В юности у меня была подруга Алёна, обладавшая волшебным даром, почти как у царя Мидаса: всё, к чему она прикасалась, обращалось если не в золото, то в денежные знаки, выигрышные лотерейные билеты, успешные проекты. Удача сыпалась на Алёнку как из рога изобилия. С лотерейных билетов и началось моё наблюдение за фантастической везучестью подруги.

В те годы в киосках «Спортлото» была популярна лотерея «спринт» – билетики моментального выигрыша, сложенные в виде малюсеньких конвертов с металлическим колечком сбоку: оторвал краешек, развернул билетик и тут же получил денежный приз от одного до ста рублей. Если выигрыш был крупнее сотни или вещевой, то за ним уже ходили в сберкассу или специальные магазины. Счастливчики, которые срывали джекпот, получали в качестве приза автомобиль.

Ясное дело, что даже в копеечных выигрышах везло далеко не всем. Моя рука, например, никогда не была счастливой; только один раз, и то в детстве, мне подфартило, и я выиграла рубль на кассовой стойке в Бородинской панораме, вытащив такой билетик из прозрачного пластикового барабана. Тогда для меня это стало настоящим праздником, не столько из-за рубля, сколько из-за самого факта выигрыша. Хотя и такая сумма в 70-е годы считалась приятной.

Когда, насмотревшись русско-французских сражений, мы вышли из здания панорамы, я одолела маму расспросами – что можно купить на один рубль? Мама не стала перечислять мне количество стаканчиков мороженого и не назвала ни одной куклы из магазина «Дом игрушек», а обидно сказала: «Пошли в кулинарию, на рубль можно купить килограмм мяса».

У Алёнки такие праздничные выигрыши случались на каждом шагу, и хотя моментальная лотерея «спринт» в начале 90-х была уже на излёте, она всё ещё приносила свои плоды.

Если мы бежали с подружкой куда-нибудь по делам или просто гуляли, я останавливала её у очередного киоска и с замиранием сердца просила купить хоть один билетик.

– Я тебе что, цирковая собачка? – сердилась подруга. – К чему эти аттракционы?
– Алёнушка, ну пожалуйста! – канючила я. – Давай ещё разок тебя проверим.

За секунду до того, как Алёнка надрывала заветный билет, я объявляла киоскёрше с торжественным видом шпрехшталмейстера:
– Внимание, а сейчас мы продемонстрируем вам пример нечеловеческого везения!

Алёнка никогда не подводила и всегда вытаскивала исключительно выигрышный билет. Она могла исполнить этот трюк и на бис – номер проходил с неизменным успехом.

Но подруга почему-то не любила эксплуатировать своё везение и старалась пользоваться им только в исключительных случаях. Помню, как однажды мы зашли с ней в комиссионку, чтобы узнать судьбу дублёнки, которую Алёнка сдала туда неделю назад. Дублёнка по-прежнему висела, покупателей на неё не нашлось – то ли размер неходовой, то ли модель непопулярная.

И вдруг я увидела на прилавке необычные туфельки из золотой парчи, померила их и тут же влюбилась в эту обувку до одури. Достаточной суммы не было ни у меня, ни у подруги. Алёна посмотрела в мои глаза, которые уже наполнялись слезами, тяжело вздохнула и попросила продавщицу отложить туфли на пару часов.

Хватило и часу, чтобы она навыигрывала для меня денег на вожделенную обувь в разных лотерейных киосках.

Надо заметить, что у Алёны были свои тайные приметы, по которым она ориентировалась в лотерее, как огородник по лунному календарю: в одном киоске могла купить три билета подряд, в другом ограничивалась лишь одним и переходила к следующему киоску. Её чутьё было стопроцентным.

Но как-то раз произошла ужасная история, которая чуть не свела с ума лотерейную киоскёршу.

Денег у нас в карманах было немного, какая-то мелочь, но мы страсть как хотели пойти в киношку на французский фильм. Алёнка снова тяжело вздохнула, и мы отправились играть в лотерею.

Первый же билет принёс нам рубль, но этого было недостаточно. Алёна купила ещё один билетик, вскрыла его и объявила:
– Холодильник.
– Вот это да! – с завистью ахнула киоскёрша. – Поздравляю вас, девушки!
– Мимо, – недовольно сказала Алёнка, – беру ещё билет.

Киоскерша посмотрела на нас как на больных и снова протянула лоток. Алёнка выбрала следующий билетик, надорвала его, развернула и чертыхнулась:
– Автомобиль.
– Шутите? – нервно хохотнула киоскёрша.
– Какие шутки? – Алёнка показала ей билетик. – Сами взгляните, что там напечатано.
– Мамочки! – вскрикнула женщина и чуть ли не до пояса вылезла из окошка, чтобы хорошенько рассмотреть таких везучих покупательниц. – Холодильник, машина – это же целое приданое, можно замуж выходить!
– Да нам не замуж надо, а в кино на Пьера Ришара, – грустно сказала я, – у нас денег на билеты не хватает.

С киоскёршей случилось нечто вроде эпилептического припадка, но она быстро взяла себя в руки и как-то хищно и одновременно сладко прошипела:
– А вы отдайте мне ваш билетик с автомобилем, и я возьму вам билеты в кино.

Я с опаской покосилась на змеившуюся из окошка киоскёршу и предложила Алёне:
– Купим ещё билетик?

Алёнка пару секунд колебалась, но потом решительно объявила:
– Больше испытывать судьбу не стану, в кино пойдём в другой раз, а на машине будем ездить по грибы, надоели эти электрички…

Тихая охота на грибы была отдельной статьёй везения моей подруги. Честно говоря, я недолюбливала эти мучительные походы. Алёнка оставляла меня ночевать у себя накануне, зная, что дома я точно не встану вовремя. Будила ни свет ни заря, и с первой же электричкой мы отправлялись в лес.

Кто хоть раз ходил с профессионалом по грибы, знает этот зябкий рассветный туман над травой, эту влажную липнущую к ногам листву, в секунды промокающие кроссовки, эти сощуренные от сна глаза. Алёна бодро и целеустремлённо шагала полями-лугами по направлению к лесу, орудуя на ходу палкой для разгребания листьев. Я уныло плелась за её резиновыми сапогами и зелёным парусиновым рюкзаком, в котором болтались китайский термос с горячим чаем и упаковка бутербродов. Мне хотелось упасть прямо здесь в пожухлую траву и доспать отобранные у меня часы самой сладкой утренней неги.

Из-под туманного покрывала, лежавшего на полях, тут и там, как зловещие привидения, выныривали фигуры грибников-конкурентов, они недобро смотрели и бросали ревнивые взгляды в наши корзины.

Места, в которые Алёнка таскала меня за грибами, были намолены ею с детства, когда у них с мамой ещё имелась дача в этих краях. Дачу продали, мамка болела ногами в московской квартире и по грибы ходила разве что в ближайший гастроном, где иногда покупала их в маринованном виде.

Алёна не признавала заводских засолок и по-прежнему навещала любимый лес в грибной сезон, наводя панику среди местных жителей.

Публика здесь оставалась прежняя, кто-то постарел, обзавёлся детьми и внуками, но Алёну с самого её малого возраста знали все, и деревенские, и дачники. Легенда о грибном вундеркинде передавалась из уст в уста: «Опять эта грибная царица пожаловала, сейчас весь лес обнесёт, грибы к ней навстречу словно сбегаются! Колдует, не иначе».

Я уж не знаю, что там нашёптывала Алёнка грибам, но они вырастали под её сапогами как по волшебству. Брала подруга не всё подряд, а только самые крепкие и породистые грибочки. Насупившись, я собирала то, что от неё оставалось, а самостоятельно не замечала ни одного, даже яркие поганки были для меня невидимками.

– Это потому, что ты идёшь впереди, – ворчала я на подругу, – вот и собираешь всё лучшее.
– Да пожалуйста, ступай передо мной, – усмехалась Алёна, – заодно и тропинку утопчешь.

Я вырывалась вперёд, жадно шарила взглядом по ковру из опавших листьев, подбрасывала их носком кроссовки, но результат оставался прежним – ничего, зеро!

А за спиной слышала ехидный голос подруги:
– Смотри, белый гриб пропустила… А вот и красавцы-подосиновики… Да что ж ты груздь-то раздавила, косолапая!
– Знаешь что! – обижалась я. – Пойду-ка от тебя отдельно, ведьма ты лесная!

Я отдалялась от Алёнки в сторону метров на десять и брела по другой тропинке, но тут из-за деревьев появлялись вражеские грибники и гнали меня, как лису из своего курятника:
– А ну иди отсюда, это наша тропа! Весь лес заполонили, браконьеры. Соблюдай дистанцию, не переходи границу!
– Да вы здесь все чокнутые! – жалко огрызалась я и спешила под защиту Алёны, которую грибники боялись осыпать проклятьями и только завистливо зыркали в её сторону.

Меня всегда удивляло, почему Алёна так спокойно переживает свои победы, не скачет от радости, глаза не сверкают азартом, любой спор она выигрывает без труда, словно бы заключила тайный контракт с нечистой силой, как Тим Талер из фильма «Проданный смех».

Допустим, опаздываем мы с ней на троллейбус, он уходит у нас прямо из-под носа, я в отчаянии, все планы рушатся, а она спокойна.

– Считай, что мы не на этот опоздали, а пришли к следующему слишком рано, – философствует Алёна.
– Да, блин, мы так рано пришли к следующему, что ждать нам его ещё минут тридцать! Ты знаешь, что этот номер очень редко ходит?
– Всякое бывает в жизни, вдруг сбой в расписании и следующий подойдёт прямо сейчас? – задумчиво говорит Алёна и, глядя вслед ушедшему троллейбусу, добавляет: – А на тот вообще садиться не стоило, мало ли что с ним случится по дороге: колесо спустит или двери заклинит…
– Ну да, конечно, ты Кассандра! – усмехаюсь горько. – Спорим, что на встречу с ребятами мы опоздали и они без нас отправятся на выставку и на концерт?
– Спорим, – скучно пожимает плечами Алёна.

Дальнейшие события развивались необыкновенным образом: подъезжает не учтённый нами автобус, на табличке которого перечислены остановки, включая и ту, что нам подходит, мы радостно прыгаем в него, через остановку обгоняем убежавший от нас троллейбус, который беспомощно застыл посреди проезжей части, а его водитель мучительно пытался пристроить к проводам соскочившие рожки, на встречу прибываем тютелька в тютельку, но у назначенного фонтана наших нет, в волнении ждём их минут десять, и вот они прибегают запыхавшиеся и просят прощения за опоздание – у троллейбуса, на котором они ехали, слетели рожки, и пришлось идти пешком…

Я возбуждённо рассказываю друзьям о наших перипетиях, поразительных совпадениях, а в заключение покорно снимаю свою вязаную шапочку перед Алёнкой:
– Каюсь и преклоняюсь! Ты снова выиграла спор.

Алёнка смотрит на меня скучающим взглядом, словно это бесконечное везение ей до смерти надоело: никаких сомнений, волнений, выброса адреналина в кровь – всё предопределено, и жизнь её неинтересна…

Но однажды всё в корне поменялось, судьба подбросила Алёне знакомство с Кирюхой.
Алёна возвращалась домой из гостей, где ей подарили привезённые из Туниса подушки. История с этими подушками заслуживает отдельного внимания.

Замужняя подруга Алёны ездила одна, без супруга, отдыхать в Тунис, там она купила себе две подушки из верблюжьей шерсти. Особенность подушек заключалась в том, что для удобства транспортировки их спрессовали вакуумом. Они были очень тоненькими, почти как наволочки, но стоило их проколоть и впустить воздух, как подушки расправлялись и принимали огромные размеры.

Подруга Алёны была интересной блондинистой дамой, и за ней принялся ухаживать горничный из тунисского отеля: чаще обычного он являлся к ней в номер с уборкой, делал намёки, распускал руки и так надоел честной женщине, что ей пришлось объяснить навязчивому кавалеру непревзойдённым русским языком, куда ему следует ступать. Что-что, а отборный русский фольклор тунисец знал хорошо, не первый год работал с нашими туристами.

Горничный отстал от дамы, но затаил обиду и в день отъезда отомстил ей крайне коварно: во время последней уборки проткнул обе подушки, которые тут же приобрели гигантские размеры, и бедная дама страшно намучилась с ними по дороге в аэропорт.

Не чувствуя за собой никакой вины, а даже гордясь своей супружеской стойкостью, дама поведала историю мужу, но ревнивец стал представлять в красках, как тунисский горничный хватал его супругу за попу, и возненавидел подушки лютым образом, отказывался на них спать, порывался сжечь, заколоть кухонным ножом или хотя бы отнести на помойку.

Подушки стоили денег и больших мучений, к тому же они были роскошны, и выбрасывать их не хотелось. И тогда, чтобы избежать участи Дездемоны, дама решила отдать подушки Алёне.

И вот с этими огромными подушками, кое-как засунутыми в большие пакеты, Алёна возвращалась домой очень поздним вечером, уже на грани закрытия метро.

Народу на эскалаторе было совсем немного, но даже если бы стояла толпа, высоченного молодого мужчину сложно не заметить. Казалось, тот, кто занимался выпуском партии людей, в которую входил этот верзила, поначалу страшно экономил на материале, а когда понял, что накопился излишек и девать его некуда, пустил остаток на изготовление этого человека. Божественному ваятелю можно было остановиться на двухметровом экспонате, но на что потратить ещё несколько лишних сантиметров? Не выбрасывать же. Вот он и пришлёпал их в довесок к несчастному великану.

И теперь вся эта нелепая конструкция мужского пола опасно покачивалась на эскалаторе над Алёной, нагружённой подушками.

Забыла сказать, что Алёна миниатюрная девушка, даже на ровной поверхности она едва доставала макушкой до груди этого человека, а тут он стоял ещё и несколькими ступеньками выше.

Алёне было страшно, она чувствовала себя словно под Пизанской башней, причём в момент землетрясения в Пизе.

– Мужчина, вы пьяны? – пискнула Алёна, борясь с подушками и силясь обернуться на двуногую опасность.
– Нет, что вы, – услышала она ответ прямо над своим лицом, так причудливо мужчина изогнулся и навис над ней, как старинный фонарь. – Я просто устал, трое суток за компьютером, засыпаю.
– Что ж вы спите стоя, как лошадь! Я прошу вас, держитесь ровно, нам ещё долго спускаться, – волновалась Алёна.
– Ничего не могу с собой поделать, – искренне признался великан. – Если вам не по себе, лучше уходите, а то я за себя не ручаюсь.

Дальше всё произошло стремительно: от волнения Алёна не удержала подушки, они полетели вниз по ступенькам, она побежала за ними, а вслед за ней сковырнулся с ног верзила. Когда тот кубарем катился по ступенькам, Алёна успела прижаться к перилам, мужчина пролетел мимо, благородно сгруппировавшись, чтобы не задеть девушку, исполнил несколько ярких физкультурных кувырков через голову по ступенькам и приземлился на уже долетевшие до низа тунисские подушки.

Когда побелевшая от ужаса Алёна доехала до подземной тверди, над несчастным кудахтала служительница эскалатора, выскочившая из своего дежурного стакана:
– Живой хоть? Целый? Господи, и что ж мне так не везёт-то! Хоть бы одна смена нормально закончилась! Откуда же вас, убогих, посылают на мою голову!
– Всё нормально. Я в целости и сохранности. Сейчас сам встану. Претензий к метрополитену не имею, – бормотал верзила, ёрзая на тунисских подушках. – Ох, как мягонько… Можно я ещё пять минуточек поваляюсь?
– Не спать! – приказала Алёна. – Встал и пошёл! Последний поезд сейчас отправится! Отдавай мои подушки!
– Ваш, что ли? – посочувствовала Алёне работница стакана. – Вот же доля наша бабская… А что поделать, мужики – наш крест, навесили на себя и тягаем всю жизнь…

Они стояли на автобусной остановке и ждали хоть чего-нибудь. Ночь опустилась на город, и даже машины на проезжей части стали редки.

– Автобусов больше не будет, мы опоздали на все, – пессимистически сказал верзила.
– Я не умею проигрывать, – хмыкнула Алёна, – вот увидите, что-нибудь да подойдёт.
– Может быть, вы и везучая, но я человек несчастливый, все ваши карты спутаю.
– Это как-то странно, – Алёна непривычно занервничала. – Даже если я не успеваю на последний автобус, он и сам опаздывает, а в итоге подъезжает, когда мне нужно.
– Плюс на минус, – усмехнулся мужчина, – удивительным образом я уцелел, хотя должен был попасть в травмпункт, а вы, необыкновенно везучая девушка, теперь совершенно нормально опоздали на автобус. У меня есть сто рублей, вам куда?
– До моего дома двести, я накину, но с вами что делать? – озаботилась Алёна.

Так они и сошлись. Как я уже говорила, мужчину звали Кирюха.

Кирюха умел водить машину, но свою давно продал, потому что с его везением собирал все встречные столбы и соседние автомобили. Но при Алёне водил он сносно – очевидно, действовали её удачливые чары.

На выигранной в лотерею тачке мы отправились в лес по грибы. Для них это было уже не впервые, Алёна с Кирюхой любили грибную охоту; правда, прежнего успеха в этом деле подруга теперь не имела, невезучесть любимого как-то уравновесила её везучесть, сбила корону с её головы, и местные грибники успокоились и даже приветливо здоровались с нами.

Теперь мы брали все подвернувшиеся грибы подряд – главное, чтобы они вообще попадались на глаза. Конечно, для Алёны это была потеря статуса, но для невезучего Кирюхи – обретение уверенности в себе. Любящая женщина, она шептала мне на ухо:
– Я хочу, чтобы он почувствовал себя нормальным человеком, не прятался от жизни за своим компьютером, не кутался в одеяло, не желая вставать по утрам! Вот тебе тайный пакет с грибами, которые я купила у тёток на обочине, забегай вперёд нас и рассаживай грибы в лесу на самых видных местах!
– А как же твой дар везения? – удивлялась я.
– Не знаю, наверное, он весь ушёл на любовь, – нежно жмурилась Алёнка. – Я совсем его не искала, но нашла, как самый главный лотерейный билет в своей жизни. Он такой дурачина, я совершенно не знаю, что ожидать от следующего дня рядом с ним, я наконец почувствовала вкус жизни. Ты даже не представляешь, как я люблю этого недотёпу!

Они шли по лесной дороге в осеннем тумане, такие трогательные, такие разные, дылда-телебашня и маленькая, твёрдо стоящая на земле женщина, держались за руки, как дети, и были счастливы.