Ванечка и его сестра Аня носили разные фамилии: Ваня был Лисовой, а Аня – Голубенко. Ванечка проявлял обстоятельность, как и многие сельские дети. Всё, что я ему поручала, выполнял незамедлительно и добросовестно. Зеленоглазый, темноволосый, с белозубой улыбкой. В нём было такое крепкое мужское начало, что я, умудрённая житейским опытом, только диву давалась. Всегда аккуратен, школьные брюки наглажены, туфли или ботинки, невзирая на погодные условия, начищенные.

Моя мама – без преувеличения, очень красивая женщина, и не только пропорциями лица и тела, но и в смысле природной манкости, женской привлекательности. Когда она входила в метро, все мужики сворачивали головы. Но она растила нас троих без чьей-либо поддержки, не болталась в торговых центрах, не висела часами на телефонах, умудрялась читать нам сказки в лицах, загадывать загадки прямо на кухне, готовя обед.

Она сделала акцент на слове «мальчик» и повторила его несколько раз. Много чего Марина ему объяснила с точки зрения человеческих взаимоотношений. Парень приехал с семьёй из тех мест, где по национальным традициям женщина – придаток мужчины. Видимо, так и привык считать, что женщина любого возраста и положения просто по факту рождения не имеет права повышать голос на него, мужчину.

В детстве Новый год ассоциировался у меня с оливье, папиным другом дядей Толей, ныне покойным, кремлёвскими курантами и праздничными концертами по телевизору. А Рождество было настоящей волшебной сказкой. Накануне Нового года мы с папой отправлялись на тракторе или санях в зимний лес. Долго ходили между заснеженными деревьями, утопая в сугробах: папа – по колено, я – почти по пояс. Искали ёлку.

Я лежала на второй полке и медленно, как оно всегда бывает спросонья, пыталась сообразить, кто это развлекается. Не торопясь повернулась на бок и увидела малыша с планшетом, устроившегося за столиком. Сначала мне показалось, что ребёнок хаотично водит ручонками по экрану. Однако, «наведя резкость», обнаружила, что он вполне осознанно листает электронные страницы, выбирает нужную команду в меню...

Постараюсь кратко описать ситуацию. Мне почти 34 года, мужу 44, в браке мы пять лет. У нас есть две дочки, одной пять лет, второй три с половиной. О них и пойдёт речь. Старшая девочка, если попробовать её описать, похожа на диснеевскую Золушку. В том смысле, что ласковая, добрая, аккуратная, послушная, помощница. Совершенно неконфликтная. Настолько, что в принципе не умеет отстаивать своё мнение, особенно перед старшими.

Я работаю в детском саду и вот к чему рассказала эту историю. Дорогие родители, пожалуйста, помните: любой утренник – это в первую очередь праздник для ребёнка. Это торжество, волшебство и сказка, а не метод поощрения и наказания. Не переусердствуйте в подготовке к утреннику. Не всегда уместно выражение, что ожидание праздника лучше самого праздника.

От первого брака у меня двое детей, на данный момент сыну 18 лет, а дочери 14. Проблема с сыном. Он с рождения был довольно эгоистичным и трудным ребёнком. До двух лет вообще не слезал с моих рук. И это в прямом смысле слова, даже сходить в ванную для меня было сложно, ребёнок плакал так, словно я исчезла навсегда. Надо сказать, что все в нём души не чаяли: и мы, родители, и бабушки-дедушки.

Как я раньше относилась к детям-инвалидам? Думала так: если ребёнок инвалид детства, то это сугубо проблема его родителей. Это их выбор и решение, ведь врачи наверняка предупреждали их заранее, предлагали избавиться от ребёнка. Ну а раз родители решили оставить, то сами должны отвечать, не навязывая свои проблемы обществу. Зачем они везде ходят, думала я, добиваются каких-то пособий, дополнительных квадратных метров?

Ещё у тёти Наташи есть большая комната с телевизором, диван в ней стоит не у стены, как у всех, а прямо посредине комнаты. Если вы ещё не поняли, что в этом замечательного, я поясняю: вокруг дивана можно бегать. Я прежде никогда не догадывался, какая бездна радости кроется в том, чтобы бегать вокруг дивана, это просто праздник какой-то. Даша сделала вокруг дивана двести кругов, первые пятьдесят – галопом...

У мальчика есть ряд особенностей, которые нас пугают: например, он рисует только чёрными красками и карандашами, лепит только из чёрного пластилина. С рисунками дело обстоит так. Сначала он макает кисточку в блёстки, они у нас проходят под названием «золото». Делает пятно, потом покрывает его какой-нибудь яркой краской, радуется, что блестит. Потом мажет этот цвет каким-нибудь другим, но тоже ярким. Веселится, что цвет изменился, – например, был красным, а стал оранжевым.

Когда Алиночка подросла и стала ладненькой симпатичной школьницей, он бросил перспективную, хорошо оплачиваемую работу наладчика, где требовалось трудиться «от звонка до звонка», и устроился электриком в ЖЭК, поскольку там режим работы позволял держать дочь под тотальным контролем. Отец знал расписание уроков наизусть. Её путь из школы домой был вымерен до секунды. Алина ни разу в жизни не была в пионерском лагере...