Зато дом напротив, через дорогу, хорошел с каждым днём. Пока там жили старики, ничего не менялось. Но стариков не стало, невестка с сыном перебрались в родовое гнездо и активно облагораживали подворье. Построили новый гараж для двух автомобилей, новую веранду размером почти с дом. Железный зелёный забор недавно выпятил грудь в сторону проходивших и проезжающих: не пущу, моё! И, презрительно косясь на старенький забор Ивановны, впускал и выпускал только нужных людей.

В далёком прошлом я пел в брутал-дэт-метал-группе. Канули в Лету длиннющие волосы, траурное облачение, бряцающее железо, тяжёлые шнурованные ботинки, электрогитары с заниженным строем. А навыки остались. И когда действие дошло до моей реплики, я привычным движением склонился над микрофоном и… внёс свой вклад в культурную программу вечера. Вышло даже лучше, чем ожидал. Такого адского, жуткого рёва не удавалось достичь ни на концертах, ни в записи. Когда стихло эхо, секунд пять стояла острая тишина.

Судьба, брат, такие повороты закладывает. Ладно, иди служи, а я твой вопрос беру на заметку, помогу чем смогу. Загляни по осени… Да, стихи всё ещё пишешь? Книжка выходит? Не забудь подарить, я твой поклонник. «Я твой поклонник… А по сути ласково выставил, – обиженно думал я, гуляя в утренних сумерках по академическим кварталам. – Ну да, ну да… По осени заявлюсь. Но что означает «по осени»? Начнётся учебный год, и снова без меня. Хорошо бы книжка подоспела, может, это и вправду посодействует?»

Первое время муж ещё соглашался гулять с дочуркой, но позже совсем отказался что-либо делать, оправдывая это делами и планами. А находить дела, не связанные с уходом за ребёнком и домашним хозяйством, он умел виртуозно: то брату надо помочь с ремонтом квартиры, то родителям что-нибудь нужно, то в машине пора установить дополнительные «плюшки» для более комфортного вождения. У мужа ещё и работа связана с командировками, иногда весьма долгими.

В институте на меня никто не обращал внимания, и поскольку времени на свидания я не тратила, окончила его с отличием. Затем аспирантура. Только в тридцать вышла замуж – сама не ожидала, что коллега сделает предложение. Последнее время мы вместе работали над одним проектом и так заработались, что и есть вдвоём ходили, и до ночи засиживались. А когда сдали проект, он вдруг явился с кольцом и цветами. Я даже растерялась – мужчина статный, красивый, и вдруг делает мне предложение.

У меня даже дыхание перехватило от радужных надежд. И пока медленно приближалась к мужчине, который смотрел поверх моей головы, меня обогнала высокая девушка, к которой он и бросился, улыбаясь до ушей. Я остановилась с открытым ртом, как лягушка из мультика, которой в рот не попала ожидаемая капля воды, когда тучка пролетела мимо. Мимо меня проплыли кавалер и вожделенный букет. А я, кажется, уже и руку к цветам протянула.

Возвращаться в дом не хотелось. Станислав Игоревич, держась за перила, осторожно спустился на дорожку, не спеша пошёл в глубь сада, хлюпая галошами по лужам. В прошлом году он неожиданно стал одиноким: жену Настю, с ней дружно прожили 37 лет, увёл друг семьи, который до этого вроде бы ухаживал за их дочерью Зинкой. Станислав Игоревич долго держал обиду, но потом смирился, приняв как данность: жена младше него на восемь лет, вот и мужчина ей нужен помоложе. Настя навещала часто, а теперь вместе с сожителем подалась на заработки в столицу.

Однажды утром, после выходных, я вошла в свой автобус и села около дверей, спиной к водителю. Людей было немного. Автобус тронулся, но тут же затормозил – в салон вбежал очень красивый молодой мужчина, нарядно одетый, галстук ослаблен, пальто нараспашку. Сел рядом со мной. Видно, что выходные провёл хорошо, ещё слегка нетрезв, едет явно не из дома. Несколько минут он сидел молча, а потом спросил меня:
– Куда едем?

Я проснулась уже глубокой ночью от внезапно наступившей тишины – оказалось, поезд стоит на станции. Мимо моего «купе» прошли два парня, один из них был тем, дневным. Затем они вернулись и, обнаружив, что я не сплю, попросили разрешения сесть напротив. Хотя я и была смущена, не смогла им запретить. Устроилась возле окна, подогнув ноги и укрыв их простынёй.

Мартышин всегда заботился о своём здоровье. И когда исполнилось пятьдесят, всё так же продолжал по утрам бегать в парке и следить за внешним видом: ёршик тёмных жёстких волос, аккуратно подстриженные усики и близорукие, навыкате, насмешливые глаза под оправой модных очков. Был немногословен, но когда говорил, делал это подчёркнуто вежливо и строго, отчего слова звучали веско, словно приговор. Только что Мартышин прооперировал тяжёлую пациентку, всё прошло успешно. Он стоял в коридоре и, сняв очки, массировал глаза. Пациентка попалась необычная, у неё дважды останавливалось сердце.

Мы познакомились в поезде, нечаянно сели вместе и разговорились: посмеялись над тем, как долго не могли выбраться в поход, но всё-таки убежали от детей и мужей. Выходные на турбазе в горах – это маленькое приключение, которое мы давно заслужили. Да и группа собралась весёлая – тринадцать женщин и ни одного мужика. Мы даже придумали название: Женсовет имени Клары Цеткин. Так, с шутками и песнями, доехали до Кисловодска, бросили вещи и отправились в маленький поход.

В школу девочка ходила через лес за пять километров на маленькую железнодорожную станцию, где в старом бревенчатом доме располагалась восьмилетка. Люба знала в лесу каждую тропинку, были у неё здесь и любимые места: древний могучий дуб в несколько обхватов, конусообразный величественный муравейник с рыжими злыми обитателями, малинник, увешанный летом крупными душистыми ягодами. Даже имелся знакомый филин с глазами-блюдцами, обитавший в дупле высоченной берёзы. Раньше дерево было намного выше, пока однажды молния не срезала верхушку.