Во-вторых, у тёти Наташи есть пианино и маленький Антошка. Пока мы были в гостях, Даша успела поиграть с обоими. У пианино есть свои плюсы, но до Антошки ему ещё расти и расти, Антошка гораздо громче и более непредсказуемый.

Ещё у тёти Наташи есть большая комната с телевизором, диван в ней стоит не у стены, как у всех, а прямо посредине комнаты. Если вы ещё не поняли, что в этом замечательного, я поясняю: вокруг дивана можно бегать. Я прежде никогда не догадывался, какая бездна радости кроется в том, чтобы бегать вокруг дивана, это просто праздник какой-то. Даша сделала вокруг дивана двести кругов, первые пятьдесят – галопом, остальные – рысью, на бегу она издавала индейский клич. В племени апачей было принято кричать именно так, когда они бегали вокруг дивана. Антошка бегал за ней следом, громко топал и беспрерывно смеялся – такого искромётного представления он не видал с самого детства.

Потом Катя сказала:
– Дашенька, хватит бегать, а то я скоро с ума сойду, у меня уже голова кружится!

Тогда Даша принялась бегать в обратную сторону, чтобы раскружить Катину голову обратно, но Катя решительно воспротивилась.

– Поиграйте во что-нибудь другое, – сказала она.

Даша стала играть в школу: она была учительницей, а Антошка изображал полный класс двоечников. Даша пыталась научить Антошку устному счёту, она сказала:
– Считай, Антошка. Один поросёнок и ещё один поросёнок – сколько будет поросят?

Антошка заливисто рассмеялся: с математикой у него не ладилось. Даша поняла, что он гуманитарий. Дала Антошке красный карандаш и бумагу, принялась учить его рисовать ёлочки и зайцев. Антошка схватил карандаш и принялся за дело, уверенные движения выдавали в нём опытного мастера. Даша попыталась отобрать у него карандаш и научить, как рисовать правильно, она сказала:
– Ты не так делаешь, дай я тебе покажу, как надо!

Однако Антошка оказался не склонен к конформизму, у него были собственные представления о технике рисования, карандаш он держал зажатым в кулаке. Судя по результатам его творчества, все великие абстракционисты рисовали именно так. Если мальчонка не бросит дело на полпути, Джексону Поллоку придётся однажды потесниться на художественном Олимпе.

Дашу авангардистские зайцы не впечатлили, она сказала:
– Ты, наверное, устал, пойдём, я уложу тебя спать.

Увела Антошку в детскую комнату, помогла ему забраться с ногами на кроватку.

Под подушкой Антошка нашёл роскошную соску-пустышку, он немедленно затолкал её в рот и принялся расхаживать по кроватке с таким гордым видом, словно это была настоящая трубка, а он – Шерлок Холмс, только что прищучивший Мориарти. Спать сыщик не собирался, и Даша сказала:
– Всё, ты меня огорчил. Я хотела с тобой поиграть, будто я – мама, а ты – мамин сынок, но ты не хочешь спать, я так не играю. С тобой никакой каши не сваришь, даже «геркулес».

Она развернулась и хотела уйти, Антошка тогда вынул соску изо рта и принялся кричать:
– На-на-на-на!

По-моему, он играл в банкира и раздавал всем желающим кредиты на выгодных условиях. Даша вернулась, забрала у него соску, положила на стол, но в этот момент в игре пришло время расплачиваться по кредитам, и Антошка закричал:
– Дай-дай-дай!

Даша потребовала, чтобы он уже определился, чего ему хочется – соску и спать или непонятно чего. Тогда Антошка попой вперёд слез с кроватки и убежал на кухню, Даша отправилась следом.

На кухне у тёти Наташи обнаружилась стиральная машина, в ней как раз крутилось бельё, Антошка приник к иллюминатору и стал в него громко смеяться. Я преклоняюсь перед его чувством юмора, я в таких случаях даже не понимаю шуток, для меня они чересчур утончённы.

Даша мельком заглянула в машину, потом её внимание привлекла кошка Шуша, которая лежала на машинке, свернувшись в позе шапки-ушанки. Стиральная машина, с точки зрения Шуши, – это приспособление для массажа всей кошки, сеанс как раз был в самом разгаре. Шуша старательно подворачивала под себя лапы, но от вибрации они снова и снова разъезжались в стороны.

Потом нам пришла пора собираться домой, тёте Наташе нужно было укладывать Антошку спать. Даша возразила:
– Он не хочет сегодня спать, ему нужно перед сном дать тёплого молока и прочитать сказку, тогда он, может быть, уснёт. Ещё он любит, чтобы перед сном ему спели песню, я хотела сама ему спеть, но он прыгал и не слушал.

Тётя Наташа рассмеялась, и, по-моему, совершенно зря: Дашины советы вполне дельные, ей следовало бы прислушаться.

Пока мы шли домой, Даша планировала свою будущую семью.

– Когда я вырасту, – сказала Даша, – у меня будут детки, мальчик и девочка, только не больше троих. И кошка. Когда у Шуши будут котята, мы возьмём одного, перед сном все будут пить молоко, а диван в комнате поставим посерёдке, чтобы можно было играть в прятки. Ещё купим новые пианино и телевизор, чтобы дома было нескучно.

По моему глубокому убеждению, в доме, где есть ребёнок, и так никогда не бывает скучно, а когда их двое или трое (мальчик и девочка), то пианино уже мало что может добавить к ощущению вечного праздника жизни.

Дома мы напоили Дашу тёплым молоком и уложили спать, Даша позвала маму и сказала шёпотом:
– Мама! Пока я не выросла, может, ты сама родишь мне братика? Только младшего, как Антошка.

Тогда Катя присела на уголок Дашиной кровати. Сейчас они о чём-то шепчутся там, в темноте. Меня не позвали, значит, вопрос важный, все важные вопросы женщины обсуждают без мужчин, чтобы те не лезли со своими глупостями.

Мне остаётся только надеяться, что когда они придут к единому мнению, то поставят меня в известность относительно своих планов. Пока что я пью чай с печеньем и волнуюсь. А что ещё мне остаётся?