Автор письма недовольна тем, как был организован отдых в санатории, в котором отдыхала и поправляла здоровье её внучка. А главная виновница – пожилая воспитательница. Поэтому Майя призывает не брать на работу старушек.

Как бывший главный врач санатория, имеющая большой опыт проведения детских оздоровительных смен, хочу ответить Майе поочерёдно на каждую её претензию.

Во-первых, бабушка-старушка-воспитатель не могла быть одна на группу. У неё как минимум два помощника-воспитателя. Во-вторых, вне палат должны быть оборудованы места для сушки обуви и одежды. А из письма следует, что их не было. Но я сомневаюсь, потому что это – серьёзное нарушение установленных правил. В-третьих: вот Майя пишет, что детям приходилось пить холодную воду из-под крана, потому что воспитатель убрала со столов стаканы и графин с водой, чтобы их не дай бог не разбили. А если ребёнок действительно уронит графин, порежется – кто будет виноват? Та же бабушка-старушка. А если все станут пить из одного стакана и привезут домой герпес? Разве это хорошо?

Кроме того, могут ли «ребятишки 6–7 лет» легко поднять полный графин, чтобы налить себе воды в стакан? И в какой стакан – одноразовый или стеклянный, который нужно мыть в посудомоечной машине при температуре сто градусов? И сколько стаканов должно стоять около этого графина?

Поставить кулер ещё хуже: из одного крана течёт кипяток, из другого – охлаждённая вода. Но, по моему разумению, зимой жажда никого сильно не мучит. И для таких малышей вполне достаточно постоянно держать графин с кипячёной водой и стопкой одноразовых стаканов на посту у медсестры.

Ну, на этом достаточно о претензиях.

Теперь хочу поговорить о молодых, которые, по мнению Майи, и должны в санаториях заниматься детьми, ведь у них есть «азарт и энергия» – то, чего нет у старушек.

Делюсь одним воспоминанием о том времени, когда работала главврачом.

Наш санаторий тоже находился в сосновом лесу: шесть жилых корпусов, плюс лечебный и столовая. Перед детским заездом приехала комиссия из СЭС (теперь это Роспотребнадзор), чтобы проверить условия. Директором у нас тогда работал бывший вояка, попортивший всем много крови. Когда приезжали такие важные гости, он применял «военную хитрость»: показывал комиссии только один конкретный корпус с двухместными комнатами, очень уютными. Но как только комиссия уезжала, со склада приволакивались двухэтажные армейские кровати даже без ограничительной планки и устанавливались по три штуки в комнате. То есть в двухместных комнатах у нас проживало по шесть человек.

Я возражала, говорила директору, что это запрещено, чем вызывала только его гнев и крик. Со скрипом добилась, чтобы изготовили и в вестибюле поставили обувницу – дети должны разуваться там, а не тащить мокрые кроссовки в палату, где и так нечем дышать. Дело происходило жарким летом.

Наконец заехала группа из северного региона с тремя воспитателями и педагогическим отрядом – студентами колледжа. Во время заселения местная «пионервожатая» приехала со своим ребёнком 5–6 лет, которого быстренько пристроила в палату к детям – втиснула в комнату четвёртую двухъярусную кровать. Всё потому, что у неё появились планы на личную жизнь. В соседний корпус въехали какие-то молодые спортсмены, целая команда, вот девушке и понадобилась отдельная свободная комната. И чтобы ребёнок не мешал.

А юный бодрый отряд студентов педагогического колледжа довёл меня до предынфарктного состояния. Повторяю – смена санаторная, дети с диагнозами!

При очередном осмотре наших маленьких подопечных один из них мне сказал, что вожатые заставляют ребят бегать по стадиону – в наказание. В зависимости от тяжести проступка – два, три или четыре круга. А у некоторых детей порок сердца, астма, артроз.

Я в шоке! Побежала к директору. Он вызвал этот педотряд, но ничего им по существу не сказал, ограничился демагогией, а мне вообще рта не давал раскрыть. Но в конце «беседы» мне всё же удалось сказать, что я эти кроссы запрещаю.
Месть не заставила себя ждать: эти юные педагоги собрали детей и велели им написать «диктант» под названием «что мне не нравится в санатории». «Диктант» – потому что под диктовку. Это было очевидно. Такой подлости я даже не могла себе представить.

Претензии оказались одинаковые у всех. Назову лишь самые показательные. Например: в столовой дают жирный чай. Был один такой случай – ребёнок из «особо одарённых» влил в чайник растительное масло, поэтому на одном столе в чашках плавали блёстки жира. Дальше – негде купить фрукты. А кто бы разрешил в детском санатории торговать продуктами неизвестного происхождения? Тем более что в столовой постоянно подавали свежие фрукты. Ещё одна претензия: врач-стоматолог бьёт детей по рукам и нецензурно ругается. Стоматолог – милая, интеллигентная, глубоко верующая женщина. Возможно, она шлёпнула по детской руке, которая полезла в рот, когда врач работала с турбиной – чёрт знает, сколько там оборотов. Но ругаться матом! Говорить ребёнку, что надо было ему руки привязать!..

Я не помню, что там написали ещё, но – абсолютно одинаково. Кстати, о переполненных комнатах никто не написал. Было понятно, что это – месть лично мне, за то, что я прикрыла лавочку с наказаниями больных детей бегом.

Этот заезд мне запомнился ещё тем, что одна из трёх приехавших из северного города воспитателей (как нам сказали – лучший учитель своего предмета) очень странно себя вела, нервничала, суетилась. Поначалу это было оправдано: привезти тридцать обормотов на поезде, не потерять никого на вокзале, потом расселить по комнатам и так далее – задача не из простых. И ответственность огромная. Но она и через три дня не успокоилась, мучилась бессонницей, вообще была не в себе.

Разъяснила всё её подруга: пришла ко мне и сказала, что у этой воспитательницы психическое заболевание. Рецидива не было давно, но, видимо, стресс вызвал обострение. Через два дня приехал муж этой воспитательницы и увёз её домой.

У меня вопрос к Майе: кого бы вы предпочли в качестве воспитателя для своей внучки – бабушку-старушку или вот таких юных, активных, спортивных, сексуально озабоченных людей, о которых я рассказала?

Желаю всем здоровья и счастья!