Раньше эта церковь славилась прекрасными фресками, но активистами-атеистами было сделано всё, чтобы их сбить. Теперь внутренние панели просто оштукатурены и покрашены масляной краской. Я иногда приезжала сюда, хотя и не была постоянной прихожанкой. И вот однажды прислуживавшие в церкви старушки, услышав, как я вместе со всеми пела «Символ веры», стали меня уговаривать хотя бы недолго потрудиться в их хоре, конечно же, без какой-либо оплаты.

В отделе нас было три сотрудницы. Всю умственную работу выполняла Елена Ивановна, спокойная, знающая себе цену женщина предпенсионного возраста. 30-летняя модница Светочка была дочкой каких-то шишек и замужем за таким же «перспективным» молодым человеком; она очень ждала дня, когда тест покажет две полоски и все начнут готовиться к её декретному отпуску.

Совет товарок Зинаиде Львовне понравился. Она вспомнила, что в казармах курсанты обязаны жить только до третьего курса, а потом – воля вольная: если есть желание и средства, разрешалось снимать квартиру поблизости. Значит, жилец в случае чего попадётся 20–23 лет; это и хорошо – уже нянчиться с ним не надо, но ещё и справиться можно! И хитрые Зинины глаза начали высматривать подходящего курсанта.

Это случилось, как гром среди ясного неба. Накануне малыш был здоров, прыгал, гулял, смеялся, ходил в детский сад, вечером лёг спать как обычно. А утром муж зашёл в спальню и увидел, что сын без сознания, в судорогах, с температурой 41. Я в ту ночь работала, дежурила в больнице, муж мне сразу позвонил. В 7.30 утра упросила врача срочно отпустить меня домой, благо живу рядом.

Мой новый друг Жора запрыгал у вагонного окна. Смешно оттопыренные уши придавали мальчишке сходство с мультяшным Гурвинеком. За двенадцать часов пути мы с Жориком успели подружиться, а моя мама и Полина Андреевна, Жорина бабушка, решили снимать жильё вместе. Вскоре мы распаковывали чемоданы в комнате частного дома у моря. Из сумки Жорик извлёк очки для ныряния, дорожные шахматы, модель истребителя и...

Меня зовут Галина. Вскоре после развода зашла на сайт знакомств, создала свою страничку, разместила фотографию. Сразу пришло много откликов, но в основном предлагали секс без обязательств, хотя я указала в анкете, что рассчитываю на серьёзные отношения. Затем мне написал некий Виктор. Он показался культурным и серьёзным, начали переписываться. О себе сообщил, что разведён, дети взрослые, много и допоздна работает.

Ему тогда было около семидесяти – молчаливый, невысокого роста с тёмными глазами и седыми усами. Дед Наволай прекрасно играл на скрипке, ни одна свадьба в нашей станице не обходилась без его инструмента. В тот год лето выдалось очень знойным, жара выжигала посевы. Бабки молили бога о помощи, но тщетно: дождя не было. И вот однажды наш молчун Наволай вдруг неожиданно произнёс загадочную фразу...

Даже писать стыдно, что в 49 лет не хочу жить. Помогите мне, любимая газета, напечатайте это письмо. Может быть, люди подскажут, посоветуют, как жить дальше, да хотя бы просто поддержат добрым словом. Моему единственному сыну – 28. Вот уже три года между нами война, непонимание, противостояние, и от сыновней любви не осталось и следа.

Бабушка человек интеллигентный, скандалить не приучена. Решила – сама во всём виновата, а на людей нечего напраслину возводить. Пока шла домой, молилась и ещё просила прощения, что на людей плохо подумала. – Пришла. Положила ключи и подхожу к комоду. У меня там стоит на подставке иконка моей святой, мученицы Валентины. Прошу её помочь, потом беру образ в руки, целую и вдруг вижу мой потерявшийся кошелёк. Здесь же, на комоде. Не веря глазам, открываю, а в нём вся моя пенсия за вычетом только что потраченного в магазине.

Жили мы в Киргизии, в селе. К нам на танцы приходили городские ребята, среди них было много студентов – и, естественно, наши девушки отдавали предпочтение им, так как они культурой резко отличались от деревенских парней. Я не считалась первой красавицей, но поклонников было в избытке. Работала старшей пионервожатой в своей родной школе и училась в вузе заочно.

Наташу вырастила соседка, притом что сама имела троих детей. Родители Наташи трагически погибли, и девочке грозил детский дом. Обеспеченные родственники не горели желанием осчастливить сироту. Вот и пожалела чужая женщина бедную Наташу, соседскую девочку. Муж, дети, родственники – все её поддержали, да и опека пошла навстречу. Семья дружная, хорошая, работящая, а в детский дом, если что, всегда успеется.

«День икс» наступил, а признаков того, что дочка рвётся увидеть белый свет, не было. И именно в этот день мне по графику следовало посетить гинеколога. С трудом оделась – куртка на мне сходиться перестала, а новую покупать вроде как смысла нет. Я её на груди булавкой застегнула, пузо торчит, пошла. Выхожу на улицу, а там – сплошной каток. Накануне выпавший снежок полило дождиком, а потом всё это дело подморозило.