Примерно раз в месяц он писал мне в соцсети, всегда спрашивал, как дела. Я довольно скупо отвечала, что нормально. А тут 30 марта вдруг сама ему написала банальное: «Димка, привет. Как ты?» Ответа не дождалась. И уже не дождусь. 31 марта узнала, что он умер за пару часов до того, как я ему написала. Неожиданно, в 41 год. А как он песни исполнял под гитару! И меня научил.

Никита действительно был счастлив. Олеся делала его активным, энергичным, с ней кровь бурлила в жилах, всё обретало смысл и казалось важным. Вот только всего этого хотелось ещё больше, а виделись они редко. Никите приходилось работать с утра до вечера практически без выходных. И Олесю в её конторе эксплуатировали нещадно. Но платили обоим прилично – приходилось терпеть.

Это Валентина знала наверняка. На вопрос, знает ли она что-нибудь ещё про Италиию, Валентина ответила, что, конечно, знает. Практически всё. Потому что её папа – большой поклонник итальянского футбола и все уши прожужжал ей про эту Италию. Страна большая, красивая, очень похожа на Россию, только без Псковской области. Столица – Ювентус. Президент – Роберто Баджо. Климат – умеренный. Папе Валентина верила беспрекословно.

В последнее время Наташа слышала от Генки слишком много гадостей, но этот монолог ударил больнее, чем она могла ожидать. Внезапно осознала: так оно и будет. Он заберёт детей, молодёжь действительно хочет жить красиво. Не исключено, она сама скажет им, чтобы согласились на его условия. Пусть хоть они живут без нужды. От осознания такой перспективы женщина оцепенела. И это говорил человек, за которого она выходила замуж по любви!

Поженились, и я его увезла к себе на родину в Московскую область. Раньше он жил в посёлке, а тут приехал в город, и это на него сильно повлияло. Прежде не курил, но стал покуривать. Не пил вообще – начал выпивать. Появились новые друзья. У нас родились девочка и мальчик – живи да радуйся. Но до меня стали доходить слухи, что муж гуляет. То одна знакомая скажет, что видела его с девушкой, то другая.

Тайком от мужа Зоя ездила к Николаю в гости на зону, подогревала хату ништяками и светилась от счастья. А когда Коле пришла пора откидываться, барышня заявила мужу, что хочет развестись. Муж оказался сильно обескуражен, но отнёсся с пониманием и поступил крайне интеллигентно. Оставил бывшей жене трёхкомнатную квартиру в центре и согласился помогать ребёнку на добровольной основе, дабы не заморачиваться с алиментами.

Если бы я встретил в этой глуши избушку на курьих ножках, в которой проживала Баба-яга, я бы не удивился. Но передо мной стоял небольшой бревенчатый домик, крытый железом, с кирпичной трубой. Аккуратно выкрашенный свежей голубенькой краской, он выглядел игрушечным. Красивые резные наличники обрамляли распахнутые настежь окна. Цветные занавески на лёгком ветру колыхались, приоткрывая стоявшие на подоконнике цветы герани в глиняных горшках.

В связи с этой ситуацией племяннице кажется, будто мужчину она вообще не знает. Совместных друзей у них нет, с его друзьями она так и не познакомилась, видела лишь одного, самого близкого. Иногда они гуляют с его коллегами, с его родителями пару раз сидели за столом на праздниках, но там всё чинно и благородно, как на светском приёме, никакой неприязни она ни разу не ощутила.

Проводив парня, девушка сразу же бросилась писать, и он, едва сев в поезд, тоже взялся за ручку. Каждый день отправлял письмо ей, а она ему. Он рассказывал, как идёт служба, как знакомится с морем, с друзьями, со всем, что ему предстоит в эти три года. А она сообщала о своих институтских событиях, о том, как проходила педагогическую практику и находила общий язык с детьми. И в каждом письме были слова любви.

В течение пятнадцати минут неотрывно наблюдали за объектом, Валера сильно переживал, то и дело обращаясь к незримой девушке с просьбой поторопиться. Однако в семь никто так и не явился. Я протянула ладонь, и Валера с унылым видом вложил в неё мятую тысячу. Закончив смену, скоренько попрощалась с коллегами и, выскользнув через чёрный ход, побежала в ближайшее кафе, откуда позвонила Вадиму и сообщила, где его ожидаю.

А вот мне очень понравились ощущения от процесса, когда долго выбираешь цель, прицеливаешься и медленно нажимаешь на спуск. Даже результат стрельбы неважен. В мячиках, вертящихся зайцах и белках я видела свой страх перед экзаменами и целенаправленно расстреливала их, поэтому в свободное время стала заходить в этот тир. С каждым разом моя меткость возрастала. Парень, работавший там, уже встречал меня как родную.

Она ещё полгода назад, в связи с событием, начала важничать, хмуриться, загадочно отмалчиваться. Надев на нос очки, кого-то обзванивала, составляла списки, ставила напротив фамилий плюсики или жирно кого-нибудь вымарывала, бормоча: «Не придёте – и не заплачем, не больно надо, не велики птицы». Тыкала в калькулятор, подбивая расходы, охала и корила без вины виноватого деда: «Из-за тебя без штанов по миру пойдём. Сколь пенсий ухайдокаем».