пришлось отвести его к друзьям и собрать розданные деньги.

Бывший муж никогда и никуда не исчезал, всё время маячил на горизонте. То к ребёнку приезжал, то с бизнесом мне немного помогал, а я всё время делала неправильные выводы – это у него чувства не остыли, и он так пытается восстановить отношения. В общем, долго-долго заблуждалась и не могла поверить, что он способен испытывать серьёзные чувства к другой женщине и уже давным-давно меня не любит.

Я воспитан на Данииле Хармсе, поэтому по-другому не могу. Но всё равно надоедает, когда над тобой всё время смеются и ждут от тебя юмора. Люди привыкают к этому, так что я всю жизнь борюсь с амплуа комика. И в результате играю трагические роли – Парфюмера, Зигмунда Фрейда, Короля Лира. Здесь преобладают другие эмоции, всё совершенно другое. Даже мой Сальвадор Дали на сцене Театра Луны – фигура трагическая.

В общем, моё письмо в Израиль почему-то не дошло до адресата и вернулось обратно в Севастополь. Надо сказать, оно было очень личное, и если бы я за ним не пришла, его бы сожгли, как мне сказали. Я отправилась на главпочтамт, подошла к нужному окошку. Пожилая работница спокойно выдала мне письмо, но заявила, что я должна заплатить за возврат 175 рублей. Знаете, я не стала платить эти деньги, потому что вспомнила, сколько потерь понесла по вине почты.

Ребята ходили с собакой по всему посёлку, спрашивали, не знает ли кто-нибудь хозяина. Но тщетно. Не видели здесь раньше такой собаки – вот и всё, что удалось узнать у старушек, сидевших на лавочках. Больше всего пёс общался с моим сыном, ни на шаг не отставал, будто выбрал его своим хозяином. Когда тот решил сходить пообедать, потеряшка тут же последовал за ним, жалобно поскуливая. Так он и оказался в нашей квартире.

…Глаза у продавщицы Поли были постно опущены. Не изменив выражения лица, она закричала так громко и визгливо, что зазвенело в ушах: «Сами не знают, кого брать: то ей крупу, то ей мырмеладу, то ещё каку холеру!… Сумки животом к прилавку прижимают да по четыре веса берут, чтобы я хворобой изошла!» Но то советское сельпо, где продавец властвовал семо и овамо.

Да когда же ему разъяснять? Стараниями нашего правительства в лице Вероники Скворцовой на приём пациента врачу отводится 15 минут. Из них 35 процентов, то есть 5 минут, уходит на оформление документации, которой медики загружены до предела, ещё как минимум 8 минут 80-летняя пациентка потратит на раздевание-одевание. На осмотр и назначения остаётся всего 2 минуты.

Рядом с ними стоял домик соседей – Анны и Петра Екимовых, сынишка которых, босоногий Тимофей, частенько прибегал поиграть к своим подружкам. Было ему в ту пору около трёх лет, соседи на свой лад звали его Тимуром. В те годы люди, особенно в сёлах, не делили детей на своих и чужих. Все они были общими. Каждая мать старалась приветить соседского ребёнка – и вкусненьким угостить, и по голове погладить.