Девчонки проговорили до глубокой ночи и уснули, успев стать подругами. Впрочем, познакомившись с застеночной соседкой ближе, Ляховская приуныла. Анжела хоть и старше на полтора года – её отдали в школу с восьми лет, а Катерине ещё не исполнилось семи, – была довольно серой личностью. Училась посредственно, в современной музыке не разбиралась, не имела увлечений. Но не в Катькиных привычках отступать!

В моём классе 30 человек. Кто-то постоянно отвлекается, кто-то спит, кто-то просто плохо соображает. Моё дело дать материал, а задача родителей – заниматься с ребёнком дома. Половина учеников вообще неадекватны. Например, один мальчик, когда я на него накричала, пошёл биться головой о стену. А его мама потом ругала меня за то, что ребёнок пришёл домой злой.

Бывалоча, тихо-тихо в дворцово-парковом ансамбле, величайшем шедевре архитектуры французского классицизма. Лакеи ходят на цыпочках. И только через каждые полчаса – тресь! – это воздухолюбивый Луи распахнул форточку, а через минуту – хлоп! – это терпеливая Франсуаза её закрыла. И так круглые сутки. Все мужчины в глубине души – полярники, Папанины и морозостойкие нанайцы. Все женщины в глубине, опять же, души – знойные мулатки и жароустойчивые баобабы.

Аэродинамика бегемота такова, что самое сложное для него – это взлёт, а дальше всё гораздо проще. Если удалось взлететь, значит, основная проблема позади. Бегемот выходит на дорогу, открывает пасть и начинает бежать. Когда внутрь попадёт достаточное количество воздуха, бегемот закрывает рот и поднимается в воздух, как воздушный шарик. Ну а потом он машет ногами и летит, куда ему нужно. Разговаривать в полёте нельзя, иначе весь воздух выйдет и бегемот упадёт.

И никаких мокрых детских сапог, курток, брюк – все они на антресолях, а сами мы бегаем в шортах и босиком, и никаких пылесосов, варки супов, походов в магазин… Мы едим прямо с куста тёплую от солнца дачную смородину, возле колодца созрело пять земляничек, мы их фотографируем, едим и снова фотографируем то, как мы едим. Смотри, смотри, под забором выросло несколько сыроежек, значит, сегодня у нас картошка с грибами!

Когда из задних ворот выехал микроавтобус с местными полицейскими, все решили, что наш участок заминировали, и придвинулись ещё ближе, пугая друг друга: мол, в случае чего накроет полмикрорайона. И продолжали стоять, пребывая в восторге от неизвестности и опасности. Мы с Максимом Максимычем тоже сунули нос, постояли минут пятнадцать. И поскольку ничего не взрывалось, решили поужинать.

Воспитываем его втроём – я, папа и моя мама. Есть мнение со стороны, что все мы воспитываем детей по-разному, однако относимся к нему как к другу. Я считаю, что в этом основная проблема – он часто разговаривает с нами как с друзьями. Я строго пресекаю это, но не могу воспитывать по-другому, меня саму мама так воспитывала. Папа наш всё время на работе. Он у нас играет роль «злого полицейского», чаще ругает. Но и побеситься вместе могут. Бабуля, конечно, балует.

В санатории одна и та же группа людей вместе питается, посещает бассейн, принимает процедуры, по территории их возит небольшой автобус. Как-то едем, рядом сидят две женщины предпенсионного возраста. И вот одна из них, заявив, что работает в школе, начинает очень громко разговаривать с моим сыном. Как это часто бывает, задаёт ничего не значащие вопросы: как зовут? где живёшь? в каком классе учишься? Вроде бы ничего особенного. Но какая у неё реакция на ответы сына!

Лагерным горнистом я стал лет в двенадцать. Вообще-то в радиорубке имелся магнитофон с записями всех пионерских сигналов. Но начальство предпочитало, чтобы на мероприятия пионеров собирал живой горн. Когда мне было четырнадцать, выпили мы ночью портвейна. Откуда взялась бутылка, не помню. Нам на семерых её хватило за глаза. Окосевшие, куролесили до рассвета. Так что разбудить меня утром не могли никакими силами.

Через какое-то время на фоне шагавших секунд я услышала ворчание «утренних медведей», а потом крик петуха и проезжавший мимо трактор. А перед глазами возникла серая пелена с бахромой. Это покрывало свешивалось с кровати. А я лежала под кроватью и чувствовала себя в полной безопасности. Ведь и ребёнок может когда-нибудь устать. От жары, например, или от сытных обедов, внезапных соседских детей...

Извините, но обнаглела здесь молодая мама. Те требования, которые она предъявляет к обычной школе, можно предъявить разве что частному гувернёру, который воспитывает и обучает ребёнка на дому. Пишу это как профессиональный педагог и, кстати, как мама дочки, которая тоже перешла в третий класс. Как и дочери Ольги, ей не всегда даётся математика, у нас самый сложный учебник из всех возможных для начальной школы. Фамилия автора – Петерсон – на слуху у многих.

Хочу повторить, что по этим предметам учителя всегда высоко оценивали мои ответы и работы. А мне тогда нравился одноклассник, который не знал литературы. И вот я решила ему помочь. Мы с ним договорились, что на экзамене я напишу и передам для него шпаргалку. Не знаю, как это получилось, но мою руку перехватила Людмила Куприяновна, она входила в состав комиссии. Не потрудившись разобраться в ситуации, пообещала, что выше трёх баллов я не получу. В тот момент я не придала значения угрозе.