Цены на свечки в храмах сейчас просто космические, плюс везде стоят ящики для пожертвований. Говорят, это для поддержки храмов. Ладно, такое я могу понять. Но не понимаю, почему бы Русской православной церкви не перенять некоторый опыт католиков? Проводить более доступные проповеди, в которых доносить до людей простые истины, разрешать прихожанам сидеть на службах – ведь стоять несколько часов кряду многим людям очень тяжело.

Мальчишку звали Сергей Гайворонский. Он быстро перезнакомился со всем классом, рассказал, как ловят сачком креветку, что дома в Одессе он начинал купаться в море аж с апреля месяца и что уральские морозы ему не страшны. А ещё совсем недавно научился играть на гитаре и завтра принесёт её в школу. Мальчишки хлопали его по плечу, девчонки кокетливо поправляли свои бантики.

Раньше думала, что это шутка – про людей, которые после эсэмэсок от МЧС целый день сидят дома из страха получить по голове упавшим деревом. Однако случайно узнала, что такие люди действительно есть. У подружки соседка-пенсионерка такая. Ей прислали предупреждение, она и сидит в квартире, даже на балкон боится выйти. Но то пенсионеры, им простительно, они народ мнительный.

Главное, быть спокойным, не привлечь внимания, глядишь и пронесёт. У каждого в сумке сверх нормы несколько бутылок водки, а то и спирта «Ройял». Вот на чём можно деньги поднять! Поезд забит простыми людьми, они не воруют миллионы, они тащат в мешках в Польшу купленный в магазинах разношёрстный товар, чтобы заработать хоть немного, стоят на морозе; напрягаясь изо всех сил, волокут неподъёмные сумки.

Пришли в участок, я зашла в кабинет первой. Сидят два следователя. Объяснила ситуацию, как могла, рассказала, что у пацана совсем нет царя в голове, хотя сама голова имеется, а вот ограничений никаких. По-человечески попросила помочь. Пока рассказывала о наших бедах, пригляделась к следователям внимательно. Два симпатичных крепких полицейских примерно моего возраста.

Разумеется, и старший сын, тогда ещё единственный, очень переживал за дедушкино здоровье. Через год после смерти свёкра я забеременела. Многим знакомо состояние в начале «интересного положения»: тошнота, отсутствие аппетита, сонливость. Я-то понимала, что это нормально, но мой старшенький, которому на тот момент исполнилось десять, очень встревожился.

С шести лет, когда мама и бабушка что-нибудь делали на кухне, я наблюдал и запоминал. Заодно с удовольствием облизывал миски с остатками крема, если бабушка готовила торт. А моим первым экспериментом стали фирменные сэндвичи, как я их назвал – «от Бельковича». И ещё самодельный фруктовый йогурт. В моём детстве йогурт был редкостью, и я делал свой собственный: смешивал сладкий напиток «Снежок» с ягодами или бананами.

Но самое ужасное, у меня каждый день поднималась температура. С утра градусник показывал 37,2, а к вечеру уже 37,8. Меня то колотило в лихорадке под одеялами, то просыпалась вся мокрая до нитки, хоть ночнушку выжимай. Так лихо температура скакала несколько месяцев. Отправилась к врачам, прошла полное обследование в городской поликлинике. Все анализы отличные, хоть в космос посылай. Гематолог развела руками и дала направление в краевую больницу, в ревматологическое отделение.

Начались трудовые будни, все мы разъехались по разным участкам. Никакой рабочий или личный вопрос больше не объединял меня с Ритой. Был лишь общий интернет-чат, в котором сотрудники общались, обсуждали рабочие проблемы, давали советы, шутили. Но даже там мы с Ритой не пересекались. До одного момента. Наш коллега Анатолий внезапно уволился. Он был ярким, опытным, динамичным, его уход стал для всех неожиданностью и, безусловно, расстроил.

Воду она пила исключительно из оцинкованной ванны, которая стояла в огороде рядом с колодцем. А ещё к этой ванне на водопой частенько прилетали воробьи, сороки и другие дикие пернатые. Кошка их время от времени гоняла. В тот день, сидя на скамейке, я наблюдал такую картину. Было очень жарко, и ванну с водой облепили воробьи, утоляя жажду. Кошка, лежавшая смирно у моих ног, вдруг, прильнув к земле, стала подкрадываться – оно и понятно, взыграл инстинкт охотницы.

Однако вопросов маме и бабушке Сулейман не задавал, возможно потому, что отсутствие отца с лихвой восполнялось любящими заботливыми родственниками. А может быть, не хотел услышать сладкой лжи или горькой правды. Мальчик он был очень общительный и контактный, но твёрдость проявлял везде и во всём. «Я сам!» – таков был его ответ на предложение любой помощи или подсказки. За это дома его дразнили Ясамом. На спор Сулейман мог учудить любое озорство.