Взяла дома свой любимый снимок – на нём мне пять лет, я с большим бантом и в платье в горох; фотография чёрно-белая, но и в самом деле очень удачная. С обратной стороны написала поздравление и размышляла, что столь ценный подарок надо как-нибудь шикарно упаковать. На моё счастье, всё это увидела старшая сестра и подняла меня на смех: гляньте, звезда фото с автографами и пожеланиями раздаёт.

Правда, он всё-таки справедливый мальчик. Друзьям позволяет брать его игрушки и наконец-то научился меняться. Понимает: если хочешь поиграть чужой игрушкой, а тебе её не дают, надо предложить обмен. Но если дети меняться не желают, то у моего ребёнка горе. Как так? Ведь он предложил поменяться, даже «пожалуйста» сказал, а всё равно не получил что хотел.

Сотни лет люди ведут жаркие споры о существовании параллельного мира, рая и ада. Могу сказать: последний точно существует. В своём персональном аду я впервые оказалась, будучи ученицей четвёртого класса. Тогда в советских школах была широко распространена практика помощи отстающим ученикам, называлось это «взять на буксир». И вот мне поручили заниматься с одной девочкой, которая училась очень плохо.

Говорят, средневековый рыцарь, если перевести тогдашние тугрики на нынешние деньги, стоил примерно как современный танк. Латы, оружие, лошадь, продовольствие и так далее. Звание рыцаря в Европе было очень дорогим удовольствием. Современный российский первоклассник на стоимость танка Т-80 или Т-90, конечно, не тянет, но на автомат Калашникова – легко. С полным боекомплектом. Костюм – 5 тысяч рублей, ранец столько же, а то и больше. Дальше следует список покупок, длинный, как обвинительный приговор вора в законе. Если всё посчитать, начинаешь во сне нервно дёргать пяткой.

В общем, вызвали мамаша с бабушкой «скорую» и полицию, пообещав сыну, что он за это ответит. Стражи порядка, кстати, приехали раньше медиков и сразу сказали тёткам, что они сами дуры – ну, в более парламентских выражениях, конечно. Упомянули статью «Оставление в опасности» – мол, она как раз им и светит. Тётки пытались и на полицейских наорать в стиле «всё куплено», попутно снова по-всякому обзывали моего сына.

Отвели внука в сад. Нам и в голову не могло прийти, что так низко и подло станут вымещать своё недовольство на ребёнке. Лучше бы никогда не знать этих людей – просто язык не поворачивается назвать их воспитателями, скорее надзиратели концлагеря. Первые три-четыре дня мы забирали мальчика сразу после утренней прогулки, потом персонал настоял – надо оставлять на обед и тихий час.

Что меня удивило, музыка не грустная, а даже бодрая, то есть о смерти сообщалось как о совершенно рядовом событии. «Ничего себе», – хмыкнула я про себя. А потом поняла, почему такое настроение у ребят, слушавших эту песню: у них снова началась школа! Быстро оделась, выскочила во двор. Там никого не было, музыка звучала откуда-то сверху. На балконе увидела троих подростков, они радостно пританцовывали и вяло переругивались матом.

Всё это время пытаюсь объяснить сыну, что в семье не должно быть деления на твоё и моё, есть только наше. Спрашиваю: «Прикинь наши доходы-расходы и скажи честно, на кого я меньше всего трачу?» Отвечает: «На себя». То есть он правда понимает, что практически все деньги уходят на него и брата. Ситуация с чеками, которые сын сегодня послал отцу, меня убила. Перед кем мы с ним отчитываемся? Перед человеком, постоянно обделяющим сына?

Оказывается, есть сценарий этого утренника, достойный разве что детского сада. Пошлый, затянутый, неинтересный. «Наш звездолёт летит в страну Школяндию. Поломался, чиним. Фонограмма песенки из мультфильма про Фиксиков. Починили, занимайте места, пристегните ремни, наш полёт продолжается, приземляемся в стране Школяндии…» И так далее. Знайка, Незнайка, мультяшные и сказочные персонажи, не к месту читающие высокопарные торжественные стихи...

Я в шоке! Но огрызнулась. Сказала ей, что она просто оборзела, и если ждала вкусностей для своего сына, то надо было денег на это дать, а она ни рубля не оставила, а теперь недовольна. Она назвала меня «ж…вкой», обещала деньги отдать, когда вернётся из отпуска. Вот такое одолжение мне сделала! Ответила ей, что ничего мне отдавать не надо, буду кормить мальчика как и кормила, голодным не оставлю, получит и завтрак, и ужин, и обед из трёх блюд.

Умер папа, я осталась жить одна. Муж нашёл другую женщину, жил с ней полтора года – и за это время я видела своего сына всего два раза! Не лишена родительских прав, не пью, и муж мне обещал, что в любой момент смогу встречаться с ребёнком. Но я не могла его найти – ведь бывший переехал к своей женщине, знать о себе не давал, не показывался. От обиды начала гулять.

Сын Ирины официально не женат. Сошёлся с девушкой, разведённой, имеющей дочь от первого брака. Прожив какое-то время с сыном моей подруги, она родила ещё одну девочку, но отношения не сложились. Когда малышке исполнилось два года, они разбежались. Ирин сын ребёнка признал, но официально алиментов не платил, просто ежемесячно давал деньги на содержание дочери.