СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ На что жалуетесь Теперь каждый год попадаю в больницу
Теперь каждый год попадаю в больницу
01.03.2013 00:00
На всякий случай мне удалили аппендикс

Теперь каждый год попадаю в больницуЗдравствуйте, дорогая редакция газеты «Моя Семья»! Прочитал письмо Инессы Николаевны Дорофеевой из Подольска «Умирает он у вас» (№46, 2012). Она написала, как от рака умер её муж и как этому поспособствовали подольские медики. Я очень сочувствую Инессе Николаевне и хочу рассказать свою историю, тоже связанную с докторами города Подольска. История в корне изменила мою судьбу, почти полностью отняла у меня здоровье, и я вообще не знаю, как остался жив.


Дело было в 1995 году, мне тогда исполнился 21 год. После армии, где я служил в пограничных войсках кинологом, устроился работать в охрану к руководителю крупной фирмы. Он предложил нам с напарником подежурить у него в недостроенном коттедже в Подольском районе, присмотреть за домом и служебными собаками, поднатаскать их. Обещал неплохо заплатить, и мы согласились.

Хозяин отправил нас туда перед новогодними праздниками, снабдив на первое время продуктами и небольшой суммой денег. И то и другое закончилось довольно быстро, а приехать он обещал только 10 января, раньше не мог. 8 января мы с напарником уже реально голодали. Правда, собаки всегда были накормлены – для них еды припасли гораздо больше, чем для нас.

В подвале дома мы нашли какие-то консервы, компоты – пришлось есть хотя бы это. К вечеру мне стало очень плохо: началась рвота, поднялась температура, сильно кружилась голова, и с каждой минутой становилось всё хуже. Напарник от соседей вызвал «скорую», которая приехала через три с половиной часа. А дальше всё было как в кошмарном сне или фильме ужасов.

Я совершенно обессилел, рвало жёлчью с интервалом 15 минут. Медики посадили меня в заднюю часть «скорой» на обычную деревянную скамейку с двумя ножками, больше ничего в этой машине не оказалось. И вдобавок там было невыносимо холодно. Врач (очень полная женщина) и водитель находились на передних местах, отделённых от салона перегородкой из толстого оргстекла, – только там и было тепло, основная часть «скорой» не отапливалась вообще.

Я не мог сидеть – не было сил – и попытался лечь на голую деревянную скамью, она вся качалась и норовила упасть, так как ничем не была закреплена. Я лёг на спину, ноги поставил по бокам скамьи на пол, чтобы хоть немного держаться, а руками намертво вцепился в какие-то ремни, свисавшие с крыши машины. «Скорая» ехала неровно, словно по кочкам, и я бился головой о деревянную лавку. Мне пришлось снять толстую куртку и подложить её под затылок – так хотя бы голову не разбил, зато замёрз окончательно.

Ехали мы очень долго, целую вечность, не знаю, как выдержал и не потерял сознание. Наконец машина остановилась, но за мной никто не шёл. Минут через двадцать я собрался с силами, приподнялся и посмотрел в переднее стекло: толстая тётя-доктор выходила из продуктового магазина с пакетами! Но возмущаться у меня уже не было сил. Она снова села на своё место в тепле, и «скорая» поехала дальше. За всю дорогу врач ни разу даже не поинтересовалась моим самочувствием.

Наконец мы доехали до больницы. Я думал, что мои мучения закончились, но дальше всё было ещё страшнее. Водитель под руки вывел меня из машины, поскольку сам идти я не мог – было совсем плохо, к тому же сильно замёрз, – и довёл до диванчика в приёмном покое, на который я рухнул без сил. В помещении не было ни души, кроме мужчины в возрасте, который лежал на больничной каталке, его рвало кровью. Я только подумал, что ему хуже, чем мне.

Моя доктор со «скорой» и водитель не стали дожидаться врачей, оставили бумаги на столе и спокойно уехали. Прошло минут пятнадцать, но никто так и не появился, не было даже санитарки. Вдруг распахнулась входная дверь и вошли четверо крепких мужчин, у одного на руках была девочка лет пяти-шести – похоже, без сознания. Вошедшие обошли весь приёмный покой, никого не нашли, и, видимо, поднялись на верхний этаж. Через пять минут они все спустились вместе с дежурным врачом. У него было красное лицо: то ли эти мужики его отчитали, то ли он употреблял спиртное.

Тут же появились и медсёстры. Сперва осмотрели и госпитализировали девочку, затем мужчину с каталки и последним – меня. Сначала долго мурыжили разными вопросами и наконец отправили в отделение. Подозреваю, что после разноса, устроенного теми мужчинами, было решено всех положить в больницу, а при другом раскладе меня запросто могли и назад отправить.

Кое-как добрался до своей палаты. Там лежал молодой парень, весь увешанный капельницами и различными трубочками. За ним ухаживала молодая симпатичная супруга, а на полу рядом с его койкой стояли бутылки с минеральной водой. Я вдруг понял, что зверски хочу пить, и стал пробираться к умывальнику. Но эти молодые люди дали мне бутылку минералки, сказав, что воду из-под крана здесь вообще пить опасно. После минеральной воды мне сразу стало гораздо легче, рвотные позывы прекратились, и я провалился в сон.

Вскоре меня разбудила медсестра и сказала, что надо готовиться к операции. Хоть я и чувствовал себя лучше, но был очень слаб, плохо соображал и даже не спросил, что за операция и зачем. В итоге меня прооперировали по поводу острого аппендицита, которого и в помине не было. Точно помню, что после операции я не получал никаких антибиотиков, хотя в карте было написано, что мне их давали.

А через пять дней, когда меня уже готовили к выписке, случился абсцесс культи удалённого аппендикса, затем перитонит. Живот болел неимоверно, меня трясло, температура была за 40. Мне экстренно сделали вторую операцию, и шрам после неё был уже не такой маленький, как от первой, а во весь живот.

Через некоторое время меня отпустили домой, я вернулся в Москву. И вскоре снова попал на операционный стол с диагнозом «непроходимость тонкого кишечника, спаечная болезнь».

Всё это со мной произошло в течение одного месяца. Я тогда похудел на 17 килограммов, из молодого спортивного парня превратился в сгорбленного старичка-инвалида. Пережитые операции, строгие диеты, последующее долгое лечение полностью изменили мою жизнь. Но я не сдался, выкарабкивался как мог. Потом была ещё одна операция, в 2001 году.

С тех пор я обхожусь без хирургических вмешательств, но каждый год, бывает и по два раза, попадаю в больницу. По состоянию здоровья не могу полноценно жить, работать и обеспечивать семью, которой обзавёлся, несмотря ни на что. Сейчас мне почти 40 лет, инвалидность не дают. Чувствую, если придётся делать ещё хоть одну операцию, я этого уже не вынесу.

Без подписи

Опубликовано в №08, февраль 2013 года