Теперь Пекин стал совсем другой. Куда-то испарились прогорклость с сиреневым туманом. Китайцы по-прежнему (всё-таки тысячелетняя привычка) похрюкивают и поплёвывают, но как-то куртуазней, что ли, то есть не тебе непосредственно на брюки, а, например, в канализационные решётки или на зелёные насаждения, которых сейчас стало очень много. Пекин стал действительно зелёным городом. Пробок – меньше. Машины – новее и чище. Одеты все приличненько. Куча пижонов.

Девушки оказались студентками, приехали на каникулы. Останавливаться в дорогом отеле не хотели и нашли домик в деревне, поближе к людям. Обе стройные и худощавые, примерно одного роста. Ингрид, энергичная шатенка, постоянно носила солнцезащитные очки, так что при разговоре сложно было сказать, смотрит ли она на вас или куда-то вдаль. У норвежки были красивые белые зубы, но улыбалась она с некоторым напряжением, будто подозревая вас в чём-то нехорошем. Выдать ей пистолет, нарядить в форму, и она сошла бы за выпускницу американской полицейской академии из известного фильма.

Мне тогда было шесть лет. Больше я так не бегаю, осторожно выбираю, где ступить. Хороший день, если не чувствую боли. Лечилась долго. В больницах маленькому ребёнку страшно, а убежать нельзя. После десяти лет скитаний по медучреждениям – хромота и грубые рубцы на бедре. Врачам благодарна: сделали всё, что могли. Школу я окончила по возрасту, как все, спасибо вам, учителя! Из десяти учебных лет за партой просидела примерно пять с половиной.

Похоронили мужа достойно, хотя из-за переживаний я многого не помню. Всё пролетело перед глазами, словно в тумане. Вот только сейчас начинаю вспоминать, как всё прошло, но до сих пор не могу осознать, что Бори больше нет рядом. Невестка занималась похоронами и заказала в церкви всё, что нужно для усопшего. Вещи у мужа на такой случай были собраны давно, с этим проблем не возникло.

Радует, что юноша настроен на учёбу. Расспрашивал у старшей девушки в секции о трудностях с ОГЭ, потом мне пересказывал. Других вариантов, кроме университета, после школы даже не рассматривает. Сын уверен – поступит сам, без помощи репетиторов. Я уже не говорю ему, что мы согласны и на платное обучение, лишь бы только учился. Теперь беседуем о поступлении на бюджетное отделение как о само собой разумеющемся.

Именно старики – основной контингент 7-й терапии. А ещё бомжи, нарики, цыганки-попрошайки и прочий антисоциальный элемент. Как высказалась старшая сестра Алевтина, в неуклюжую рифму: «Свозят всё г…но, которое никому не нужно». За глаза 7-ю терапию называют богадельней, бомжатником, шалманом. Но каким образом родне удаётся спихнуть престарелых дедушек и бабушек на дефицитные койко-места – тайна сия велика есть.

Приглашаем в гости – она за неделю три раза позвонит, спросит, что нужно приготовить, хотя готовлю я очень хорошо, муж свидетель. Услышит три раза «спасибо, ничего» и всё равно привезёт что-нибудь к столу. Мне не жалко, пусть готовит и везёт, но человек не слышит слова «нет». И так во всём. Для меня это очень тяжело морально. Постоянно пытается всучить какую-нибудь ерунду, которую скупает тоннами. Причём пишет одновременно и мне, и мужу, что, мол, подарит нам вот это.

Дочка и вправду стала моей маленькой подружкой. Гуляю с ней по городу, хожу в древний Херсонес и подолгу брожу у моря или среди развалин. Она выспрашивает, выглянут ли из воды дельфины, прячутся ли в древних стенах крымские скорпионы. Просит подержать в ладошках прозрачную медузу: неужели она почти вся состоит из воды? Мне нравится всё это ей показывать и объяснять.

Не могу сказать, что в жизни семьи произошли кардинальные перемены, – ну, кроме рождения нового человека, конечно. Места всем хватает. Мы наконец-то переезжаем в собственный дом, который несколько лет строили. Причём строился он изначально без учёта появления малыша, но при этом у нас были запланированы комнаты свободного назначения – гостевые.

Как только твоя жена садится за руль, ты начинаешь жить в напряжении. Постоянно ждёшь звонка или СМС с одной фразой: «Я ударила машину». И я ждал. А она всё не звонила и не писала. Я уже решил, что жена моя, дочь высокопрофессионального шофёра Маирбека Маилютовича, унаследовала от него ловкость вождения. Я даже стал нервничать и думать – наверное, с ней что-то не так. Но Господь оказался милостив.

Единственной отдушиной был поход с бабушкой на рынок, где та со знанием дела выбирала деревенские мясо, творог и прочие продукты. Бабушка любила поесть и умела готовить. А Лерке нравилось, что рядом с продовольственным находился рынок птичий. И можно было бабушку уговорить погулять там полчаса. В лучшие дни ей даже разрешалось кого-нибудь погладить. Бабушка за это не ругала, наоборот, умилялась щенячьим-котячьим мордочкам.

Я перестала постоянно собирать вонючие предметы мужской одежды по всем углам и щелям. Прекратились утренние вопли «где мои носки?», «где мои трусы?». Далее. У меня появилось время на чтение и лежание на диване после тяжёлого рабочего дня. Мы с дочкой столько детских книг перечитали, столько сказочных героев обсудили! Я с ней проштудировала кучу книжек по рукоделию, в результате дочь начала вышивать и плести из бисера.