Середина лета, светит яркое солнце, колышется густая трава, удивительно глубокое небо, щебечут птицы, очень жарко. Ещё жарче от того, что на мне форма тёмно-зелёного цвета. Это форма немецкого офицера СС. На тяжёлых сапогах пыль, мне душно, но твёрдо шагаю к бревенчатому дому, сжимая в руках холодную сталь винтовки. Насвистывая весёлую песню, я выгоняю из дома семью из нескольких человек, попутно избивая их прикладом.

Сыну почти пять лет. Он хочет надевать кофту поверх лямок от зимних штанов, а его заставляют надевать под лямки! Я объяснила ему значение слов «объективный» и «субъективный» и когда их можно применять. И он применил. Только с грустью сообщил мне, что это не сработало, всё равно воспитатели заставляют его делать так, как, по их мнению, лучше. Ребёнок страдает – и от неудобства, и морально.

Мой муж быстро ходит – это для меня это очень важное качество. Когда человек рядом плетётся, то мне порой хочется его ударить. Мне вообще не нравится, когда люди делают что-либо медленно. А он может ходить быстро и долго. При этом мы всю дорогу обязательно о чём-нибудь разговариваем. Это приятно: за столько лет у нас ещё не иссякли темы для бесед. Сколько раз я в ресторанах наблюдала парочки...

Как точно подмечено: люди похожи на ёжиков. Им холодно и страшно, они жмутся в кучку, чтобы согреться, – и при этом колют друг друга. В хаотичном движении, в ежедневном непрестанном соприкосновении, столкновении, пересечении находятся тысячи характеров, привычек, вкусов, предпочтений, настроений. И неизбежны недоразумения, непонимания, обиды… На днях мне позвонила знакомая милая девушка.

Однажды молодой, ещё не нюхавший пороху петух решил шугануть цесарку от кормушки. Однако на него молча, по-волчьи, бросилось всё цесариное племя. Били и рвали со знанием дела. Пока бабушка доковыляла, на поле битвы уже лежал, еле дыша, несчастный петух с расклёванным в клочья гребнем и выдранным хвостом. Как же бабушка костерила цесарок! А петуха целую неделю держали в «лазарете», и он в дальнейшем шарахался даже от тени этих горбатых бандитов.

Через неделю соседка снова подошла ко мне, стала говорить, что три декретных года закончились, ей надо срочно выходить на работу, мать живёт в другом городе, чужую няньку брать страшно. И слёзно просит: «Ну возьми на три дня!» Посоветовалась с мужем, ну мы же люди. Взяла. Утром она сунула мне ребёнка и убежала. Сменных трусиков не дала, инструкций – тоже, как и продуктов.

...И Валёк начал рассказывать. Как-то раз он подвозил нашего друга Колю и в разговоре позавидовал его бурной интимной жизни. Да ещё и ляпнул насчёт своей Ленки – очень консервативной женщины, никакого разнообразия с ней. Приехал домой, лёг спать, а утром огрёб от супруги пощёчину. «Ты что себе позволяешь, трепло? – орала Ленка. – Как смеешь своим дружкам о нашей постельной жизни болтать?»

Впрочем, в день, когда я встретил женщину, перевернувшую всю мою жизнь, зонта при мне не было. Уподобившись легкомысленным петербуржским девчонкам, я просто-напросто забыл его дома. Возвращаясь поздним вечером с работы, ругая дождь на все лады, слившись с толпой, бежал в укрытие. О том, чтобы ловить машину, не было и речи: злой питерский дождь был холодным, несмотря на лето.

Как-то мы с мужем заехали к нему в гости и задержались в его маленькой двухкомнатной квартирке в Академгородке до позднего вечера. Жена Нина Васильевна тогда уехала на дачу, а Владлен Михайлович караулил пенсию – ждал почтальоншу. Нашему появлению он очень обрадовался – в тесной двушке мужик откровенно скучал.

Человека этого звали Димка. Почему «звали» в прошедшем времени? Потому что совсем не удивлюсь, если теперь его зовут Ботхисаттва или даже Шива. Прежде мы знали Димку как обычного артиста нашего театра, разве что перед каждой репетицией он по полчаса медитировал на сцене, лёжа на коврике с восточными каракулями. В тот день он, как обычно, пришёл в театр раньше всех, привычно улёгся на коврик и закрыл глаза.

Несколько домишек и тайга вокруг. Электричества нет. Вечером зажигаются керосиновые лампы. Ходить за водой – километр до ближайшей горной речки. А пойти за жимолостью – два-три километра по лесу. Страшновато, ведь эту ягоду любит медведь. И прав на неё имеет гораздо больше, чем я. Двоюродный брат берёт с собой ножик – но это так, больше для морального успокоения. Какой толк идти на медведя с ножиком?

За два года до смерти Мартин объявил, что не позже чем через двадцать лет сбудутся страшные знамения, предсказанные в «Третьей тайне Фатимы», подробности которой поныне сокрыты от народа. Он намекал, что лично видел полный текст фатимского пророчества, и говорил о нём как о «худшем кошмаре, умножающемся в геометрической прогрессии». По мнению Малахии, в 2017 году в Европе разразится великая война, которая продлится около двух лет.