А вот мне очень понравились ощущения от процесса, когда долго выбираешь цель, прицеливаешься и медленно нажимаешь на спуск. Даже результат стрельбы неважен. В мячиках, вертящихся зайцах и белках я видела свой страх перед экзаменами и целенаправленно расстреливала их, поэтому в свободное время стала заходить в этот тир. С каждым разом моя меткость возрастала. Парень, работавший там, уже встречал меня как родную.

Она ещё полгода назад, в связи с событием, начала важничать, хмуриться, загадочно отмалчиваться. Надев на нос очки, кого-то обзванивала, составляла списки, ставила напротив фамилий плюсики или жирно кого-нибудь вымарывала, бормоча: «Не придёте – и не заплачем, не больно надо, не велики птицы». Тыкала в калькулятор, подбивая расходы, охала и корила без вины виноватого деда: «Из-за тебя без штанов по миру пойдём. Сколь пенсий ухайдокаем».

У него всё не очень: с одной женщиной прожил 15 лет – разошлись. С другой после пяти лет тоже расстались. Сейчас снимает в соседнем городе однушку. Из имущества – старая машина и какая-то бытовая техника, которая кочует с ним из квартиры в квартиру. Около двух лет не работает из-за ревматизма рук и ног, лечится, живёт на свои сбережения, которые откладывал на покупку новой машины. Ни квартиры, ни комнаты.

Похоже, вечерние чаепития девушкам нравились. Мама умела располагать к себе. К её огорчению, кавалеров у большинства девчонок не было. И вот вечером в гости зашла Анна. Аня работала адвокатом. Невероятно высокая рубенсовская красавица с удивительной харизмой сразу нашла общий язык с мамой. Очень быстро Анна поведала, что ей нравится один парень, Алексей. Аня очень хочет замуж, ждёт предложения, но Лёша почему-то молчит.

К вечеру приехал бывший. У нас морозы стояли, и утренний рейс из Барнаула отменили, так что он смог добраться только обеденным. Я хотела с ним поговорить, пользуясь случаем. Просто поговорить, как с человеком, посочувствовать – мы ведь не чужие. Но разговора не получилось. Неожиданно мне стало очень больно от воспоминаний, просто до слёз. Отсиделась в уголке, успокоилась и уехала домой. С бывшим и словом не обменялись, мы старательно игнорировали друг друга.

Этот человек, назову его «другом №2», не обладал ни широким кругозором, ни особым талантом. Но у него было очень трудное детство. Родители умерли в один год, и он с пятью братьями и сёстрами остались сиротами. Друг №2 оказался в ужасном детском доме, похожем скорее на тюрьму для малолетних преступников. С тех пор у него не всё в порядке с психикой. Вырос, женился, жена изменяла, а он вместо того, чтобы отпустить, всячески издевался над ней, доводя буквально до сумасшествия.

Через некоторое время возвращаюсь в темноте с работы. И у подъезда на меня практически наскакивает та же троица. Этот друг, которому я якобы приглянулась, вырвал у меня полупустой пакет с продуктами. Типа помочь донести. Причём у них и свои баулы имелись. Очнулась я, только когда в моей квартире уже по-хозяйски разгуливал этот товарищ и выгружал в тазик из баулов перезревшие, начавшие желтеть огурцы, несколько кабачков, пакет с картошкой и ещё какие-то дары огорода.

Церковь, скорее даже часовня, таинственно блестела в лунном свете. Узкие, словно бойницы, окна, высокая тяжёлая дверь, деревянное крыльцо. А вокруг высокие сосны. Таня скользнула за подружкой внутрь. Девушки перетащили в центр стол, накрыли его белым вкладышем от спального мешка, предусмотрительно захваченным Бэлой, и Таня легла на него ногами к выходу. Бэла сунула в Танины скрещённые на груди руки зажжённую свечу.

Я написала, что встретиться мешает только его командировка. На третий день узнала, что он почти всё время в командировках – это хорошо оплачивается и очень ему нравится. А маме нанял сиделку, она в надёжных руках. Всё под контролем. Дня через три ему дадут выходной, он приедет, проведает маму, и мы весь день проведём вместе. Меня возмутило, что он сразу не сказал, как редко бывает дома. И такой стиль отношений мне не подходит, хочу, чтобы со мной считались.

Вот девчачий бюстгальтер на пару размеров поболее, чем нужно, его толком пока нечем заполнить, всё только растёт – но уже хвалится, светит через майку. Старушечья душегрейка поедена молью, пропахла нафталином, а всё же форсит, вытряхнувшись из сундука. И расписные белые валеночки притулились на табуретке. То не бельё, не одежда – жизни на прищепках висят.

Ну вот как поступила бы на моём месте другая? Закатила бы скандал и непрошеной гостье, и новоиспечённому муженьку. Я же посмотрела Наташе в глаза и вдруг ощутила её боль. На секунду представилось, что я – это она. Растерянность, одиночество, полный раздрай – вот что творилось в её душе. Не знаю почему, но я попросила Наташу подождать и отправилась в дом. Муж играл с братом в какую-то компьютерную игру – тогда они только-только появились.

Вот она закончила смену, выходит, а около главного входа её ждёт молодой человек. И так много раз. Как-то раз я стоял у окна, она тоже подошла, встала рядом, смотрит на главный вход. «Скоро свадьба?» – спрашиваю. «Нет-нет», – отвечает. Вот я и осмелился. Однажды вышли вместе, я проводил. Оказалось, живёт с мамой, совсем рядом. Нет ни братьев, ни сестёр. Назначил ей свидание, и она пришла. Мы стали встречаться. Конечно, я помнил о семье, но ничего не мог с собой поделать.