В возрасте 12–13-ти лет начали появляться первые подружки из соседнего двора. Может, я была слишком мала, может, попросту не умела общаться, но тогда не поняла, что от таких детишек лучше держаться подальше. Все подруги были из неблагополучных семей, уже курили и выпивали.

Тогда я впервые узнала, что школу можно прогуливать, не отсиживаясь дома с «больным» животом, а проводя всё время на улице. Родители у меня непьющие, я вообще не знала, что такое алкоголь, и мне было интересно его попробовать. Так я начала курить, прогуливать уроки и выпивать. Сперва были невинные порции вроде бутылки пива, потом мы попробовали коктейли, и понеслось…

В 13 лет я уже потеряла девственность. К 15-ти годам меня спокойно можно было назвать алкоголичкой, бросить курить уже не могла, а с ребятами мгновенно находила общий язык. И тем не менее, я отлично скрывалась: ведь родители приходили домой поздно, я, пьяная, ложилась спать, открыв на ночь окошко, мама заглядывала в комнату просто проверить, сплю ли я, и не чувствовала запаха перегара.

Когда первый раз запалилась с курением, был большой скандал, отец отобрал у меня всю технику и запер дома на четыре дня. Тогда подружки кидали мне пачки сигарет в окно. Если же я приходила подвыпившая, с лёгким ароматом, то в ход шли стандартные отговорки: мол, был день рождения, только глоточек сделала.

Я плотно подсела на «Ягуар», дешёвый баночный коктейль, могла выпить 5–6 банок, целый год пила только его, и у меня начала медленно съезжать крыша. Я стала агрессивной, в пьяном угаре хотелось драться, что-нибудь разрушить или разбить…

Однажды пришла домой сильно пьяная, и отец впервые меня ударил. Тут у меня окончательно снесло крышу, я набросилась на него с кулаками, орала матом как резаная. Он сильно меня избил, но я не чувствовала боли, только безумную злобу. В итоге выпрыгнула в окно, благо мы жили на втором этаже и была зима – под окнами высились сугробы.

Ночевать пошла к подруге. Месяц жила с ней, мы гуляли, пили, в школу я вообще не ходила, а родители не знали, где я. Возвращаться домой отказалась наотрез, но всё же понимала, что дальше так жить нельзя, погуляла – и будет.

Пришла с вещами к бабушке и попросилась жить с ней. Конечно, она меня приняла. Я начала ходить в школу, даже устроилась на работу, чтобы сильно не стеснять её материально.

Времени на гулянки не хватало. После учёбы бежала на работу, а с работы, в одиннадцать вечера, с языком на плече – к бабушке, падала спать и ничего знать не желала. Когда в гости приходили родители, я запиралась в ванной и не выходила, в сердце кипела злоба за непонимание. Я была уверена, что рукоприкладство – последнее дело, для начала можно было просто провести воспитательную беседу.

Через несколько месяцев рядом со своей работой я увидела маму: она так постарела, смотрела на меня с надеждой. Первым желанием было убежать, но я переборола себя, мне не хотелось и дальше жить такой жизнью. Тем же вечером они с папой пришли и попросили меня вернуться, сказали, что очень соскучились. Я расплакалась, и мама тоже. Мы сидели в обнимку и ревели.

Конечно, я вернулась домой. Пить бросила, а завязать с курением так и не смогла. Я рада, что родители не вычеркнули меня из своей жизни, а поддержали и помогли. Я очень их люблю.