Правда, Рыбинск тогда больше походил на посёлок городского типа, чем на город. Только моторный завод казался махиной. Представляете, как мы, вырвавшиеся на свободу детдомовцы, шагали в центр города! Там находился чудесный «Детский мир», и мы болтали, смеялись до упаду. Я была заводилой этого веселья. Мои подружки Галочка и Таня дохохотались до мокрых штанишек. А они были единственные – у нас ведь нет мам. У каждой одно платье, одни штаны, пальто сверху и больше ничего. Девочки, поняв, чем грозит дальнейший хохот, стали меня умолять.
– Ой, Ритка, замолчи, хватит уже!

Мысль о целебном напитке заставила меня принять вертикальное положение. Купили на остановке по бутылочке и, дожидаясь автобуса, быстро их опорожнили. Когда оказались у дверей вуза, лекция уже длилась минут пятнадцать. Макс полез за студенческим билетом и вдруг принялся отчаянно шлёпать ладонью по карманам.
– Блин, «студак» забыл!

Неподалёку от нашей стоянки, на взгорье, находился деревянный мост. По левую руку от него раскинулось Чистое озеро. Путь к озеру пролегал по узкой тропинке через заливной луг с высокими густыми травами, с метёлками выше нашего роста. На другой стороне озера был глубокий мрачный омут, а неподалёку на берегу со старинных времён сохранился кирпичный остов водяной мельницы. Говорят, в омуте водились настоящие русалки, но, сколько бы мы их ни подстерегали ночами, так ни разу и не увидели. На озере, где вода доходила всего лишь до груди, всегда было многолюдно от ребятишек. Они купались и загорали на горячем песке.

Я не удержалась и рассмеялась.
– Милая, мне скоро пятьдесят, а мама постоянно твердит, что в моём возрасте надо носить красивые платья и костюмы, а не скинни в обтяжку, что дреды мне не по возрасту, а татухи – вообще полный кошмар.
– В смысле? – удивилась девчонка. – Мама никогда не перестанет ругать?
– Не перестанет. На то она и мама.

Я кормила Олю, стирала её вещи, провожала в школу и делала с ней уроки. Но меня очень возмущала эта ситуация, ведь ребёнок – не котёнок, хотя и котёнка нормальный человек не выбросит зимой на улицу. Ценой невероятных усилий мне удалось примирить Олю с матерью. Уходить девочка не хотела, но ко мне должна была приехать родная дочь, и я больше не могла принимать чужого ребёнка. Вчера Оля приходила ко мне, мы пили чай с конфетами.

Мы сидим у компьютера: жена, я и сын, пятиклассник Вася.
– Сардельку будешь? – спрашиваю Васю.
– Не хочу сардельку.
– Почему?
– Она раздевалкой пахнет.
– Никогда не думал. Впрочем… Хорошо, биточки хочешь?
– А с чем биточки?
– С тушёной капустой.

Мой отец военный, и семья кочевала по местам его службы. Так мы оказались в столице одной из закавказских республик, где и проходили мои школьные годы. Возможно, мне «повезло» родиться ребёнком, которому противопоказано традиционное обучение. Уроки физики, химии и особенно математики оказались для меня, стопроцентного гуманитария, нескончаемым стрессом. По физике и химии я каким-то чудом выбралась в хорошистки.

Не понимаю людей, которые так легко распоряжаются чужими вещами. По моему мнению, гардероб принадлежит девочке, значит, только она вправе решать, что делать со своей одеждой – выбрасывать, беречь или отдавать бедным. Я не вижу, за что её можно осудить или назвать жадной. Считаю, крестница преподала Наталье урок. Если та его поймёт, конечно.

Разве редко случается ситуация, когда один ребёнок у папы и мамы умница и молодчина, а второй – будто от других родителей? Мне такое тоже приходилось наблюдать. Хотя вроде бы воспитывают в семье и первого, и второго ребёнка абсолютно одинаково. Кстати, воспитание личным примером всегда считалось лучшим методом в этом непростом деле. Именно его применяли мои родственники. Их дети всегда имели перед глазами такой пример – лучше некуда. Но хороший результат достигнут лишь с одним ребёнком.

Учительница жалуется на родительских собраниях, что дети совсем разболтались: шумят, отвлекаются, она их ругает весь урок. Я поговорила с сыном, он рассказал, что не хочет ходить в школу, потому что Наталья Александровна постоянно кричит и почти всех в классе называет по фамилиям. Правда, есть мальчик, который для неё «Никитушка», «мой утёночек», а у остальных «есть только фамилии».

По окончании 9-го класса нам предстоял экзамен по алгебре. На консультации Галина Сергеевна напомнила, чтобы мы не забыли калькуляторы и блокноты – принимать экзамен будет она, поэтому «шпаргалки» не запрещаются. Придя на экзамен, мы узнали, что учительница заболела и проводить экзамен будут завуч и… Светлана Максимовна! Перед входом в кабинет у учеников забрали блокноты и калькуляторы. В руках остались только листы бумаги и ручки. Я начала писать и поняла, что половина формул из головы вылетела. Рассчитывала же на «шпаргалки»! От волнения пошла носом кровь, и меня отправили в медкабинет.