Он отправлял её мать в командировку в Калининград, подбрасывал мне в карман ключи от квартиры двоюродной тётки вместе с запиской, какие цветы когда поливать, пока тётка отдыхает в Крыму. Он отменял первые пары лекций, позволяя нам валяться в постели до полудня. Он честно выполнял всё, чему его учили на ангельских курсах, пока в один прекрасный миг не решил перестраховаться и для проверки не подсунул мне однокурсницу с её днём рождения.

Мила торговала на Темернике. В девяностые годы это был самый большой рынок Ростовской области, туда съезжались за барахлом со всей округи, закупали оптом и в розницу. Найти там можно было всё – от стержней для шариковых ручек до короны с кристаллами Сваровски. До Темерника Мила трудилась на часовом заводе, её муж Саша работал там же. Они познакомились в компании, поженились, родили двоих детей.

Забыв о танцах, молодёжь ринулась к выходу. Пашка, минуту назад бывший в центре внимания, остался один посреди опустевшего зала. Недоумевая о причине переполоха, следом за всеми вышел на улицу. Недалеко от клуба, где заканчивалась полоса света от фонарей, он увидел четырёх всадников. Наездники специально гарцевали на крошечном пятачке так, чтобы оставаться в тени.

Николай Николаевич знал, что начальник производства недолюбливал его, и в шутках начальника всегда было что-нибудь злое, обидное. Может, он и растяпа, может, слишком доверчив и несовременен, но нельзя же за это не любить и даже ненавидеть? Зачем он сказал про коня педального и жеребца? К чему эти смешки? Тем более что на жеребца, животное, как известно, сильное, огнедышащее, бьющее копытом и неутомимое в беге, он не походил и, если быть справедливым, в своей мексиканской шляпе напоминал скорее гриб на тонкой ножке.

Во-первых, ей стоило огромных усилий договориться с местными бандитами, чтобы те позволили поставить на территории тележки с ватой. Во-вторых, потратила кучу денег, чтобы получить разрешение торговать едой. И, в-третьих, девочки-студентки постоянно Лизу подводили: то отпрашивались, то просто не выходили на работу. Однако Лиза не сдавалась.

Сопка нависает над ледяными водами длинного узкого залива. Пароход боязливо, кормой, швартуется к узкому деревянному пирсу. А тот стонет и плачет холодными слезами под напором свистящего от ярости ветра. Стоишь на борту, особливо в первый приезд, и воображение рисует картину тысяч фигур в тряпье, которые под лай овчарок рубят кайлами узенькую площадку причала.

Номер мэрши у него действительно был. Несколько месяцев назад он отправился на базар за молоком и колбасой. Рынок находился через дорогу от дома, поэтому Игорь не стал ни причёсываться, ни бриться, ни переодеваться в чистое. И в таком непрезентабельном виде нарвался на Эллу Костромкину. Та вылезла из роскошной иномарки, красивая, ухоженная, одетая дорого, но со вкусом. Мэрше то ли уже исполнилось 55 лет, то ли должно было исполниться, но Игорь не дал бы ей больше сорока.

Мне не было слышно ни звука – я лишь видела, как он пытался в чём-то убедить девчонку, прижимая руки к груди, а она плакала и качала головой: «Нет! Нет! Нет!» Наконец парень поднялся с колен, а я снова схватилась за оконную защёлку: вдруг он, увидев, что уговоры не принесли результата, набросится на беззащитную жертву? Но, постояв минуту, молодой человек обескураженно сел прямо в сугроб, который нагребла за эту долгую снежную зиму наша трудолюбивая дворничиха Сима.

...Через неделю Марина, опять-таки по указанию мужчины, сходила в некий банк, где ей выдали папку. Сама она туда не заглядывала, но её гость не стал делать тайны по поводу содержимого: бумаги и доллары. Бумаги оставил в папке, а Марине дал несколько купюр с просьбой обменять и купить ему что-нибудь неброское. Получив одежду, он попрощался и ушёл. А вечером Марина нашла дома конверт, где лежали все остальные доллары и записка.

Бывший муж никогда и никуда не исчезал, всё время маячил на горизонте. То к ребёнку приезжал, то с бизнесом мне немного помогал, а я всё время делала неправильные выводы – это у него чувства не остыли, и он так пытается восстановить отношения. В общем, долго-долго заблуждалась и не могла поверить, что он способен испытывать серьёзные чувства к другой женщине и уже давным-давно меня не любит.

Прилюдные поцелуи ими не поощрялись и осуждались чуть ли не как смертный грех. Но, думаю, втайне бабы, которые, чего уж там говорить, грубы были со своими мужьями, хотя детей клепали бессчётно, ей завидовали. Конечно, и у Козерога с Шурочкой не обходилось совсем уж без скандалов, всё-таки были они люди простые. Но если в других семьях драки и ругань случались с пугающей регулярностью, то здесь достаточно редко.

Второй, пришедший на следующий день, сказал, что ничего менять не надо: если прибор мощный, то нагревание вилки вполне допустимо, это не страшно. Следующие несколько дней, разогревая еду, я как заправская ищейка нюхала воздух вблизи розетки и проверяла, не греется ли она. Похоже, у меня развивалась самая настоящая паранойя. Поделилась своей бедой с соседкой Мариной, полной сорокапятилетней дамой, очень хозяйственной и хлебосольной.